Целую тебя,
Ta Virginia».
Скрипнула балконная дверь и Гермиона быстро смяла пергамент.
– Что читаешь? – ёжась, спросил Робби.
– Да так, – Гермиона сунула комок в карман. – Что это ты выскочил без куртки?
– Нормально, весна на дворе. Прикинь, показалось, что я видел тут сову!
– Сову? – усмехнулась Гермиона. – В центре Лондона?
– Наверное, мне уже хватит ударять по винцу, – развеселился приятель. – А ты почему не куришь?
– А-э, – замялась ведьма, поспешно вытаскивая сигареты, – задумалась. Слушай, Робби, ко мне должна приехать подруга. Мы не можем забрать её завтра в… эм… вечером, в городе? Она плохо ориентируется и может не найти ко мне дорогу.
– Не вопрос. Какой вокзал?
– Мы встретимся с ней в центре.
– О'key. Что за подруга? Я её знаю?
– Нет, это школьная подруга. Вирджиния Уизли. Замечательная девушка, тебе она понравится. Тоже едет вытаскивать меня из депрессии.
– А ей придётся носить солнечные очки днём и ночью, в дождь и в сумерки, снося издёвки окружающих? – наклонил голову Робби.
– Хорошо бы, – вздохнула колдунья. – Мне бы это не помешало…
* * *
– Так где, ты говоришь, эта Вирджиния? – Они с Робби уже третий раз проезжали по Чаринг-Кросс-Роуд, на которой прятался от маггловских глаз неприметный вход в «Дырявый Котёл».
– Здесь, погоди немного. – Гермиона старательно вглядывалась в толпу. Обзор закрыл грузовик, из которого одетые в форму рабочие начали перетаскивать ко входу в большой книжный магазин гружёные ящики с товаром. Гермиона вытянула шею. – Вон она! Тормози.
Ведьма поспешно выскочила из машины и устремилась к своей озирающейся по сторонам подруге.
– Гермиона! Наконец-то! – сердито бросила та, целуя леди Саузвильт в щёку. – Мне вот интересно, если бы я не вышла на улицу – ты так и не появилась бы?
– Я на машине соседа с этим самым соседом, он маггл.
– Ладно-ладно. Ты как? – спросила Джинни, не глядя молодой ведьме в глаза.
– Нормально. Пойдём.
– Постой секунду. Гермиона, мне нужно сказать тебе кое-что важное.
– Здесь?! – опешила наследница Тёмного Лорда.
– Да нет же, не здесь. В том-то и дело. Могу я просить тебя не лазить в мои мысли до тех пор, пока я с тобой словами не поговорю? – робко спросила Джинни.
– Что-то случилось?
– Нет, – быстро сказала младшая Уизли, пряча взгляд. – То есть да. То есть ничего плохого. Просто я хочу тебе сама рассказать. Словами рассказать, – уточнила она. – Это возможно?
– Конечно, – кивнула Гермиона, утягивая Джинни к машине. – Садись назад. – Она открыла дверцу и тоже забралась в салон. – Это Робби, мой сосед и друг детства. А это Вирджиния. Робби, у тебя найдутся запасные солнцезащитные очки?
– В нашем полку прибыло? – усмехнулся парень, наклоняясь к бардачку. – «Матрица» – это по-нашему. Вы, Вирджиния, знаете ли, что общаетесь с ведьмой?
Джинни закашлялась.
– Знает, знает, – быстро сказала Гермиона. – Джинни, я тебе потом объясню.
– Ну-ну, – скривила губки молодая волшебница.
* * *
Вечер прошёл за знакомством с приёмными родителями Гермионы, разбором вещей (оставленных Джинни в «Дырявом Котле» – пришлось трансгрессировать туда вечером), сюсюканьем с маленькой Еттой и прочих хлопотах. В одиннадцать, проводив Робби с миссис Томпсон и закончив мыть гору посуды, Гермиона и Джинни уединились в комнате первой. Гермиона устроилась в кресле и кормила малышку грудью, а Джинни улыбалась, сидя на постели.
– Великий Мерлин! Ты выглядишь… Просто… Ведьма Лионра из сказки!
– Не знаю такую. Я читала только «Сказки барда Бидля», оставленные мне Дамблдором. А там всего-то пять историй.
– Что ты! Обязательно почитай старые волшебные сказки! Да и вообще все детские байки… Я расскажу тебе! Теперь ты просто обязана убаюкивать ими Генриетту! – воодушевлённо добавила колдунья.
– Вот уж не знаю, – вздохнула Гермиона. – Меня терзают сомнения.
– Насчёт волшебных сказок? – удивилась Джинни. В длинной розовой ночной рубашке и солнцезащитных очках она смотрелась непривычно и забавно.
– Насчёт волшебства вообще.
– О чём это ты? – насторожилась её подруга.
– Не знаю, Виржиния, не знаю… Не знаю, хочу ли, чтобы Етта стала волшебницей.
– Но Етта и так волшебница! – выдохнула рыжая ведьма. – Что за вздор?
– Она такая маленькая, Джинни. Такая беззащитная. Оглядываясь сейчас назад, я могу сказать, что магический мир принёс и приносит мне только страдания. И я не хочу…
– Бред какой! – перебила младшая Уизли. – Как и любая жизнь, твоя заставляет временами чувствовать боль. Маггла куда менее волшебницы застрахована от потери близких! Как это вообще пришло в твою голову?! – голос молодой колдуньи подрагивал от возмущения.
– Просто я боюсь магического мира. Последнее время.
– Гермиона… – в смятении пробормотала Джинни, запуская пальцы в волосы, – ты не должна так думать. Магический мир – твой дом! Ты – его часть. Жизнь магглы ничем не отличается же в плане чувств и бед, просто это чужая тебе жизнь!
– Вот уж не знаю. Маггловская жизнь вернула мне способность дышать. Магический мир так и не справился с этим.
– Это сделала не маггловская жизнь, а время! Время лечит… Или пусть не время, но смена обстановки. Ты не должна даже думать…
– Ладно, успокойся, – прервала Гермиона. – О магическом воспитании Етты говорить ещё слишком рано – за это время всё ещё сотню раз поменяется. Всё постоянно меняется, я не успеваю осознавать. Встаёт с ног на голову… Хотелось бы вырастить из Етты хорошего человека, Вирджиния. Не знаю, способна ли я на это.
– Да почему?! – опять опешила Джинни.
– Не знаю… Вот Робби считает самым страшным грехом предательство. А ведь мы обе – предательницы.
– Ну вот, приехали, – охнула ведьма. – Кого же мы предали?
– Весь магический мир когда-то, – усмехнулась Гермиона. – Всех своих друзей.
– Большая часть повторила наш подвиг двумя годами позже.
– Они смирились. Но не предавали.
– На тебя пагубно влияет здешняя атмосфера, chérie ami, – сморщилась Джинни. – Какие-то дикие мысли. А нас никто не предавал?
– Это самообман, Вирджиния. Нас не предавал никто.
– Тебя – возможно, – ведьма устремила взгляд в окно, и из-за тёмных очков Гермиона не смогла увидеть выражения её глаз.
– Если ты о Гарри…
– Гарри подтолкнул меня к самому важному шагу в моей жизни, так что я не могу его в чём-либо винить. Но будем объективны: он ужасно поступил со мной. Я могла и не оправиться. Но то, что нас не убивает, делает нас сильнее – так говорит милорд.
– Так говорил Ницше, – улыбнулась Гермиона, осторожно отстраняя от груди уснувшую Етту.
– Неважно. Я благодарна Гарри до сих пор за то, что он заставил меня возвратиться к милорду. Несмотря ни на что.
– Возвратиться? – подняла брови Гермиона.
– Первый курс, Том Риддл. Не забывай. Но милорд очень изменился с тех пор, – странным голосом закончила она. – Когда Хоркрукс был уничтожен и с меня спал дурман, тогда, много лет назад, я поняла, что в мою жизнь ворвалось нечто страшное, почти всесильное, бесконечно опасное. И очень жестокое. Я не могла забыть того кошмарного года. Страшного. Полного непонятного, ужасающего, фатального… Это был год мрака – но вместе с тем это был счастливый год, Гермиона. Как бы я потом не старалась забить в себе это странное чувство – оно возвращалось. Подсознательно, где-то глубоко внутри, – она горько усмехнулась. – Мне иногда даже кажется, что я так тянулась к Гарри лишь потому, что в нём чувствовала частичку милорда.
– Ты увлеклась Гарри ещё летом, – хмыкнула Гермиона, – ещё даже до того, как он к вам приехал – невербально. Задолго до дневника.