Вскоре он отпустил её, сделав шаг назад, и Нарцисса упала на пол к его ногам.
Несколько минут он молча смотрел на женщину.
– Место, Нарцисса, помни своё место, – наконец холодно сказал Тёмный Лорд и, развернувшись, вышел через боковую дверь.
А в комнату тут же вбежала Белла и кинулась к сестре, молча помогая подняться. Нарцисса была бледна, она дрожала всем телом и непрерывно смотрела в одну точку.
– Дура ты, Цисси! – устало сказала её сестра, с сожалением глядя на женщину. – Просто дура.
И они обе трансгрессировали из кабинета.
* * *
На следующее утро Нарцисса уехала из поместья, так ни с кем и не попрощавшись. Гермиона её больше не видела. Откровенно говоря, она не хотела видеть никого, но последнее было невозможно.
С утра ждали занятия легилименцией, воспользовавшись которыми она смогла хоть на время, в буквальном смысле, выкинуть из головы пугающие мысли. Но занятия кончились, и мысли вернулись. Хотелось бежать от них, но она не могла. Все переживания вчерашнего дня кружились в сознании яркими образами, а слова отдавались эхом. Обрывки фраз заставляли сердце больно сжиматься.
И ещё она стала бояться Волдеморта. От одного его вида молодую гриффиндорку пробивала дрожь, а от взгляда хотелось бежать без оглядки. Вечером Гермиона сослалась на недомогание, чтобы избежать их обычного послеобеденного разговора, но Тёмный Лорд всегда и всё знал. И уйти от него было невозможно.
– Да, Кадмина, всё именно так. Даже хорошо, что ты уже наконец-то поняла. Это тёмная сторона. И она всегда таковой будет. Можно понять, переоценить, узнать глубже… Но зло никогда добром не станет. Нет ничего страшнее самообмана. Он делает нас слабыми и уязвимыми. Ты соткала вокруг себя саван из иллюзий, а это – опасная забава. Лишь ширма. Идти, не глядя вперёд – губительно. Ты устлала свой путь облаками, чтобы было проще договориться с совестью – но облака легко уносит ветер, и ещё по ним нельзя ходить – всё равно сорвешься вниз. Ты перешла на тёмную сторону, Кадмина. Как и мы все. Не нужно украшать действительность. Я заметил давно: ты не совсем верно поняла и оценила всё, что тебе открыли. Представила то, что раньше знала, клеветой и наговором; но всё, что ты слышала обо мне и Пожирателях Смерти тогда, когда была еще Гермионой Грэйнджер – правда. И я не буду отрицать – мне это нравится. Это был мой выбор и моя цель. Я мог бы сказать, что приходится, что мне противно, что я не могу ничего сделать… Но я не буду лгать своей дочери. Это было бы глупо, бессмысленно и подло. Я хочу, чтобы ты понимала и осознавала. Тут пытают, тут убивают, порою даже ни за что. И получают от этого удовольствие. Не каждому даже удаётся сделать выбор, Кадмина. У меня он был, был он у Беллы. Нарцисса скорее пошла за сестрой. У Драко Малфоя выбора не было вовсе. У тебя же он был, и даже всё ещё есть. Но ты не вернёшься назад. Даже если тебя отпустить.
– Но я думала…
– Нет добра и зла, Кадмина. Знаешь, как говорят? Нет чёрного и белого, есть только серое. Знаешь? Так вот, серый – цвет, более близкий к тёмному, согласись. Обе стороны творят много зла, просто одна из них очень лицемерно скрывает это. На мой взгляд, поступать так – смешно и низко. Я могу сказать, что чистого добра нет, добра очень мало вообще, так мало, что найти его сложно. А зла много, Кадмина. Оно везде. Всюду. Только кто-то признаёт его за собой, а кто-то скрывает всеми силами. И оттого, что чёрный пытаются обелить, серый вывести – получаются грязь и разводы. Получаются лицемерие и ложь. Но это не значит, что здесь царит благость. Ты дочь Лорда Волдеморта, Кадмина. Человека, чьё имя боятся произносить даже шёпотом. И это не просто так. Ты должна понимать. Понять и принять.
* * *
Оставшиеся несколько дней каникул Гермиона провела в странном состоянии. Да, она поняла, она даже приняла, но осадок оставался. Волдеморт прав – она уже не вернётся, не захочет. Она поняла. Но всё равно…
Гермиона продолжала заниматься со Снейпом, почти всё своё время отдавала этим занятиям. А вот Люциуса избегала. Это было несложно – он часто и надолго пропадал в эти несколько дней по поручениям Тёмного Лорда. Вероятно, Волдеморт делал это специально, и Гермиона была благодарна ему. Правда, ещё один раз они всё же были близки, и молодая ведьма не могла бы сказать, что это ей не понравилось. Но после того, что она видела и слышала… До безумия, до сумасшествия было жаль тётю. Ту, что, Гермиона чувствовала, возненавидела дочь Тёмного Лорда. Ту, что когда-то могла стать её подругой.
Сама виновата. Во всём виновата сама. Винить кого-то – вдаваться в тот самый, такой опасный, самообман. Во всём человек всегда виноват сам. Абсолютно всегда. Перекладывать вину на другого – удел слабых. Нужно принять и запомнить. На будущее.
И она запомнила.
Кроме того, свободный ото сна остаток времени Гермиона проводила, читая большой фолиант о Чёрной магии, подаренный ей на Рождество. Он тоже помогал понять некоторые вещи.
* * *
Первый понедельник января неумолимо наступил. Странно пролетели эти каникулы. Можно сказать, что они тянулись очень медленно, но как-то неожиданно резко оборвались. Занятия начинались седьмого числа, в среду, но ученики возвращались, в основной своей массе, пятого, и Гермиона уже собрала вещи в большой кожаный чемодан. На кровати лежала её школьная мантия. Опять школа. Другой мир.
Всё это было очень странно. Она не могла сказать, что недовольна жизнью. И всё же что-то… Что-то тревожило. Что-то не давало покоя.
Ведьма надела мантию и подошла к зеркалу. Хорошо. Красиво.
Она опустила руку в карман и нащупала нечто твёрдое. Извлечённый на свет предмет оказался крупным алмазом с оцарапанной гранью. Гермиона на миг застыла, глядя на переливающийся камень.
Уже не вернётся. Уже нельзя. Уже не нужно.
– Уже не захочу, – сказала она вслух.
Ведьма опустила камушек в стоящую на комоде шкатулку с драгоценностями и, захлопнув резную крышку, пошла к дверям.
– Вот и готово, – мрачно заметило волшебное зеркало, когда за ней закрылась дверь.
* * *
Прощание тоже получилось каким-то странным. Или, может быть, с ней происходило что-то, заставляющее смотреть на мир через новую призму. Она уже собиралась трансгрессировать, когда рука Волдеморта знакомо опустилась на плечо.
– Научись получать удовольствие, Кадмина, – тихо сказал он. – Это решит все проблемы. Если ты уже тут, если ты уже такая, просто научись получать удовольствие, даже причиняя боль близкому человеку. Страшно звучит? А ты попробуй. Попробуй прямо сейчас. Ты дочь Тёмного Лорда. Тебе можно всё. И никто не вправе перечить или мешать тебе. Ты ни за кого не отвечаешь. И удачи в школе, Кадмина.
Гермиона подняла взгляд и посмотрела в его красные глаза. То, что она сделала потом, пришло само собой.
Ведьма отступила от отца, подошла к Люциусу и улыбнулась ему.
– Я буду скучать, – сказала она и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в губы долгим, сладким поцелуем. Отстранившись, юная гриффиндорка отошла к своим чемоданам и вместе с ними трансгрессировала в «Дырявый Котёл».
Что будет там, откуда она исчезла? Да какая, в сущности, разница?..
* * *
От «Дырявого Котла» на «Ночном Рыцаре» ведьма довольно быстро добралась до школы. По дороге она думала над словами Волдеморта. А почему бы не попробовать? В конце концов, она зашла уже слишком далеко, чтобы чего-то опасаться.
Гермиона обвела взглядом окружавших её пассажиров, и лёгкая улыбка скользнула по её губам. Никто из них даже не подозревает о том, кто она и с кем недавно прощалась. Чьи слова кружатся в её голове. И власть её над каждым из них очень велика.
Получать удовольствие? Гермиона всегда умела добиваться своего – одолеет и это. Научится! Учиться она тоже умела всегда.
И тёплый кулон на груди приятно согревал тело…