Вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни одного живого человека. Тяжёлую тишину нарушали только хлопанье крыльев, леденящая песнь насытившегося монстра и тошнотворное чавканье, отчётливо и неизбежно долетавшее до слуха опешившей ведьмы.
Этого не может быть.
Гермиона опять попыталась трансгрессировать, а потом начала тщетно искать на себе что-то, что можно было зачаровать на манер «браслетиков для юных барышень». Но она слишком хорошо теперь знала эту магию, чтобы не почувствовать её. Что-то другое блокировало трансгрессию.
Заколдовать остров – возможно. Дерош не такой большой.
На всякий случай, понимая безнадёжность подобного действия, Гермиона сотворила портал из аппарата для приготовления кофе – он не сработал.
А потом она вспомнила о Робби – и бросилась в коридор.
Там никого не оказалось: ни одного живого человека. И ни одного мёртвого. Электрический свет горел тускло и всё время мерцал, в воздухе пахло серой и чем-то кислым.
– Робби? – на всякий случай неуверенно позвала ведьма.
С улицы всё ещё доносилось нарастающее мурлыканье – вторая тварь насытилась и теперь вторила первой в своей леденящей песне. Откуда здесь могли взяться мантикоры?! Откуда вообще могли взяться крылатые мантикоры?!
Хотя, плевать на мантикор. Что означали слова её отца и его странное появление? Как вообще это может быть связано с островом, на который напали твари? Почему она не может трансгрессировать, за что просил прощения Тёмный Лорд?!
И почему так тихо? Эта послеобеденная песнь должна была разбудить всех отдыхающих: здесь двадцать номеров, а ещё персонал, а ещё разбросанные по острову коттеджи… Почему нет криков, почему стоит такая мёртвая тишина, и откуда столь явственно пахнет серой?
– Робби! – уже громко крикнула ведьма, неуверенно шагая по коридору. – Эй, кто-нибудь, ау!
Такого же просто не может быть! Две мантикоры жрут магглов – здесь уже должны быть толпы колдунов из британского Министерства магии(1)! Они же не из воздуха возникли, эти твари – они должны были откуда-то сбежать. Значит, их обязаны искать и ловить.
«Стоп, откуда могли сбежать крылатые мантикоры? – вдруг остановилась Гермиона. – Из фантазий Ксенофилиуса Лавгуда или Полумны Лонгботтом?! Их просто нет и быть не может.
А еще mon Pére не может держать себя так».
Электрический свет в коридоре ещё раз дрогнул и стал тусклее. Гермиона сильнее сжала палочку и быстро пошла к лифту.
Шахта была распахнута, внутри – молодая ведьма не поверила своим глазам! – стены поросли корой и вниз свисали перекрученные лианы.
Да что за чертовщина?! И куда подевались магглы?..
Гермиона отпрянула к лестницам и быстро побежала вниз, стуча босоножками по облицованным ракушником ступеням. Когда она спустилась с третьего на первый этаж, электрические лампочки ослабели до мощности декоративного ночника. В дрожащем из-за непонятных перебоев полумраке Гермиона выбежала в холл.
Никого. Ни швейцаров, ни обслуги, ни постояльцев. На улице, казалось, сделалось темнее, хотя ещё недавно начинало светать. Опять послышался шорох и утробное урчание.
Гермиона сжала голову похолодевшими руками. Творилось что-то невообразимое.
Потом она услышала какую-то возню и сдавленный хрип, перекрываемый нарастающим мурлыканьем мантикор снаружи. Где-то далеко с оглушительным треском разбилось огромное стекло, и молодая ведьма в ужасе присела от внезапного грохота. А потом побежала на хрип.
Перепуганная Гермиона нашла Робби в боковом коридоре за дверью с табличкой «Только для персонала». Он катался по полу, тщетно силясь сбросить с себя бесформенную чёрную тень, которая окутывала его плечи и голову. Напоминающая толстую накидку с капюшоном и трепещущими краями, тень обволакивала Робби, который всё слабее бился в её удушающих объятьях; от неё веяло холодом и смертью.
На какой-то короткий миг Гермиона застыла в ужасе, но тут же очнулась, вскидывая палочку и пытаясь освободить своего друга от этой плотоядной твари.
Неизвестный чёрный саван никак не реагировал на все посылаемые ею заклятия: казалось, они тонули прямо в нём. Гермиона подскочила совсем близко, и чёрная тень коснулась её ног – существо было липким и холодным, но, казалось, вообще не обладало весом.
«Чёрный саван… саван… Живой Саван! – внезапно озарило Гермиону. – Смертофальд(2)! Что там обнаружил этот Белби из Папуа Новой Гвинеи(3)?..»
– Экспекто патронум! – крикнула Гермиона, но ничего большего, нежели тягучий белый туман из её палочки не появилось.
Тем не менее Живой Саван заволновался и попытался утащить свою затихающую жертву по коридору прочь.
– Стой! – с яростью крикнула ведьма, пытаясь сосредоточиться.
Счастье, счастье, когда-то в её жизни было очень много счастья. Стараясь не думать о Робби, она закрыла глаза.
____________________________________________
1) В Магическом сообществе Сейшельские острова так и остались «Британской территорией в Индийском океане», каковой у магглов считались до 1976-го года.
2) Смертофалд или Живой Саван – редкое существо, которое встречается исключительно в местах с тропическим климатом. Он напоминает чёрную накидку толщиной, возможно, полдюйма (может быть толще, если недавно убил и переварил очередную жертву), которая по ночам плавно скользит вдоль земной поверхности. Нападает, обыкновенно, по ночам. Обволакивает собой жертву, душит и переваривает, не оставляя никаких следов.
Дж.К.Роулинг «Фантастические твари и где они обитают».
3) Флавиус Белби – единственный известный волшебник, переживший нападение смертофалда (1782 г., в Папуа Новой Гвинеи). Согласно открытию Белби, вызов Патронуса – единственное заклятие, способное справиться со смертофалдом.
Дж.К.Роулинг « Фантастические твари и где они обитают ».
____________________________________________
Солнечное сентябрьское утро, огромная сияющая гостиная Блэквуд-мэнор, старинной родовой усадьбы семьи её матери. Многочисленные гости, большую часть которых Гермиона видит впервые или узнала совсем недавно. Живой оркестр играет тихую музыку, из высоких окон с увитыми белыми лилиями рамами бьёт яркий, искристый свет.
Музыка сменяется, и вот Гермиона, в белоснежном струящемся платье под руку с бледным, но очень гордым мистером Грэйнджером идёт вперёд по широкому проходу к переплетённой цветами арке. Всё кругом затихло, и среди излучающей напряжённое восхищение толпы Гермиона отыскивает глазами две фигуры. Высокий мужчина в праздничной мантии и затейливой полумаске и женщина, лицо которой искусно скрывает вуалетка элегантной шляпки. Мужчина благосклонно кивает Гермионе головой. Ведьма лучезарно улыбается и переводит взгляд на Генри, который ожидает её около увитой розами арки в конце прохода.
В этом доме так много родственников её жениха, лишь единицы из которых до конца осознают то, что сейчас свершается, так много подданных её настоящего отца, который не взялся вести её к алтарю, хотя часть присутствующих уже знала странную и невероятную правду.
Но здесь почти все лица незнакомы невесте, здесь нет её друзей, только обворожительная рыжая ведьма в серебристой мантии, бросающая лепестки роз к её ногам.
Всё это не имеет значения, потому что невеста абсолютно счастлива. Она берёт своего будущего супруга за руки и ещё раз окидывает взглядом гостей: в переднем ряду слева сидят рядом всхлипывающая миссис Грэйнджер и гордая, но растроганная и улыбающаяся Адальберта Саузвильт, бабушка Генри.
Внезапно Гермиона ловит на себе ещё один взгляд, который чувствует особо, хотя сейчас все взоры устремлены на неё.
Это пристальный взгляд широкоплечего мужчины в серой полумаске, рядом с которым величаво и невозмутимо восседает всегда холодная и гордая Нарцисса Малфой. Колдун держит свою супругу за схваченную длинной перчаткой ладонь, но взгляд его устремлён на Гермиону. И сквозь прорези маски, несмотря на расстояние, невеста чувствует его насмешливый, отдающий сталью взгляд.