— Даже если ты будешь умолять меня, — сказал я, просунув два пальца в ее киску и медленно засовывая их и высовывая обратно, — я не сделаю ничего больше, чем это, и не отлижу тебе, пока ты не скажешь мне, что я прошел этот явный тест на романтичность.
— Это не тест, — она попыталась сесть, но я придавил ее локтями.
Когда она наконец перестала сопротивляться, я ввел пальцы еще глубже, подталкивая ее к краю, но не позволяя ей погрузиться в полное блаженство, давая ей почувствовать именно то, что этот «тест» заставил почувствовать меня.
— Дэмиен, я беру свои слова обратно, — заскулила она. — Мы все еще можем заняться сексом.
— Нет, пока ты не скажешь мне, чего еще ты ждешь от меня за пределами спальни, — сказал я. — Тебе нужно убедиться, что ты мне нравишься, верно?
— Нет, — она выгнула спину и, маневрируя, сползла с моих коленей на пол.
Прежде чем я успел подтянуть ее к себе, она переместилась между моих ног и расстегнула молнию на моих брюках. Просунув руку в трусы, она вытащила мой член и глубоко вобрала его в свое горло.
— Элизабет…— я откинулся назад, глядя ей в глаза, но потом оттолкнул ее.
— Твой рот само совершенство, — сказал я, вставая с дивана. — Почти настолько совершенный, что может заставить меня съехаться с тобой.
— Что?
— Ты меня слышала, — я поцеловал ее в лоб. — Давай выпьем чаю и прогуляемся по этому чертову парку.
— Ты серьезно?
— Захвати свою куртку.
ИСПОЛНЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
ВЫПОЛНЕНИЕ СВОИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ КОНТРАКТОМ
Элизабет
— Какой хот-дог вы хотите сегодня, сэр? — уличный торговец улыбнулся недоумевающему Дэмиену. — У меня самые лучшие во всем Нью-Йорке!
— Ваша лицензия на продажу продуктов питания просрочена…— Дэмиен указал на бирку на грузовике продавца. — Почему я должен доверять вашей еде?
— Он возьмет с дополнительным соусом «Релиш» и горчицей, — заказала я для него. — Мне то же самое, но с халапеньо.
— С вас шестнадцать долларов.
Я достала кошелек, но Дэмиен мягко оттолкнул мою руку и протянул парню стодолларовую купюру.
— Сдачу можете оставить себе, — сказал он.
Мы посмотрели, как мужчина готовит наши хот-доги, и пошли по тротуару.
— Я никогда не ел ничего такого, — Дэмиен сделал маленький укус.
— Как это вообще возможно?
— Никогда не думал попробовать, — он откусил еще немного. — Я официально жалею об этом решении.
— Твои родители никогда не готовили тебе хот-доги, когда ты был ребенком?
— Они вообще ничего не готовили, — сказал он. — Мои приемные родители тоже. Мы почти все время ели рис и кукурузные хлопья.
— А в школе?
— Мы были на домашнем обучении, — произнес он. — Они держали нас в квартире как можно больше.
— У тебя есть братья и сестры?
— Да.
Он выбросил обертку в мусорное ведро и обхватил меня за плечи.
— У меня есть сестра, — призналась я, рассказав ему то, что никогда не раскрывала Фрэнку. — Мы тоже ненавидим своих родителей.
Он улыбнулся и притянул меня ближе. Мимо нас пробежали двое детей, играя с палочками для мыльных пузырей и водяными пистолетами.
— Как ты считаешь, следует ли обвинять детей в совершении преступлений как взрослых? — спросила я.
— Нам разрешено говорить о юриспруденции во время моего теста на романтику?
— Обещаю, это не тест, — рассмеялась я. — Отвечай на вопрос.
— Это зависит от преступления, — сказал он. — И возраста, конечно.
— Кража при отягчающих обстоятельствах, восемнадцать.
— Восемнадцать – это не ребенок, Элизабет.
— А если они совершили преступление за день до того, как им исполнилось восемнадцать?
— Я бы попытался добиться смягчения приговора и какой-нибудь образовательной программы.
— А если бы ты не смог этого добиться?
— Я бы напомнил себе, что система несправедлива, — ответил он. — Она бы развалилась, если бы было иначе.
Я прижалась к нему поближе, пока мы заканчивали прогулку.
Когда мы вернулись в фирму, он уложил меня под одеяло на своем диване и наблюдал, как я засыпаю.