— Она очаровательна, Кросс.
Я возвращаю взгляд к богине, сидящей напротив меня.
— Спасибо.
— Наверное, мне все-таки стоило задать тебе несколько вопросов получше.
Эверли пробует еще одну порцию глазури и у меня возникает внезапное желание разукрасить этой глазурью все ее прекрасное тело.
— Наверное, да, — соглашаюсь я. — Знаешь, ты можешь задать их сейчас.
Эти аквамариновые глаза мерцают.
— Хорошо. Как насчет того, есть ли миссис Уайлдер, о которой я должна знать?
— Есть.
Я киваю и потягиваю кофе. Черт, это хорошо.
— Ты женат? — глаза Эверли вылетают из орбит, как я и думал.
— Нет, — качаю я головой. — Никогда не был женат. Миссис Уайлдер живет в Мэне с мистером Уайлдером. К ним мы приезжали летом, моя мама — единственная миссис Уайлдер. Она тоже довольно удивительная, — добавляю я, просто чтобы побыть мудаком.
Она качает головой в знак осознания, пряча улыбку облегчения, когда до нее доходит, что я имею в виду свою маму, а не жену. И вместо того, чтобы рассмеяться, как я ожидал, она еще раз проводит пальцем по глазури на кексе. Только на этот раз, вместо того чтобы поднести его ко рту, она наклоняется вперед и нападает, как змея, собирающаяся вымазать мое лицо глазурью.
Я ловлю ее запястье рукой и держу его в подвешенном состоянии над столом, затем наклоняюсь вперед и наблюдаю, как преображается ее прекрасное лицо, когда я слизываю глазурь с кончика ее пальца. По ее великолепной золотистой коже пробегает красивый розовый румянец, а на губах проскальзывает легкое «ох», прежде чем я убираю ее руку.
Все это занимает секунд двадцать, но время кажется чуждым понятием, когда речь идет об Эверли. Может быть, когда-нибудь я выясню, почему.
Она бросает взгляд на Керриган, чье восхищенное личико все еще покрыто глазурью. Печенье уже у нее в руке, а половина капкейка исчезла.
— Вам нравится, маленькая мисс?
Глаза моей малышки снова расширились, как будто она удивилась, что Эверли с ней разговаривает. Ее маленькая головка кивает вверх-вниз, а довольная улыбка становится все шире с каждым мгновением.
— Держись меня, ребенок. Я покажу тебе все лучшие сладости в городе.
Эверли потягивает свой кофе, который сам по себе может быть десертом, затем снова поворачивается ко мне.
— Ладно, значит, никакой миссис Уайлдер. А как же? — Она посмотрела на мою дочь, потом на меня. — А как же ее М-А-М-А? — шепчет она буквы, вместо того чтобы произнести слово.
— А что с ней? — я скрежещу зубами при мысли о Хелен. — Я ничего не слышал о ней с тех пор, как она уехала несколько месяцев назад. Она отдала свои права на… — Я наклоняю голову в сторону Керриган. — И на Джекса, — добавляю я.
— Джекс? — спрашивает Эверли, явно смущенная.
— Джекс — мой младший брат, — говорит Керриган, не поднимая глаз от своего горячего шоколада.
— Младший брат? — Эверли прикусывает нижнюю губу. — Ого, двое детей?
— Да, двое детей и мои брат и сестра тоже живут со мной. Можно сказать, что у меня полно дел.
Я не стану винить ее, если она сейчас сбежит.
Черт, да ей, наверное, стоит держаться от меня как можно дальше.
Ей двадцать три, молодая и красивая. Перед ней весь мир и я почти на десятилетие старше, с двумя детьми и багажом, достаточным для того, чтобы набить ее шкаф. Вместо того, чтобы убежать, она снова наклоняется через стол и проводит пальцем по шоколадной глазури на капкейке «Смерть от шоколада», который заставила меня взять Керриган.
— Наверное, это хорошо, что у тебя большие руки.
Она проводит пальцем между губами и закрывает глаза на чертовски жаркую секунду, затем открывает их и прижимает меня взглядом.
— Ты все еще хочешь пригласить меня на свидание, Кросс?
— Я уже говорил тебе, Эверли. Я скажу тебе, чего я хочу, а ты дашь мне знать, подходит ли тебе это, а то, чего я хочу, не изменилось.
Потому что я хочу ее.
— Завтра в час дня у меня футбольный матч. Как насчет того, чтобы заехать за мной в шесть?
— Я могу это сделать.
— Папочка… У меня липкие руки.
Керриган поднимает свои покрытые розовой глазурью пальцы и мы с Эверли смеемся.
— Да, малышка, так и есть. Пойдем умываться.
Я встаю, вынимаю Керриган из кресла, а Эверли, хватает свою сумку.
— Надеюсь, тебе понравился капкейк, Керриган.
Она улыбается, обходя стол в моем направлении и убирает светлый локон с лица моей малышки.
— Увидимся на следующей неделе, маленькая мисс.
— Пока, мисс Эви, — шепчет Керриган.
— Увидимся завтра, Золушка.
Ее симпотичное личико снова розовеет, прежде чем она направляется к двери.
— Мисс Эви больше похожа на Спящую красавицу, чем на Золушку, папа.
Я снова поворачиваюсь лицом к своему ребенку, когда за Эверли закрывается дверь.
— Да?
Она взволнованно кивает.
— Но мисс Эви красивее, — говорит она с невинным благоговением в голосе.
— Да, детка. Мисс Эви определенно красивее.
Тайные мысли Эверли
Иногда забота о себе заключается в чтении книги при свечах в теплой ванне с пеной. В других случаях это значит послать кого-нибудь ко всем чертям. Зависит от дня.

ГЛАВА 6
— Мальчики придут сегодня вечером? — спрашивает Грейс, когда мы сворачиваем в закрытый жилой комплекс наших родителей. Осень пришла в Кройдон-Хиллз рано и солнце уже сидит ниже на сумрачном небе, чем еще неделю назад. Район моих родителей всегда выглядит так, будто его вырезали из фильма «Хэллмарк»[viii]. Старые, засаженные деревьями улицы закрывают вид на большинство особняков, спрятанных за идеально ухоженными живыми изгородями и коваными воротами. Когда ваш отец самый известный профессиональный квотербек в стране, уединение — это то, что ценит ваша семья.
Это еще не считая остальных членов нашей большой семьи.
Мой дед и дяди играли в профессиональный футбол или тренировали. Некоторые делали и то, и другое. Наша тетя Сабрина — конгрессвумен и дочь экс-президента, а моя двоюродная сестра Лила последние два года поет на всю страну в своем первом большом турне по стадионам, выступая на разогреве знаменитого певца, бывшего участника бойс бенда .
Сейчас в этом районе живет почти вся моя семья. Вообще-то дядя Брэйди и тетя Нэтти, а также дядя Мерфи и тетя Сабрина живут на той же улице, что и мама с папой. Но сегодня вечером мама обещала, что нас будет только восемь человек. Мои родители, мои младшие братья: Никсон, Лео, Хендрикс Грейс и я, а также наш дядя Томми.
Дядя Томми страдает аутизмом и живет с мамой с тех пор, как их родители умерли, когда он был маленьким мальчиком, а мама едва закончила школу. Он, наверное, мой самый любимый человек на свете… Ну, после Грейс.
Я въезжаю на длинную подъездную дорожку родителей, паркую рядом с грузовиком Никсона свой небесно-голубой «Форд Бронко» с откидным верхом и смотрю, как из него вываливаются мои братья. Мы любим подтрунивать над его машиной, что она такая большая, и это определенно компенсирует что-то другое. Мой младший брат, Хендрикс, выпрыгивает из кузова грузовика и ударяется о капот моей машины, прежде чем я распахиваю свою дверь и специально бью его в живот.
— Эй, говнюк. Осторожнее.
Лео, который на три года старше Хендрикса и на два года младше нас с Грейс, дает ему подзатыльник.
— Злобный Близнец спустит с тебя кожу живьем, если ты испортишь ее ребенка.
Я склоняю голову в сторону и поджимаю губы.