— Если ты хочешь, чтобы мой язык был в этой сладкой киске, ты ответишь мне, Эверли.
— О, черт. Потому что ты мой, Кросс. Ты мой, а я твоя, запомнил?
— Хорошая девочка, — он перегибает меня через диван и шлепает по заднице. — Знал, что она будет выглядеть так красиво, покрытая отпечатками моих рук.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — умоляю я.
Он сдвигает мои трусики в сторону, а его длинный, толстый палец проводит по моему влажному центру.
— Скажи мне, что ты хочешь этого, Эверли. Скажи, что ты хочешь все, что я собираюсь с тобой сделать. Все из этого.
— Кросс…— это слово — мольба, смешанная с криком. — Не заставляй меня думать, когда ты так близко к тому, чтобы дать нам то, что нам обоим нужно.
— Скажи мне, Эверли, — требует он самым сексуальным голосом, который когда-либо слышала, и я таю, как теплое мороженое в палящий жаркий летний день.
— Хочешь знать, что больше всего напугало меня на этой неделе? — спрашиваю я.
Он хотел честности, думаю, пришло время дать ему ее.
— Я хочу знать все, Эверли.
В его словах столько искренних эмоций, что они обнажают меня догола.
Я оглядываюсь через плечо на этого мужчину, стоящего на коленях позади меня. Похоже, сейчас или никогда.
— В ту ночь, когда ты признался мне в любви…
— Я уже извинился за то, что сказал это тогда, — прерывает он меня, и я выпрямляюсь и поворачиваюсь к нему лицом.
— Послушай меня, здоровяк. Позволь мне закончить. Дело не в том, что ты это сказал, — он кривит губы, и я прикрываю их пальцем. — Ладно, сначала было в том, что ты это сказал. Но потом… потом я поняла, что испугалась не из-за твоих слов. Мне было страшно, потому что я тоже это почувствовала. И не знала, что с этим делать.
Кросс опускается на пятки и встает передо мной. Возвышаясь надо мной.
— Ты все, чего я избегала, Кросс, — хватаю рукой его рубашку и притягиваю к себе, одновременно прижимаясь к нему. — Ты серьезный, отец с семьей, ты хотел отношений, обязательств. Ты спортсмен, и не просто спортсмен. Ты профессиональный хоккеист. Если бы кто-то попросил меня нарисовать мужчину, с которым я не хотела бы встречаться, я бы нарисовала тебя.
— Детка, я не уверен, сколько еще из этого мое эго сможет выдержать.
Он проводит рукой по моим волосам и обнимает меня за шею, фиксируя нас на месте.
— Но вот в чем дело. Все это не имело значения. Ни то, что я думала, что хочу. Или предполагала, что мне нужно. Ни то, почему так себя чувствовала. Все это не имело значения, когда ты вошел в мою жизнь. Потому что внезапно стало неважно, во что я верила. Был только ты, и ты не играл по моим правилам.
— Я никогда не играл в игры.
— Теперь я это знаю…— смотрю в его темные глаза в течение нескольких долгих ударов сердца. — Не знаю точно, когда я это поняла, но в глубине души думаю, что, возможно, знала это всегда. Ты все еще пугаешь меня, Кросс, но я так чертовски влюблена в тебя, что все остальное не имеет значения.
— Это хорошо, детка. Потому что я и не собирался тебя отпускать.
Большие руки Кросса переместились на мои бедра, и он опустился передо мной на колени.
— Я уже говорил тебе, как сильно они мне нравятся? — его губы целуют чуть выше края шелка, и я зарываюсь руками в его густые волосы. — Есть шанс, что ты будешь надевать этот наряд для меня после каждой игры?
— Если ты в ближайшее время не накроешь меня своим ртом, я могу больше никогда их не надеть.
Сильные руки впиваются в мою задницу и тянут меня вперед, пока не натыкаюсь на него и не хватаюсь за его плечи для равновесия. Кросс зарывается лицом в ластовицу моих трусиков и вдыхает.
— Ты пахнешь восхитительно, Эверли. Ты мокрая для меня?
— Вся мокрая, Кросс. Я капаю для тебя. Ты собираешься выполнить свое обещание и дать мне свой рот?
— Ты чертовски права, — на следующем вдохе он поднимает меня на плечо и снова шлепает по заднице. — Мы сделаем это правильно сегодня ночью.
— Боже мой, — Кросс поднимается по лестнице по две ступеньки за раз, пока я сдерживаю свое возбужденное хихиканье. — Почти уверена, что мы все делали правильно с самого начала. У меня нет никаких претензий.
— Ну и негодница, — он заходит в свою комнату и опускает меня на свою кровать, затем поворачивается и запирает дверь своей спальни. — Я разложу тебя и съем, прежде чем заставлю тебя кричать для меня, Эверли. А потом я буду трахать тебя до тех пор, пока я не стану единственным богом, которому ты будешь молиться.
Ох, блять.
Он медленно расстегивает пуговицы своей накрахмаленной рубашки, а я наблюдаю за ним, и во рту у меня пересыхает с каждым новым дюймом обнаженной кожи.
— Язык проглотила, детка?
— Простите меня, отец, ибо я согрешила и собираюсь сделать это снова. Надеюсь, снова, и снова, и снова.
Я просовываю руку под трусики и ложусь, выпрямив одну ногу, пальцы направлены, как у хорошей маленькой танцовщицы, а одно колено согнуто. Моя спина выгибается дугой, а пальцы скользят по моему влажному центру… В ожидании.
Кросс выглядит так, будто вот-вот проглотит свой язык, а его губы кривятся в порочной ухмылке.
— Ты часто играешь с собой в последнее время, Эви?
— Возможно.
Он хватает меня за лодыжки так быстро, что я ударяюсь спиной о кровать, а он подтаскивает меня к краю и опускается на колени.
— К черту это. Твоя киска принадлежит мне, помнишь?
Кросс спускает мои трусики с ног, затем засовывает их в карман с этой чертовой ухмылкой, которая заставляет меня смеяться, прежде чем он закидывает мои ноги себе на плечи. Его руки скользят по моему животу, исследуя кожу на пути к моей груди, которая обнажена под его обрезанной футболкой, а затем кончик его языка прослеживает шов моей киски.
Пробуя на вкус. Дразня.
Он добавляет один палец, затем два.
Поглаживая меня.
Собирает влагу между моих ног, моего возбуждения, которое нарастает уже, кажется, несколько часов, благодаря тому, что он не отходил от меня, как только увидел за кулисами показа мод.
— Всегда такая мокрая для меня.
Стону, и Кросс медленно вводит в меня два пальца. Почти лениво. И я выгибаюсь в его руках, уже отчаянно желая большего.
Опираюсь на локти, нуждаясь в том, чтобы смотреть на него.
Чтобы видеть греховный взгляд темных глаз Кросса Уайлдера, пронзающих мою душу из-под моих ног.
Крик застревает у меня в горле.
— Дети спят, и двери закрыты, Эверли. Но ты должна вести себя тихо.
Трясущимися руками я цепляюсь за кровать. Мне нужно за что-нибудь ухватиться, за что угодно, чтобы заземлиться. Я сильно прикусываю нижнюю губу, пока не чувствую вкус первой струйки крови, когда оргазм вырывается из глубины моей груди.
Кросс хватает меня за талию и притягивает ближе, пока я не могу больше терпеть.
— Кросс… Пожалуйста. Пожалуйста. Мне нужно…— не могу дышать или думать. — Ты мне нужен.
— Я знаю, что тебе нужно, детка.
Он целует внутреннюю сторону моего бедра, затем каждое из них по отдельности, пробираясь вверх по моему телу, и останавливается, чтобы провести языком по нижней части моей обнаженной груди.
— Я собираюсь трахать тебя с моим именем на твоем теле, Эверли.
Я стягиваю с его плеч рубашку и провожу пальцами по его груди.
— Что это?
Среди скопления татуировок на его грудной клетке есть новая. Кончики моих пальцев осторожно обводят рисунок.