— Давай, Медведь!
— Вот он!
— Сделай это, Марс!
Морроу наклоняется через Поппи и похлопывает его по руке, когда тот проходит мимо.
Сразу за ним входят Комптон и Санни, на их лицах — широкие улыбки. Комптон ловит мой взгляд и ухмыляется, как влюбленный идиот.
— Да, Санни, — кричит Нови. — Свяжи его узами брака, или это сделаю я!
Парни смеются, когда Сэнфорд бросает на Нови смертельный взгляд. Может, у него и нет шрама, чтобы сравниться с Новиковым, но он все равно чертовски пугающий. Парни расходятся в передней части комнаты, Киннунен отходит назад, чтобы позволить Комптону и Сэнфорду занять места посередине.
— Разве мы не должны держаться за руки? — спрашивает Комптон.
— Заткнись, — говорит Сэнфорд, и мы все смеемся.
— Давай, придурок. Держи меня за руку, что ли, — отвечает он, протягивая руку в сторону нашего менеджера по экипировке.
— Держи его за руку, или это сделаю я, — кричит Нови под новую волну смеха.
Вздохнув, Сэнфорд берет его руку, отчего ухмылка Комптона становится еще шире. Черт, ничего не могу с собой поделать. Я тоже улыбаюсь.
Из динамиков начинает звучать тихая музыка. Затем раздается волчий свист9, и мы все поворачиваемся, чтобы посмотреть на сестру Комптона, идущую к алтарю. Она широко улыбается — супергорячая женская версия Комптона. Честно говоря, это даже как-то пугающе.
Как будто мы думаем об одном и том же, Нови наклоняется к моему плечу.
— Я сошел с ума или из Комптона получилась очень сексуальная девушка?
Я хочу рассмеяться или оттолкнуть его, но не могу. Я не могу ничего сделать. Я, блять, даже дышать не могу. Сразу за близнецом Комптона входит женщина, которая в одиночку преследует меня во снах.
Тесс.
Черт, она чертовски красива. Сестра Комптона одета в облегающее черное платье, а Тесс — в изумрудно-зеленое. Он оттеняет рыжий цвет ее волос и кремовый цвет ее кожи. Мне становится тесно в груди. Руки липкие. Она широко улыбается, направляясь к алтарю. Она ловит мой взгляд, когда проходит мимо, и подмигивает.
Убейте меня.
Близняшка Комптона занимает место сразу за ним на переднем плане, а Тесс сидит в первом ряду рядом с близнецом Дока. Кто-то еще присоединился к ребятам спереди. Я вздрагиваю, когда сопоставляю лицо и имя. Черт возьми, это же Джон Джей Уолшер, барабанщик группы «Паромщики». Тот самый Джонни Джей будет вести церемонию? Эта свадьба чертовски крута.
— Пожалуйста, встаньте, чтобы поприветствовать невесту, — говорит он.
Мы все встаем, как только меняется музыка. В комнате, полной игроков «Рэйс», тесновато. Ряд защитников стоит позади меня, так что я ни черта не вижу. Я поворачиваюсь и смотрю вперед. Вид меня не разочаровывает. Мое сердце сжимается, когда я вижу выражения лиц Комптона, Сэнфорда и Киннунена. Черт возьми, они влюблены. Все трое. Это написано на их лицах. Комптон плачет. Его близнец тоже. Даже глаза стоического Киннунена выглядят затуманенными слезами.
Я улыбаюсь. Внезапно это не кажется таким уж странным. Все они выглядят счастливыми. Им всем нужна Док, и они готовы делить ее. Это даже прекрасно. Жизнь слишком коротка, чтобы прожить ее, довольствуясь тем, чего не хочешь.
С этой мыслью я поворачиваюсь и смотрю между двумя рядами, отделяющими меня от Тесс. Ее взгляд тоже прикован к парням. Интересно, видит ли она то же, что и я? Рада ли она за свою лучшую подругу?
Я отвлекаюсь от мыслей о Тесс, когда следую примеру парней, сидящих по обе стороны от меня, и сажусь. Теперь я наконец-то могу увидеть Дока Прайс. В сверкающем золотом платье и серебристом пиджаке она просто сногсшибательна. Она занимает место рядом со своим близнецом и широко улыбается.
— Мы все собрались здесь сегодня, чтобы стать свидетелями союза этих четырех прекрасных людей, — объявляет Джонни Джей. — По законам штата Калифорния, технически это двойная свадьба, но они хотели бы, чтобы было понятно, что сейчас они стоят перед своей семьей и друзьями, объединившись в одно целое: в одну команду, одну семью.
— Бесстрашный четвернячок10, — с улыбкой говорит Комптон.
— Не называй нас так, — бормочет Сэнфорд в адрес Джона Джея.
Несколько человек в зале смеются.
— Вы, голубки, идете первыми, — говорит Джон Джей, переглядываясь между парнями. — Вы собрались здесь, чтобы пожениться по собственной воле?
— Да, — отвечает Сэнфорд, не сводя глаз с Комптона.
— Да, я тоже, — добавляет Комптон.
— Вы подготовили какие-нибудь клятвы?
Глаза Комптона расширились.
— Нет, черт возьми. Мы буквально три часа назад решили это сделать, — он поворачивается к Санни. — Детка, у меня нет готовых клятв...
— Все в порядке, — говорит Сэнфорд.
— Но...
Сэнфорд поднимает другую руку и хватает Комптона за плечо, нежно сжимая его.
— Я буду первым, хорошо?
Постепенно Комптон расслабляется и кивает.
Сэнфорд убирает руку с его плеча. Со своего места я прекрасно вижу его лицо. Сэнфорд — серьезный человек. Даже когда он шутит, он делает это с непроницаемым лицом. Сейчас он серьезен, как никогда, и его темные глаза смотрят на нашего любимого защитника.
— Джейк, я люблю тебя, — заявляет он достаточно громко, чтобы вся комната услышала. — Я люблю тебя уже десять долбаных лет. Я любил тебя тайно, — признается он. — Я любил тебя как трус. Я не заслуживал того, чтобы ты любил меня в ответ... до тех пор, пока я не убрался со своего проклятого пути. Но мне нужна была небольшая помощь. Мне нужен был толчок.
Он переводит взгляд с Комптона туда, где стоит Док, и улыбается.
— Четыре месяца назад я получил толчок. Ходячий ураган ворвался в нашу жизнь и сбил нас обоих с ног. Она была моим толчком к тому, чтоб признаться в любви к тебе вслух. Любить тебя так, как тебя всегда следовало любить. Итак, вот моя клятва: труса, который любил тебя втайне, больше нет. Рейчел превратила нас обоих в нечто более сильное. Теперь я здесь, Джейк. Я, блядь, здесь, и я говорю это вслух.
Комптон кивает, в его глазах стоят слезы.
— Ты всегда был моим другом, — продолжает Сэнфорд. — Потом ты стал моим любовником. Сегодня я делаю тебя своим мужем. Ты мой, Джейк Прайс. Ты мой, и я никогда тебя не отпущу.
Черт, неужели я сейчас расплачусь на глазах у Слэша и Аль Пачино? Рядом со мной Нови лезет в карман и достает свой сложенный в квадрат платок. Наклонившись к Морроу, он протягивает его Поппи, которая тихонько всхлипывает.
Я возвращаю свое внимание к парням, когда Комптон делает шаг ближе, его глаза фиксируются на Сэнфорде.
— Итак, эмм... игра в хоккей для меня всегда была тем, что я ставил на первое место — тренировки, диета, расписание поездок и игр. Все в моей жизни просто научились вращаться вокруг меня. А если такой ритм жизни оказывался для них слишком тяжелым, они уходили так быстро, как это было возможно.
Такое впечатление, что он описывает личную жизнь половины мужчин в этой комнате, включая меня.
— Со временем, — продолжает Комптон, — я понял, что являюсь солнцем без планет, центром своей собственной вселенной. У меня было все, что я хотел, но я был один, только я и моя карьера. Ты был единственным, кто остался, Кей. Ты выстоял. Ты позволил мне быть эгоистичным и эгоцентричным. Ты позволил мне поставить карьеру на первое место и ни разу не усомнился в ней, не заставил меня сомневаться в ней, — добавляет он с легкой дрожью в голосе. — Ты присоединился ко мне в центре. Ты не сходишь с орбиты, как это делали все остальные. Ты решительно стоишь рядом со мной, не двигаясь. Детка, ты — любовь в подвешенном состоянии. Спокойствие в буре нашей жизни. Ты там, где все останавливается. Ты там, где останавливаюсь я. Ты — это... все, — заканчивает он, пожав плечами.