Затем сильные пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.
— Держись, – сквозь стиснутые зубы произнес Николай, обнадеживающе обхватив мое запястье и вытягивая наверх. — Дай мне другую руку. Я помогу тебе подняться.
Я уставилась на него, страх живым существом отразился на моем лице. Я чертовски боялась упасть.
Серые глаза Николая пристально смотрели в мои, заглядывая в самую душу.
— София, доверься мне. Держись за мою руку и позволь мне подтянуть тебя наверх.
Я подавила крик, когда вся пожарная лестница затряслась. Совокупный вес Николая, навалившегося на шаткую конструкцию, и моего болтающегося тела собирался в любую секунду оторвать всю лестницу от стены. Я взмахнула рукой в его сторону и промахнулась, чуть не вывихнув плечо. Сдерживая слезы, я протянула руку снова. На этот раз Николай резко дернулся вниз, каким-то образом удержавшись на ногах, и схватил меня за другую руку. Боль в руках уменьшилась, поскольку мой вес сбалансировался.
— Я держу тебя. Я тебя не отпущу, – спокойно сказал Николай, как будто мы оба не знали, что в этот самый момент люди отца поднимаются по лестнице.
Правда лежала между нами, невысказанная, но неоспоримая.
Если бы он отпустил меня, то, вероятно, все еще смог бы убежать, но тогда я бы упала.
Он стал тянуть меня наверх, а драгоценные секунды тикали; я пыталась помочь, но лишь бессильно раскачивалась, пока его превосходящая сила вытаскивала меня через край перил.
Он притянул меня в свои объятия, когда лестница сдвинулась в сторону, отделяясь от стены. Скрежет был оглушительным. Мы тяжело упали на пол.
Я зажала уши дрожащими руками, зажмурив глаза, и лежала, свернувшись в клубок.
Через мгновение, когда мир не рухнул подо мной, я поняла, что он сделал это. Каким-то образом, вопреки всему, Николай затащил нас внутрь как раз вовремя.
Я открыла глаза, чтобы найти его, но обнаружила, что его взгляд прикован ко мне, а сильные руки крепко обнимают меня. В глубине души я знала, что запомню его выражение лица на всю оставшуюся жизнь.
Затем его оторвали от меня. Скрутили и прижали к полу. Его взгляд не отрывался от меня, голова была повернута в мою сторону, шея резко вывернута, а тело распростерто на шершавом ковре. По меньшей мере трое мужчин наставили на него пистолеты, а еще один связывал ему руки на пояснице стяжками.
— На этот раз ты попался, Чернов. Если раньше босс и был снисходителен к тебе, то теперь с этим покончено.– Один из мужчин усмехнулся.
Я узнала в нем помощника Сильвио.
Он уперся коленом в позвоночник Николая и наклонился вперед.
— Добро пожаловать в ад.
Глава 11
Николай
С момента, когда я был мальчишкой, оторванным от родины всемогущим и безразличным отцом, мы с матерью жили в хижине в лесах Пенсильвании. Хотя «хижина» было неправильным словом для обозначения огромного особняка из дерева, в котором он нас поселил. Но, несмотря на количество пустых комнат и современные удобства, моя мать, Ирина, поняла, чем он был на самом деле. Клеткой.
До меня не доходило, что мы – пленники Виктора Чернова, пока однажды я не вернулся домой после игры в лесу и не обнаружил мать, раскачивающуюся на поручне душа. Она любила говорить мне: «Нико, лучше умереть, чем ничего не делать».
В тот день я узнал, что иногда умереть – значит сделать что-то.
С тех пор я жил во тьме. Нелегко было узнать в детстве, что единственный человек в мире, которого ты любил, не против тебя бросить. Еще труднее было смириться с тем, что ты не стоишь того, чтобы за тебя держаться. В конечном итоге – или, в моем случае, с самого начала – я понял, что каждый человек одинок. Полагаю, я опередил большинство других людей, поскольку научился этому так рано.
После ее смерти я долго бродил в лесу. Я спал под голым небом, и только звезды были моими спутниками, пока Виктор не послал за мной своих людей, чтобы я присоединился к нему в Нью-Йорке. Дни невинности и звездного, нетронутого неба закончились для меня к пятнадцати годам. Я никогда не верну их обратно.
Запах подвала был первым, что я почувствовал, когда медленно вынырнул из темного озера беспамятства. Сырые камни и гниль. Место, полное земных, скрытых вещей, а теперь, похоже, и мой новый дом. Запястья горели в тех местах, где они были связаны, а пол подо мной промерз.
Предыдущие события всплыли в памяти. Это было несколько часов назад или прошли дни? Я понятия не имел. Все было туманно.
Одно воспоминание вернулось быстрее других. Вид Софии, падающей с пожарной лестницы, и ужас, охвативший меня. Я не испытывал ничего подобного с тех пор, как вернулся домой из леса и обнаружил тело матери, свисающее с поручня душевой кабины. В тот день закончилось мое детство.
Я подергал руками в стяжках, когда рядом со мной заскрежетали ботинки по твердому бетону.
Я был не один.
— Bravo. Он просыпается, – раздался глубокий голос сбоку от меня.
— Слишком быстро. У него есть устойчивость к успокоительному, – ответил другой мужской голос, на этот раз более твердый.
Я попытался моргнуть, и тут почувствовал это. Повязка была прижата к моим глазам и давила на веки. Из-за углов пробивался тусклый свет, но это было все, что я мог разглядеть. Мне было не привыкать к тому, что меня связывали и увозили в какую-то адскую дыру. Я сделал на этом карьеру.
Очевидно, Антонио извлек урок из своей ошибки и на этот раз не стал рисковать.
Передо мной послышалось шарканье. Двое мужчин, которые скоро умрут, весело обсуждали, что со мной будет. Точно. Теперь я вспомнил. Это были люди Де Санктиса, и они связали меня, как индейку на День благодарения. Несомненно, я их разозлил своим побегом.
Резкий удар пришелся мне в бок, и я стиснул зубы.
До меня донесся смешок.
— Тебе больно, свинья из братвы? Хочешь о чем-то спросить?
— Да, у кого-нибудь из вас есть сигарета?
Мой наглый вопрос был встречен возмущенным молчанием, а затем удары начались снова.
Когда пара лакеев устали, они разразились радостным смехом, испытывая кайф от пролития крови другого человека. Связанного и беззащитного.
— Это только начало. Мы вернемся позже, – проворчал один из них.
Я решил называть их Идиот Один и Идиот Два.
— Когда Сильвио доберется до тебя, ты пожалеешь, что твой брат не убил тебя, а отдал нам.
Сильвио Де Санктис. Человек, который поставил на Софию и проиграл ее мне. Я долго ждал повода прикончить этого ублюдка. Похоже, скоро я его получу.
Идиот Один снова пнул меня, а Идиот Два рассмеялся. Я сдеру с них кожу заживо, прежде чем избавлю от мучений, решил я, падая на бетон и сильно ударяясь головой. Следующий удар отправил меня обратно в темную кроличью нору.
19 лет
С тех пор как я переехал в Бруклин, чтобы узнать о семейном бизнесе, и познакомился со своим сводным братом, я никогда не был таким рассеянным. После смерти Ирины я не испытывал ничего, кроме гнева, ни к одному человеку в своей жизни. Начиная с брата Кирилла, моего напарника по кровавому алтарю обучения Виктора на складе на Брайтон-Бич, и заканчивая самим Виктором. Я быстро понял, что непредсказуемое поведение дает мне преимущество. Люди неизбежно недооценивали меня, и мне нравилось это. Я не хотел, чтобы кто-то видел настоящего меня под маской клоуна-психопата, которую я носил, чтобы выжить в Братве. Ну, раньше не хотел. До нее. Софии Де Санктис.
Она была другой. Она отвлекала. Я должен был забыть ее.
Вместо этого я наблюдал за ней.
Я снова оказался возле ее школы, наблюдая, как она спускается по лестнице в своей маленькой школьной форме, а ее черные волосы рассыпаются по плечам. Ее телохранитель плелся следом. Ему повезло, что он даже не взглянул на ее задницу, когда она засовывала свое миниатюрное тело в пуленепробиваемый внедорожник и ставила туда тяжелый рюкзак с книгами. Если бы он это сделал, то лишился бы глаз.