— Вы что, не слушали? — она фыркнула. — Она украла мои твиты! Она скопировала и вставила их слово в слово, строчка в строчку, эмодзи в эмодзи.
Я положил телефон.
— Я написала в Twitter «В раздумьях, гуляя под облаками фокуса в моем сознании» тринадцатого октября и получила три лайка. Эта самозванка написала то же самое две недели спустя и получила два с половиной миллиона лайков.
Я моргнул.
— Если вы прокрутите страницу вниз, то через неделю после этого вопиющего акта плагиата я написала: «Не имею никакого отношения к фальши. Я слишком настоящая», и получила двадцать восемь лайков и пять комментариев. Она добавила эмодзи сердца к тем самым словам – моим словам – и получила свой самый большой твит за все время? За все время!
Я встал из-за стола.
— Не забудьте подойти на ресепшн, когда будете уходить, чтобы получить талон на бесплатную парковку.
— Я преподношу вам дело века на блюдечке с голубой каемочкой, мистер Картер, — сказала она. — Если люди могут плагиатить твиты, что дальше? Книги?
— Вы искренне верите, что никто еще не занимался плагиатом книг?
— Я думаю обо всех авторах, которых вы спасете, если возьметесь за мое дело, — безумный взгляд ее глаз испугал меня до чертиков. — Мы должны засудить и опустить эту дамочку так глубоко в ад, чтобы люди гуглили слово «этот», прежде чем использовать его.
Я вышел из комнаты, пока она продолжала бушевать, раздумывая, не позвонить ли мне в отделение психиатрии.
К счастью для нее, Джессика написала мне, что нужно вернуться в комнату для собеседований.
Когда я вошел внутрь, Эндрю смотрел прямо перед собой и выглядел таким же подавленным, как и я.
— Неужели твое первое собеседование было таким плохим? — я сел рядом с ним.
— «Плохо» было бы приемлемо, — сказал он. — Я считаю, что мы неправильно подходим к этому процессу. Может, нам стоит уволить всех из отдела кадров и заставить новую команду смириться с этим.
— Чтобы это стало возможным, тебе придется уволить Джессику.
Он выглядел так, будто обдумывал эту идею, но я знал, что этого никогда не произойдет.
Сумасшедшая она или нет, но она была такой же частью этой фирмы, как и мы.
Прежде чем я успел рассказать ему о своей катастрофе с «экстренным клиентом», в комнату вошел следующий претендент – парень в сером костюме из Йельского университета.
— Добрый день, мистер Хардман, — сказал я. — Добро пожаловать в фирму. Я Дэмиен Картер, а это Эндрю Гамильтон.
— Мы очень рады познакомиться с вами, — Эндрю не старался звучать убедительно. — Почему мы должны рассмотреть вашу кандидатуру для работы в нашей фирме?
— Ну…— он сел в кресло. — Лично я думаю, что смогу сделать вашу репутацию в этом городе более располагающей.
— Располагающей?
— Как мужик мужику, — сказал он, — я имею в виду, как мужик мужику, каждая фирма в этом городе презирает вас, и я думаю, это потому, что, глядя со стороны, вы слишком самоуверенны в том, что являетесь номером один.
Мы с Эндрю обменялись взглядами, и мистер Хардман положил на стол одну из наших визитных карточек.
— Как это, — сказал он. — На визитке буквально написано: «Добро пожаловать в фирму», и больше ничего, как будто вы единственная фирма в городе. На ней даже нет номера телефона.
— Я разработал эти визитки, — сказал я. — Наши клиенты, похоже, находят нас без проблем.
— Это понятно, но мое поколение – это поколение социальных сетей. Нам нужно чувствовать связь не только с бизнесом. Мы хотим чувствовать, что вы заботитесь о нас еще долго после обмена деньгами. Мы хотим, чтобы вы утешали нас всякий раз, когда…
— Убирайтесь, — в один голос сказали мы с Эндрю.
— Что?
— Сейчас же, — снова сказали мы в унисон, и он взглянул на нас, прежде чем покинуть комнату.
— Хм-м...— я взял визитку и уставилась на нее. — Тебе нравятся наши визитки?
— Я люблю наши визитки.