Она улыбается, обходя стол в моем направлении и убирает светлый локон с лица моей малышки.
— Увидимся на следующей неделе, маленькая мисс.
— Пока, мисс Эви, — шепчет Керриган.
— Увидимся завтра, Золушка.
Ее симпотичное личико снова розовеет, прежде чем она направляется к двери.
— Мисс Эви больше похожа на Спящую красавицу, чем на Золушку, папа.
Я снова поворачиваюсь лицом к своему ребенку, когда за Эверли закрывается дверь.
— Да?
Она взволнованно кивает.
— Но мисс Эви красивее, — говорит она с невинным благоговением в голосе.
— Да, детка. Мисс Эви определенно красивее.
Тайные мысли Эверли
Иногда забота о себе заключается в чтении книги при свечах в теплой ванне с пеной. В других случаях это значит послать кого-нибудь ко всем чертям. Зависит от дня.
ГЛАВА 6
— Мальчики придут сегодня вечером? — спрашивает Грейс, когда мы сворачиваем в закрытый жилой комплекс наших родителей. Осень пришла в Кройдон-Хиллз рано и солнце уже сидит ниже на сумрачном небе, чем еще неделю назад. Район моих родителей всегда выглядит так, будто его вырезали из фильма «Хэллмарк»[viii]. Старые, засаженные деревьями улицы закрывают вид на большинство особняков, спрятанных за идеально ухоженными живыми изгородями и коваными воротами. Когда ваш отец самый известный профессиональный квотербек в стране, уединение — это то, что ценит ваша семья.
Это еще не считая остальных членов нашей большой семьи.
Мой дед и дяди играли в профессиональный футбол или тренировали. Некоторые делали и то, и другое. Наша тетя Сабрина — конгрессвумен и дочь экс-президента, а моя двоюродная сестра Лила последние два года поет на всю страну в своем первом большом турне по стадионам, выступая на разогреве знаменитого певца, бывшего участника бойс бенда.
Сейчас в этом районе живет почти вся моя семья. Вообще-то дядя Брэйди и тетя Нэтти, а также дядя Мерфи и тетя Сабрина живут на той же улице, что и мама с папой. Но сегодня вечером мама обещала, что нас будет только восемь человек. Мои родители, мои младшие братья: Никсон, Лео, Хендрикс Грейс и я, а также наш дядя Томми.
Дядя Томми страдает аутизмом и живет с мамой с тех пор, как их родители умерли, когда он был маленьким мальчиком, а мама едва закончила школу. Он, наверное, мой самый любимый человек на свете… Ну, после Грейс.
Я въезжаю на длинную подъездную дорожку родителей, паркую рядом с грузовиком Никсона свой небесно-голубой «Форд Бронко» с откидным верхом и смотрю, как из него вываливаются мои братья. Мы любим подтрунивать над его машиной, что она такая большая, и это определенно компенсирует что-то другое. Мой младший брат, Хендрикс, выпрыгивает из кузова грузовика и ударяется о капот моей машины, прежде чем я распахиваю свою дверь и специально бью его в живот.
— Эй, говнюк. Осторожнее.
Лео, который на три года старше Хендрикса и на два года младше нас с Грейс, дает ему подзатыльник.
— Злобный Близнец спустит с тебя кожу живьем, если ты испортишь ее ребенка.
Я склоняю голову в сторону и поджимаю губы.
Он так хорошо меня знает.
Грейс хихикает и обнимает нашего младшего брата.
— Хенни-и-и-и-и, — визжит она. — Ты вырос.
Хендрикс поднимает ее и прижимает к себе.
— Два дюйма[ix] с тех пор, как тебя не было. Док говорит, что во мне еще есть один или два.
Никсон обходит машины спереди и обхватывает меня за плечи.
— Я же говорил тебе, братишка. Ты растущий, а не увядающий[x].
Хендрикс хватается за свои яйца.
— Как насчет того, чтобы продемонстрировать тебе это?
— Фу, мальчики.
Я давлюсь и отпихиваю руку Никса от себя.
Засранец целует меня в макушку, а затем выхватывает Грейс у Хендрикса.
— Приветик… — Лео щелкает пальцами перед моим лицом. — Что, черт возьми, я такое? Пустое место?
Я приподнимаюсь на носочках и целую огромную занозу в заднице в щеку, а затем пихаю его в сторону входной двери мамы и папы.
— Нет, ты мой любимчик, только не говори остальным.
Лео и Хендрикс играют в хоккей за Кройдонский университет. Лео в предпоследнем классе школы, а Хендрикс — первокурсник. Они любят строить из себя больших и плохих парней, но, если серьезно, я уверена, что мама все еще стирает их белье. В течение года с ними проще увидеться, чем с Никсоном. Он учится в Бостонском университете и является капитаном хоккейной команды. Уверена, что он до сих пор немного злится, что папа убедил его закончить учебу вместо того, чтобы участвовать в драфте в прошлом году. По крайней мере, прошлым летом он достаточно поворчал по этому поводу.
Я следую за ними через парадную дверь и мы все направляемся на кухню, где с заднего двора доносится восхитительный аромат жарящегося стейка. Мой желудок урчит, напоминая, что я не ела со времен «Сладких соблазнов» сегодня утром.
— Пахнет вкусно, мамочка, — говорит Никсон маме, прежде чем украсть нарезанный помидор из тарелки с салатом.
— Все мои детки дома, — воркует она и гладит его по щеке. — Теперь такое случается редко.
— Я всего в нескольких часах езды, мам, — пытается возразить Никсон, но одним взглядом она заставляет его замолчат и пробирается через всех нас.
— Ваш отец и Томми уже ждут на улице. Сегодня мы будем есть на заднем дворе.
Мальчики уходят, а мы с Грейс остаемся с мамой.
— Нужна помощь? — Грейс берет две бутылки воды из холодильника и бросает мне одну, затем запрыгивает на стойку, пока мама не бросает на нее взгляд и она тут же спрыгивает обратно.
— Ты можешь достать из холодильника торт, который я купила ранее, чтобы он дошел до комнатной температуры.
Затем она поворачивается и улыбка кривит ее губы.
— А вот ты… — Она направляет на меня свой зазубренный нож. — Тебе лучше начать говорить.
Я выбираю кусочек моцареллы из томатного салата и кладу его в рот.
— О чем?
Грейс кладет аппетитно выглядящий шоколадный торт на столешницу рядом со мной, затем смотрит между мной и мамой.
— О-о-о… Что я пропустила? О чем ей нужно начать говорить? — Грейс с тоской смотрит на торт, но потом решает вместо него съесть помидор. — Все прошло хорошо с малышками-балеринами сегодня утром?
— Все было хорошо.
Я закатываю глаза и провожу пальцем по шоколадной глазури. Она не знает, что упускает.
— Черт, как же вкусно.
Плечи Грейс опускаются.
— Хотела бы я иметь твой метаболизм.
Я снова провожу пальцем по десерту.
— Эверли Амелия Синклер, не трахай пальцами торт.
Мы с Грейс хихикаем над тем, как мама сбрасывает Т-бомбу.
— Ох-ох она выругалась и назвала тебя полным именем.
Глаза Грейс блестят. Она никогда не получает среднего имени, потому что хорошая близняшка никогда не делает ничего плохого.
— Да, это так, — соглашается мама, а затем проводит пальцем по глазури. — Потому что твоя тезка, тетя Амелия, позвонила мне после того, как ты ушла из «Сладких искушений».
Дерьмо. Я должна была догадаться, что она это сделает.
Глаза Грейс заметались между мной и мамой.
— Почему? Что случилось в «Сладких искушениях»?
Папа входит во французские двери и обнимает нас с Грейс своими большими руками.
— Как поживают мои девочки?
— Хорошо, папочка, — отвечаем мы в унисон.
Он целует маму в макушку и берет со столешницы миску.
— Ну, тогда вам лучше идти. Ужин готов, и ваши братья выглядят голодными.
Мама перекладывает вторую тарелку в другую руку папы, а затем снова смотрит на меня.
— Мы еще не закончили, Эверли.
Она забирает томатный салат и выходит вслед за папой на улицу, прежде чем Грейс шлепает меня.
— Что это было, черт возьми?
Я хватаю стопку льняных салфеток и делаю шаг назад.
— Помнишь парня, о котором я рассказывал тебе вчера вечером?
Ее глаза расширяются от предвкушения.
— Парень из «Уэст-Энда», занимающийся горячим сексом?