– Зачем?! Ведь вам плевать! – выкрикнул, выходя из себя, Гарри. – Вы – просто трус! Вам не понять, что иногда действительно нужно думать не только о своём спасении! Иногда нужно думать об общем благе! Мы на войне!
– Тебе семнадцать лет, парень! А война ещё даже не начата.
– Я совершеннолетний, и я буду бороться дальше, даже если вы собираетесь сидеть в этой норе! – крикнул Гарри, сжимая кулаки. – Ваш брат знал, как покончить с Волдемортом, он передал мне это знание! Чёрт! – Гарри вскинул левую руку, порезанную об осколок сквозного зеркала. Размахнувшись, он ударил стеклом об пол. – Получите! Не надо следить из щелей и качать головой! Это не ваше дело! А я буду бороться дальше, пока не одержу победу или не погибну. Не думайте, что я не знаю, чем это может кончиться! Я много лет это знаю! Мне противно даже смотреть на вас!
И, выкрикнув последние слова, Гарри Поттер трансгрессировал из трактира.
– …ему плевать, лишь бы спасти свою шкуру! – говорил Гарри своим друзьям в пустом классе профессора Эррфолк, стиснув зубы и не отрывая своего красноречивого взгляда от пола. – Ничтожество! Трус! Предатель!
Гермиона смотрела в сторону и молчала.
Глава XII: ЖАБА
Весть о рождении малыша Тедди стала поводом для последнего относительно масштабного празднества в преддверье грядущих ЖАБА. Гулять должны были у Хагрида узким кругом – Гарри, Рон, Гермиона да Джинни. Последняя уговорила ещё и Невилла, чтобы как-то разбавить обстановку. Это было непросто – парень всё ещё злился на Гарри, не пожелавшего посвящать его в свои грандиозные планы.
В избушке лесничего, кроме самого хозяина, обнаружились профессора МакГонагалл, Спраут и Флитвик, да мадам Помфри с мадам Хуч. Это было неожиданно и странно – отмечать что-то в обществе стольких преподавателей. Вспоминали год, когда Люпин профессорствовал в Хогвартсе, потом педагоги ударились в ностальгию о школьных периодах молодых родителей. Их истории вызывали улыбки и настраивали на лирический лад.
– А помните, как мисс Тонкс рассыпала семена визжащих поганок около третьей теплицы? – вспомнила профессор Спраут после шестого стакана огневиски. – Тогда было ветрено, и с марта вокруг замка стоял такой гомон, что приходилось накладывать чары на окна спален!
– Вам следует называть ее миссис Люпин, Помона, – с улыбкой заметила профессор МакГонагалл. – А эти поганки я ещё долго не забуду. Снаружи – визг, а в помещении – постоянные стенания Аргуса по поводу оного визга.
– Полагаю, у Аргуса и Ирмы и сейчас найдётся повод постенать, – хихикнула мадам Помфри.
– Поппи! – ахнула профессор МакГонагалл под громовой хохот остальных профессоров и сдавленное хихиканье студентов Гриффиндора.
– И вам, Помона, вскоре придётся называть ее миссис Филч, – пискнул Флитвик, вновь разражаясь хохотом.
– Нашу Мисс Целомудренность, – поддакнула похожая на ястреба мадам Хуч. – А вас, Минерва, может быть, ещё и в крёстные позовут.
Преподаватели и Хагрид опять захохотали.
– Во имя Мерлина, Роланда! Здесь же студенты! – прошептала МакГонагалл, краснея.
– Студенты всегда бывают осведомлены больше, чем кто бы то ни было, – философски заметил крошка Флитвик.
Гермиона, карандашом рисовавшая на пожелтевшей салфетке сложную зашифрованную схему, толкнула Джинни в бок. Она только что прикинула, что малыш Люпина и Тонкс приходится ей двоюродным племянником. И только после этого осознала, что сама Тонкс – её кузина.
– За это нужно выпить! – восторженно выдохнула Джинни. – Ты стала двоюродной тётей!
– Боюсь, Maman не порадовалась рождению внучатого племянника, – хмыкнула Гермиона, поднимая стакан.
– И кем же, благодаря тебе, приходится Тедди Люпин Тёмному Лорду? – хрюкнула, сдавливая смех, младшая Уизли. За долгое время, прошедшее после её обличающей истерики, Джинни стала относиться к сложившейся ситуации куда более добродушно. Всё это перестало внушать ей ужас.
Сбывалось то, что предрекал Волдеморт.
Обе гриффиндорки склонились над схемой:
– Косвенно, тоже внучатым племянником выходит, – наконец задумчиво шепнула наследница Тёмного Лорда и взяла со стола свой бокал. – За внучатого племянника Лорда Волдеморта, – шепнула она Джинни.
– А не пора ли нашим старшекурсникам спать? – отметила вспышку веселья студентов мадам Помфри. – Завтра всё же занятия.
– Да я гляжу, как Филиус и Помона пьют – так и занятий у Гриффиндора завтра будет не особенно много, – разошлась напоследок и профессор МакГонагалл.
* * *
В последнем триместре года Гермиона целиком и полностью ушла в учебу. И не только она.
Оказалось, выполнить наставление Тёмного Лорда очень просто – кажется, отдавая дань привычке, она и без его настойчивых просьб беззаветно отдавалась бы сейчас зубрёжке. За две недели до начала экзаменов Гермиона Грэйнджер совершенно затоптала Кадмину Беллатрису – да ещё и привалила сверху горой учебников. Вырывая её из этой бездны на непродолжительные любовные свидания, Генри шутил, что она – как волк-оборотень. Всё человеческое во время опасных предэкзаменационных месяцев полностью подавляется волчьей натурой Гермионы Грэйнджер. Эта звериная сущность хочет только одного – зубрить.
Гермиона сердилась, когда он подшучивал над ней, но, по правде говоря, она была сейчас счастлива. Почти. Её безразмерное блаженство омрачали постоянная усталость, опасения насчет всех её ЖАБА и Рональд Уизли.
В преддверии Выпускного бала последний стал совершенно невыносим. Потеряв вместе с Лавандой самый действенный, на его взгляд, способ «мести», способ, который, по его мнению, придавал ему авторитета, а вместе с этим ещё и запасную партнершу для вечера, Рон стал домогаться наследницы Тёмного Лорда просто вызывающим образом.
Иногда Гермиона развлекалась, проникая в его мысли. О, подростковые мальчишеские фантазии! Ведьме было и смешно, и неловко от того, что царило в его голове. Но после того как однажды она не очень здорово пошутила, ляпнув то, чего никак не должна была знать, и с трудом выкрутилась из очень неприятной ситуации, юная гриффиндорка дала себе зарок не баловаться легилименцией с Роном.
– А ты не думала, что можешь сдать свои экзамены без всякой подготовки? – как-то вечером спросил Генри, провожая её до гостиной факультета. – Ты уже достигла такого уровня в искусстве чтения мыслей, что я готов поспорить – никому не удастся поймать тебя.
– Генри! – искренне возмутилась ведьма. – Это – подлый обман!
– О, разумеется. Прости. Тебе нельзя позволить запятнать своё имя подлым обманом, – серьёзно кивнул он.
– Я сейчас рассержусь на тебя, – без злобы пообещала гриффиндорка, но потом нахмурилась. – Все считают, что я знаю всё. А я, между прочим, сильно запустила историю магии, да и травологию тоже. Но стоит кому-то сказать об этом, как слышишь в ответ один сплошной сарказм да издевки!
– Оно конечно.
– Генри! – сердито буркнула ведьма, но внезапно остановилась. В голову лучшей ученицы Хогвартса пришла дерзкая мысль. – Стой, – сказала Гермиона, кивая на пустой класс. – Вот просто немедленно войди туда.
– Зачем? – удивился её спутник.
– Вперёд, не задавать вопросов, – у Гермионы забилось сердце и застучало в висках. Она окинула взглядом пустой коридор и шмыгнула в приоткрытую дверь следом за своим возлюбленным. – У бравого молодца ещё остались силы?
– На что?.. Здесь?! А преподаватели, а привидения?! Кадмина! У тебя от переутомления… Сейчас же застегни мантию!
Гермиона не слушала, у неё буквально поджилки тряслись от вожделения опасности. Хотелось совершить глупость и получить свою дозу адреналина; грудь под одеждой ожёг серебряный кулон – впервые в присутствии Генри.
– У меня через неделю начнутся ЖАБА, – заявила молодая ведьма, – я вообще не буду заходить к тебе. Погибну для внешнего мира.
– Если кто-нибудь зайдёт сюда, ты погибнешь куда буквальнее, чем имела в виду. И я вслед за тобой.
– Боишься? – игриво спросила гриффиндорка. – Давай, рассердись на меня. Я глупая, вздорная и безумная!