— Ты уехала за город, чтобы трахнуть кого-то другого? — спросил он.
— Ах-х-х, — я покачала головой, когда он крепко присосался к моему соску. — Нет…
— Хм-м-м…— он прижал ладони к моим бедрам, лаская меня. Затем он просунул правую руку под мое платье, сдвинув трусики в сторону. — Ты хочешь трахнуть кого-то еще?
— Нет, Дэмиен…
— Значит, твоя киска моя?
Он прикусил мою нижнюю губу и прижал большой палец к моему клитору, дразня медленными круговыми движениями. Он освободил мои губы от своей хватки и поцеловал мой рот, задавая совсем другой темп, чем тот, что он поддерживает своими пальцами.
— Скажи это, Элизабет, — потребовал он. — Скажи, что эта киска моя.
— Это… — я двигала бедрами навстречу ему. — Это…
— Скажи мне.
Он ненадолго оторвался от моего рта, наказав меня грубым укусом в шею.
— Твоя, — выдохнула я. — Моя киска твоя…
Последним толчком он окончательно вывел меня за грань удовольствия, и я выкрикивала его имя под музыку, на глазах у других пар, которые потерялись в своих собственных мирах.
Он позволил мне прийти в себя в течение следующих трех песен, а затем, перейдя в свой профессиональный режим, сказал:
— Пойдем. Нам нужно работать.
СВИДЕТЕЛЬ
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ДАЕТ ПОКАЗАНИЯ ПОД ПРИСЯГОЙ В СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ, ИМЕЯ ПРЯМЫЕ ИЛИ ЭКСПЕРТНЫЕ ПОКАЗАНИЯ, ПОЛЕЗНЫЕ В СУДЕБНОМ ПРОЦЕССЕ
Элизабет
Две слежки (и место преступления) спустя
Наконец-то у меня появилось дело.
Настоящая работа в офисе, без преследований и сомнительных мест преступления.
Женщина была матерью-одиночкой, которая боролась за опеку над своими детьми после нападения на парня, ударившего ее сына.
Мы были на ее стороне, на правильной стороне, для разнообразия, и Дэмиен позволил мне взять на себя инициативу.
— Итак, у вас есть аккаунт на «Онлифанс»[7]? — спросил Дэмиен. — Мисс Шон?
— Да, — кивнула она. — У меня есть один такой.
— И на данный момент большую часть своего дохода вы получаете, занимаясь сексом с фаллоимитаторами?
Мисс Шон посмотрела на меня в поисках помощи, но я не знала, что сказать.
— Да…
— И вы делаете это на кухне, которая находится в двух шагах от комнаты вашей дочери? — спросил он.
— Я делаю это только тогда, когда моих детей нет дома.
— Тот факт, что вы вообще это делаете, говорит о многом.
— Что? Вы должны быть на моей стороне, мистер Картер, — ее голос надломился. — Почему вы так со мной обращаетесь?
— Потому что он бездушный упырь, — предложила я.
— Я обращаюсь с вами точно так же, как с вами будет обращаться другая сторона, — он подошел к ней ближе и, к моему удивлению, протянул ей свой носовой платок. — Они будут рисовать вас как плохую мать и одержимую сексом женщину, которая не заслуживает полной опеки над своими детьми.
— Откуда вы это знаете?
Он не ответил.
— Джессика? — он посмотрел на нее. — Закажи мисс Панике обед и позвони Чарли Акосте. Скажи, что он нужен нам здесь, чтобы помочь ей сохранить самообладание на суде.
Затем он перевел взгляд на меня.
— Мисс Таннер, нам нужно нанести визит.
Когда мы вышли в коридор, я встала перед ним.
— Иногда с тобой очень трудно работать, — сказала я.
— Обещаю, что это чувство взаимно, мисс Таннер.
— Зачем ты так издеваешься над бедной женщиной? — воскликнула я. — Разве она недостаточно натерпелась?
— Мне нужно подготовить ее к суду.
— Ты можешь сделать это, будучи уважительным и вежливым.
— Я был вежлив. На самом деле я думаю, что был слишком вежлив.
— Ты не можешь быть серьезным.
— Но так и есть, — он прижал палец к моим губам. — Марианна Бахмайер застрелила убийцу своей дочери в открытом суде. Все ей сочувствовали, пока не поняли, что она была барменшей, отдавшей двух своих других детей на усыновление, и, как большинство молодых женщин, все еще любит тусоваться по выходным.
— Если бы она была святошей, она бы вышла сухой из воды и стала легендой, — продолжает он. — Но она не была таковой, поэтому ее приговорили к шести годам тюрьмы.