Дабы чем-то занять себя, Гермиона таскала Джинни в город, знакомила с маггловским Лондоном и всеми силами старалась вызвать у той симпатию к немагическому образу жизни. Получалось это, впрочем, не слишком удачно. Джинни магглы скорее забавляли, чем привлекали, и Гермиона не раз ловила на лице подруги выражение, которое иногда появляется у людей в зоопарке, если животные выделывают что-то особенно милое или интересное.
Робби Томпсон тоже принимал активное участие в увеселениях двух волшебниц. Теперь уже не он пытался заинтересовать Гермиону, а они вместе с ней всеми силами старались увлечь Джинни. Робби считал подругу своей соседки немножко странной, но довольно забавной девчонкой. Пару раз Джинни огорошила молодого человека своим поведением, особенно во время поездки в метро. А её комментарии, обращённые обычно к Гермионе, Робби воспринимал как несколько странный юмор.
– Она постоянно будет делать одно и то же? – спрашивала Джинни, рассматривая большой экран с рекламным роликом. – Ей не надоело?
– Это запись.
– Запись чего?
– Запись действий модели. Примерно как на фотографиях, только она вообще не реагирует на внешние факторы, может только потухнуть, если поломается.
– Не слушайте её, Вирджиния! – вмешивался Робби. – При чём тут фотографии?
А устройство мобильного телефона и вовсе повергло Джинни в шок:
– Это же просто невероятно! – шептала она, пока Робби покупал в супермаркете кофе для миссис Томпсон. – Гениально! Почему мы не используем такие открытия магглов? От Сети летучего пороха одни проблемы, и от пепла потом не ототрёшься, колени болят… А тут – просто феноменальная магия!
– Это техника, – хихикала Гермиона. – А вот мощное магическое поле будет её глушить. Так что не получится перенимать у магглов.
– Вот я так и знала, что маггл полезной вещи не придумает!
Миссис Грэйнджер и миссис Томпсон Джинни покорила ужином в Чистый четверг. Гермиона сама была в восторге от кулинарных талантов своей подруги – лично у неё получались только самые обычные блюда, строго по книге рецептов – они и выходили такими: в меру вкусными, слишком правильными.
Джиневра Уизли успела перенять у своей матери настоящий кулинарный талант. А незначительные добавления всевозможных хитрых травок, за которыми младшая Уизли трансгрессировала то ли в Даркпаверхаус, то ли в Косой Переулок, делали маггловские блюда совершенно восхитительными.
Гермиона со своей поверенной книгой сначала взялась помогать подруге с ужином, но потом бросила это безнадёжное дело и только сидела в углу, чинно нарезая овощи. Вот нарезать у неё выходило отлично – аккуратно, точно, идеально ровно.
– Гермиона, мы же не напиток живой смерти варим, а суп с лапшой! – смеялась Джинни. – Хватит колдовать над этой морковкой, мне будет жаль варить её, дай сюда!
В общем, неделя прошла в почти беззаботном веселье. Главное было только не оставаться одной. И совсем-совсем не думать, желательно – вообще ни о чём. И тогда можно было жить, можно было радоваться и наслаждаться.
Жаль только, не всегда получалось…
Неделя прошла беззаботно и здорово, а утром, в Страстную пятницу, приехала бабушка Гермионы – Джин Полетта Грэйнджер, мать её приёмного отца Джеральда.
____________________________
1) Согласно мифу, в порыве самобичевания фиванский царь выколол себе глаза золотой застежкой.
* * *
– Нет, это просто уму непостижимо!
Гермиона сидела на кухне и расписывала огромное страусиное яйцо, которое мистер Грэйнджер купил к Пасхе. Её бабушка, почтенная и строгая пожилая дама, стояла, уперев руки в бока, и вот уже десять минут беспрерывно вещала полным негодования, почти звенящим голосом.
– Это немыслимо, Гермиона! Я многое повидала в жизни, и я знаю, какой стала современная молодежь! Но ты! Ты! Глазам не поверила! Это отвратительно, это… Ты же женщина, ты – мать! У тебя всегда голова была на плечах, Гермиона! Никогда бы не подумала, никогда даже представить не могла! Не ожидала такого. От тебя!
Гермиона молчала и широкими мазками наносила на толстую скорлупу специальные пищевые краски. Она вырисовывала на яйце древний магический знак от обряда призыва духа Авастоса. Вырисовывала бездейственным маггловским красителем – просто потому, что ей нравился затейливый узор. А ещё, следя за тем, чтобы правильно переплетались цветастые линии, было проще не слушать нарастающего возмущения бабушки Джин.
– Ты – мать! Ты кормишь ребёнка! – не унималась та. – Чтобы я больше не видела в твоих руках этой гадости, никогда, Гермиона! Чему ты можешь научить малышку, если тебе в голову даже прийти могло подобное! Сигареты! Нет, я поверить не могу! Это не укладывается в сознании нормального человека! Куда смотрят твой муж и твои родители?!
Гермиона тяжело вздохнула и дрогнувшей рукой испортила магический символ на яйце.
– Отвратительно! – подытожила Джин Грэйнджер.
На кухню вошла Джинни. Она была в маггловском наряде, одном из тех, которые они с Гермионой специально покупали пару дней назад в Сити. Молодая ведьма ловко держала Генриетту: отставила левое бедро, усадив на него малышку, и только придерживала легонько рукой. Генриетта увлечённо путала выбившуюся из пышного хвоста крёстной рыжую прядку волос.
– Как вы держите Етту, Вирджиния! – охнула бабушка Джин, с негодованием отбирая у вошедшей девочку. – Вы же испортите ей спину! Это вы научили Гермиону той мерзкой привычке?!
– Я вообще не курю! – возмутилась Джинни.
– Тогда повлияйте на свою подругу, – не отступалась почтенная дама. – Она же мать! Это противоестественно! Омерзительно! Она убивает своего ребёнка – а вы все смотрите и молчите! Не так я воспитывала Джерри, не так думала о его жене! Гермиона, чтобы я больше никогда не видела в твоих руках этой дряни! – закончила она и в негодовании вышла из кухни.
Обалдевшая Джинни прикрыла дверь.
– Я пью очищающее зелье, – оправдываясь, буркнула Гермиона и жалобно посмотрела на подругу. – Это несправедливо! Я ничем не врежу своему ребёнку! – Ведьма достала палочку и исправила испорченный символ на яйце. – И я хочу курить, химерова кладка, сейчас! – зло добавила она.
– Ну-ну, не зли миссис Грэйнджер. Это всё любя.
– То-то ты очень почтительно подумала о ней, когда она забрала только что Етту! – съязвила раздосадованная колдунья, вновь принимаясь за кисточку.
– Утащи тебя гриндилоу с твоей легилименцией, Гермиона! – разозлилась Джинни. – Завязывай шариться в моей голове! Ты в своем Китае всякий стыд потеряла!
– Я же не нарочно! Попались выдающиеся учителя. А ты просто должна следить за собой и постоянно закрывать сознание.
– От тебя закроешь, – проворчала ведьма. – И напомни-ка мне, как это работает, – добавила она, скривив носик, и кивнула на электрический чайник Грэйнджеров.
– Кнопочку нажми.
– Э…
– О Моргана! Это же всего лишь чайник! Джинни! – Дочь Тёмного Лорда встала и щёлкнула тумблером электрочайника, который тут же закипел.
– Это – не чайник, – уверенно покачала головой её подруга, вынимая из шкафа чашки. – Это что-то невообразимой формы, да ещё и пластмассовое – ты хоть понимаешь, сколько пластмасса впитывает в себя всякой дряни?! Она токсичная, как…
– Спокойствие, только спокойствие! – замахала руками Гермиона. – Чайник у нас токсичный, от телевизора глаза вылезают, от электрического света у тебя голова болит…
– Ну, правда же: он какой-то ядовитый! – развела руками Джинни и прищурилась. – Это, часом, не Авастоса ли призывают, рисуя такой знак?
– Ого! Какие познания! Вирджиния, ты меня поражаешь.
– А то. Умна не по годам. А вы меня травите своим токсичным чайником, – добавила Джинни, заливая кипяток в заварник.
– Мы страшные люди, – хмыкнула Гермиона, вставая и принимаясь убирать на столе. – Пей чай, и пойдём покурим за оградой.
– А вдруг засекут? – развеселилась рыжая ведьма. – Да ещё и отшлёпают?..
* * *
Гермиона любила свою бабушку. С самого раннего детства она была её обожаемой внучкой, безвозвратно обойдя в этом соревновании всех детей старших братьев мистера Грэйнджера. Гермиона была идеальным ребёнком – прилежной, аккуратной, послушной. Она любила читать, помогать родителям и учиться. Джин Грэйнджер гордилась своей внучкой и баловала её, а Гермиона нежно любила бабушку и всегда старалась ей угодить.