– Спасибо, – прошептала Гермиона. – Тихон Фёдорович, есть в погребе старый-старый мёд?
– Найдём, – растерянно промямлил старик.
– Вы что это затеяли? – не выдержал врач. – Какие козлята?! Вы сумасшедшие!
– Делайте свою работу, доктор, – всё так же тихо продолжала Гермиона. – Всё, что можете. И я сделаю. Всё, что могу.
Она уже собиралась выходить, нагрузив ошалевшего Лёшу всевозможными склянками, когда её снова окликнул тихий голос монаха.
– Мне не стоит это говорить, зная вас, миссис Саузвильт, – его голос дрогнул. – Однако я всё равно скажу. Здесь много у кого есть скот, миледи, – он немного помедлил. – Вы можете отыскать безоар. Только Богом молю вас: не пугайте людей!
– О Мерлин! Безоар! – вскричала Гермиона, чуть не выронив свою ношу. – Желудок козы! О, я тупая, как горный тролль! Спасибо, брат Гавриил! – горячо зашептала она. – Спасибо вам! – и опять хотела бежать.
– Миссис Саузвильт! – вновь окликнул монах. – Только не режьте всех деревенских коз. Не забывайте, что вы, – он опустил голову, отвёл взгляд и выдавил последнее слово сквозь зубы, – волшебница.
Эффект от всей этой сцены был едва ли не больше того, который произвели её дальнейшие действия. Гермиона отнесла на кухню, где Дарья Филипповна уже кипятила огромную выварку с водой, всё, что нашла в своих сумках, ещё раз перечислила, что Грише следовало отыскать, а затем, не слушая увязавшихся за ней Лёшки и Дмитрия Сергеевича, отправилась в сарай, где Петушины держали скот.
Здесь был маленький сосунок, но Манящие чары не нашли в желудках трёх старых больших животных ни одного безоара. Гермиона не отчаивалась – в деревне пятнадцать домов, коз держат почти все.
Уже не видя смысла ломать комедию, наследница Тёмного Лорда окликнула Тихона Фёдоровича и сообщила ему, что покупает козлёнка за тысячу долларов, чем повергла старика в прострацию.
– Перестаньте хлопать глазами, – взмолилась она, – мы теряем время! Зарежьте козлёнка и выпустите ему кровь. Эту кровь принесите на кухню. И не спорьте со мной. – Сказав это, она подняла глаза и поймала взгляд участкового. – Дмитрий Сергеевич, вам не удастся связать меня или запереть где бы то ни было – как бы вы не старались.
Мужчина вздрогнул и побледнел, как полотно.
– Вы можете считать, что я сошла с ума, – продолжала она. – Тогда руководствуйтесь тем, что с сумасшедшими не спорят. – Она достала палочку. – Акцио, безоар!
Ведьма пристально всматривалась в ночь. Где-то с надрывом заблеяла коза.
– Слава Моргане, – выдохнула Гермиона.
Вскоре она увидела медленно летящий, похожий на большого жука, сморщенный камушек безоара. Ведьма ловко поймала его и быстро пошла на кухню.
Ей пришлось выставить всех и запереть дверь, пришлось вспомнить весь школьный курс зельеварения, пришлось очень много импровизировать, хотя это всегда давалось ей с трудом. Гермиона понимала, что все, кроме брата Гавриила, теперь считают её умалишённой. Пусть. Плевать. Нужно делать хоть что-то…
Понадобилось около двух часов на то, чтобы сварить то, что она задумала – и вот большая чашка маслянисто-красного отвара была готова. Гермиона распахнула дверь душной, полной пара кухоньки и окунулась в ночной воздух. Намокшая от пота и пара одежда прилипла к телу. Гермиона поспешила в спальню.
– Не делайте глупостей! – запротестовал доктор. – Что это за жидкость? Что вы туда намешали? Кровь козлёнка?! – скривился он. – Вы насмотрелись телевизора! Убьёте человека, это же не игрушки!
– Пусти её, доктор, – тихо сказал монах. – Хуже не будет.
Врач поморщился, но, оглядевшись вокруг, нехотя отступил. Гермиона опустилась на колени перед кроватью. На улице начинало светать, где-то далеко, на другом краю деревни, закричал петух. Осторожно, дрожащими руками Гермиона приподняла голову супруга и влила ему в рот обжигающую жидкость. Все в комнате притихли и смотрели с любопытством, затаив дыхание. Гермиона осторожно опустила голову Генри и поставила чашку на пол. Она сжала его ладони.
Ну же!
Доктор Кареленский, скрестив руки на груди, смотрел, преисполненный скепсисом. Внезапно руки больного дрогнули, и он сжал ледяные ладони жены. Медленно, будто нечто очень тяжелое, Генри поднял веки и посмотрел на неё воспалёнными глазами.
– Я нашла безоар, – дрогнувшим голосом сказала Гермиона. – Брат Гавриил подсказал мне. Всё будет хорошо.
Он попытался улыбнуться, но скривился от судороги. Рука, сжимавшая её ладони, опять ослабла. Генри закрыл глаза.
– Ничего, – сдавленно прошептала Гермиона. – Просто нужно время.
Все в комнате молчали.
И тут сквозь стену со стороны светлеющего востока в комнату просочился призрак.
Старый монах вскрикнул и стал бешено креститься, глядя на него и отступая к стене. Все воззрились на старика с удивлением, и только Гермиона поднялась с колен и повернулась к прозрачной фигуре.
– Здесь пахнет смертью, – задумчиво сказал граф.
– Замолчи! – с яростью крикнула ведьма, отчего все в комнате вздрогнули. Тихон Фёдорович уронил стакан. – Нашёл? – быстро спросила Гермиона, не сводя с призрака глаз.
– Ради Христа, миссис Саузвильт! – вскричал монах. – Неужто вы призвали на помощь этого убийцу?!
– Не лицемерному трусу вроде вас называть меня убийцей! – огрызнулся граф. – Может быть, я и убиваю человеческие тела, но вы и вам подобные заживо гноите души!
– Да как смеете вы, не осмелившийся уйти уготованной вам дорогой и пресмыкающийся в отторгнувшем вас мире по могильным ямам, обвинять меня в трусости?! – вскричал монах.
– Не по своей воле стал я призраком.
– Не по воле, да по заслугам! Кто жил чудовищем, чудовищем останется и в смерти…
– Брат Гавриил! – громко сказала Гермиона. – Если вы не замолчите, я заколдую вас. Клянусь. Ваше Сиятельство, – обратилась она к графу, – вы… отыскали Белого Монаха?
– Да, миледи, – после секундной паузы поклонился тот. – Я отыскал того, о ком вы говорили. Но не монах прячется в здешних лесах и пещерах. Не в рясу облачён ваш противник, но в мантию. Он не монах, он – волшебник.
– Отведи меня к нему.
– Леди Саузвильт, не ходите с ним! – взмолился брат Гавриил. – Он – исчадие ада! Языческая магия закрыла перед ним пылающие врата, но они ждали его! Не доверяйтесь кровожадному монстру! Он обманет вас, он вас погубит!
– Вы оба рехнулись!!! – не выдержал Лёшка. – Никто никуда не пойдёт! Ева Бенедиктовна, вы перенесли тяжёлое потрясение, вам нужно…
– Отведи меня к нему, – повторила Гермиона и пошла к двери, вслед за просочившимся сквозь стену привидением. Кинувшийся было за ней Лёша натолкнулся на невидимый щит и отпрянул, впервые в жизни начав креститься.
* * *
Утренний лес едва шевелился, мокрая от росы листва почти не шуршала под копытами Вихря. Прохладный воздух скоро просушил влажные одежды и волосы Гермионы. Он, казалось, охладил и её разгорячённую голову. Ведьма осторожно вела коня вслед за скользящим в ещё сероватом воздухе духом, ведшим её за собой.
– Он в пещере, там, – сообщил граф. – Я не нарушал его уединения, дабы не вспугнуть. Но ваш противник там. – Они остановились. – Вон чернеет вход, видите?
– Благодарю вас, Ваше Сиятельство, – ровный голос Гермионы звучал бесстрастно и решительно. – Я никогда не забуду этого.
– Будь осторожна, ведьма, – тихо сказал граф.
* * *
Она подошла к чёрному провалу пещеры и прислушалась. Внутри было тихо, из глубины пробивался слабый свет огня. Гермиона сжала палочку и, в последний раз оглянувшись на оставшегося вдалеке около беспокойного Вихря графа, нырнула в каменный провал.
Внутри было сыро и холодно. Гермиона старалась ступать беззвучно и перестала даже дышать. Только сердце билось с бешеной силой. Вот поворот – грот оказался довольно глубоким – за ним дрожит огонь. Один шаг.
Гермиона вдохнула, вскинула палочку и быстро ступила вперёд.
Земля ушла из-под ног и, вскрикнув, колдунья рухнула вниз – к счастью, не слишком глубоко. Она упала на солому, но всё равно ушибла колени. Однако это бы ничего, если б яркая зелёная молния не выбила из её руки волшебную палочку. Тут же крепкий жгут магической верёвки надёжно прикрутил обе руки к телу.