Как только риелтор открыл дверь, мы вошли внутрь, и меня сразу же поразило естественное освещение и красивые формы здания. Закругленная остроконечная башенка на торце здания –идеальное место для того, чтобы подчеркнуть любой дизайн, который захочу. Окна представляют собой огромные прямоугольники. А фасад здания просто потрясающий. Широкие деревянные полы и высокие потолки высотой в десять футов[xxix].
— Это один из немногих особняков, сохранившихся со времен основания Кройдон-Хиллз, почти сто пятьдесят лет назад, — говорит нам риелтор, и я переплетаю свои пальцы с пальцами Линди и тащу ее за собой.
Мы с трепетом проходим по всему первому этажу, затем поднимаемся наверх, и я останавливаюсь и смотрю на нее.
— Линди… пожалуйста, скажи мне, что твоя семья продаст мне это здание.
Моя лучшая подруга улыбается.
— Послушай, я предложу тебе сделку. Я уговорю Кинг Корп. продать тебе здание, если ты позволишь мне работать на тебя. Я не выношу, когда не работаю, и я еще не поняла, чем хочу заниматься. Но, Эви… это. Это я могу сделать. Позволь мне заниматься деловой стороной бизнеса, а тебе — дизайном. Нам не нужно быть партнерами. Я буду работать на тебя. Но дай мне шанс показать тебе, чем я могу помочь.
— Ты серьезно? — спрашиваю я в шоке от того, что она вообще рассматривает возможность работать со мной.
Она наследница. Буквально миллиардерша.
— Мне еще многому предстоит научиться, Линдс, — говорю ей, а затем практически задерживаю дыхание. — Я бы предпочла иметь партнера, а не сотрудника.
— Правда? — кричит она. — Я не привнесу в дело тонну опыта, но мой вклад может стать в сфере стройки.
— Линди, я не могу тебе этого позволить.
— Нет, можешь. Это моя инвестиция, — она тащит меня в одну из комнат наверху. — Смотри, это может быть твой кабинет, с большими окнами, выходящими на парк. А та, что сзади, может стать моим. Может быть, мы даже превратим одну из этих комнат в детскую, и я смогу нанять няню, чтобы она приходила сюда несколько дней в неделю.
Я улыбаюсь шире, думая об этом.
— Это отличная идея. Вау. Мы действительно собираемся это сделать?
Она взволнованно кивает.
— Кто знает? Может, ты и Джекса или Керриган иногда будешь приводить.
— Может быть, — мягко соглашаюсь я.
— Ходят слухи, что ты не ночуешь в пентхаусе.
Я выдохнула.
— Слухи, да?
— Противные штуки, — она ухмыляется, и я качаю головой.
— Это не официально. Я не переехала или что-то в этом роде. Пока нет, — добавляю, не уверенная, какого черта мы с Кроссом делаем… пока нет.
— Это «пока» важно, — говорит она мне.
— Ага, это «пока» важно.
* * *
После обеда забираю Кросса с физиотерапии, и он ухмыляется как сумасшедший.
— Как прошла физиотерапия, здоровяк?
Он садится в машину, и его улыбка растягивается от уха до уха.
— Мне дали добро. Я собираюсь вернуться на лед к открытию сезона завтра вечером.
Мое сердце взмывает вверх, а затем опускается.
Первая игра.
Он будет играть в матче с «Питтсбургом».
В игре против Кита.
Он бросил это все после нашей ссоры в воскресенье вечером, но мы оба знаем, что это значит.
— Это фантастика, Уайлдер, — говорю я своим лучшим взволнованным голосом чирлидерши. — Но, пожалуйста, будь осторожен. Мне нравится твой мозг таким, какой он есть.
— Может, ты захочешь пойти? — спрашивает он, но даже без энтузиазма, я уверена, что он знает, что я ни за что не пойду. И уж тем более на эту игру.
— Я бы не хотела. Может быть, на другую игру?— предлагаю, когда мы возвращаемся домой. — Но я посмотрю ее по телевизору.
— Да? — в его голосе звучит надежда, и я чувствую себя сукой. Но это лучшее, что могу сделать.
— Да. Посмотрю, может, кто из девочек захочет. Я знаю, что Линди идет на игру, но остальные могут и не пойти. А может, посмотрю ее с мамой. Она всегда ищет повод, чтобы провести время вместе.
— Все будет хорошо, детка, — успокаивающе говорит он.
— Я знаю. Хочешь послушать о новом магазине? — спрашиваю, меняя тему разговора на ту, от которой меня не тошнит.
— У тебя уже есть название для него?
Я качаю головой.
— Пока нет.
— Ты можешь назвать его Эверли Амелия. Сделать эту фишку с двумя именами. Как Ральф Лорен или Донна Каран.
— Впечатлена, что ты вообще знаешь кого-то из этих дизайнеров, — я имею в виду, что мой мужчина хорошо одевается. Но он совсем не разбирается в моде.
— Я внимателен, — когда качаю головой в его сторону, он смеется. — Я внимателен в отношении тебя, не моды.
— Я люблю тебя, детка, — хихикаю, когда мы сворачиваем на подъездную дорожку.
— Эй. Что здесь делает Грейси? — выпрыгиваю из машины и смотрю на ее автомобиль, стоящий на подъездной дорожке.
Кросс пожимает плечами.
— Пойдем узнаем.
Когда мы заходим внутрь, она сидит на диване в тиаре с Керриган и Аресом. Да, Арес тоже в тиаре. О, черт. Мне нужно это сфотографировать.
— Привет, ребята. Что вы смотрите?
— «Золушку», — говорит нам Керриган своим милым, тихим голосом.
В комнату вбегает Беллами, поправляя свою корону, со спящим Джексом на плече.
— Не начинайте без меня.
— Посмотришь с нами, Эви? — спрашивает Керриган, и мое сердце теплеет.
— Конечно, детка— обхожу диван и сажусь рядом с Керриган. Затем Кросс также обходит диван с другой диадемой в руках. Он улыбается и надевает ее мне на голову.
— Золушке нужна своя диадема, правда, малышка?
Керриган хихикает.
— Правда, папочка.
Затем он опускается передо мной на одно колено, и я перестаю дышать.
— Ей нужно кое-что еще, — он достает из кармана голубую коробочку от Тиффани, и у него заслезились глаза, когда он открыл ее. — Детка…
— Да, папочка?
Кросс смеется над своей дочерью, но не сводит с меня глаз.
— Моя жизнь сложна. И любить меня — значит любить не только меня. Но это значит, что ты будешь любима мной.
— И мной, — вставляет Керриган. — И Джексом тоже, — добавляет она с таким воодушевлением, что я чувствую, как на глаза наворачиваются первые слезы. На этот раз хорошие слезы.
— Я люблю тебя, Эверли Амелия Синклер. Окажешь ли ты мне честь выйти за меня замуж и любить нас?
— О, Кросс, — я опускаюсь перед ним на колени и беру его лицо в свои руки. — Я уже люблю всех вас. Да. Я выйду за тебя замуж.
Он приникает к моим губам, и Керриган хихикает, прежде чем Кросс отстраняется и надевает мне на палец великолепный бриллиант-солитер круглой огранки.
— Идеальная посадка, — говорит он, проводя пальцем по кольцу.
— Оно совершенно, Кросс, — вздыхаю я и безуспешно пытаюсь сдержать слезы.
— Ну, Грейси, возможно, помогла в этом, — говорит он, и моя сестра улыбается.
— Спасибо, что позволил мне присутствовать при этом, — отвечает она со слезами на глазах.
— Эверли Уайлдер, — говорю я.
— Ты возьмешь мое имя, детка? — шепчет он, чертовски счастливый.
— Да. И это будет название «Эверли Уайлдер Дизайн».
И когда Керриган, моя тихая девочка, подпрыгивает на диване, раскидывает руки и объявляет: «И жили они долго и счастливо», мое сердце замирает так, как никогда раньше.