ЗОЛУШКА:
Формально место принадлежит Линди. Так что, возможно, присматриваю дом, чтобы ограбить. Моя задница отлично смотрелась бы в одном из этих костюмов взломщиков.
КРОСС:
Лучше всего она смотрелась бы поднятой в воздух, ярко-красная и покрытая отпечатками моих рук. Но для этого нужно, чтобы ты зашла в дом.
ЗОЛУШКА:
Это обещание?
КРОСС:
Тридцать минут, Золушка. Заходи в дом. Расскажи мне, что у тебя на уме. А дальше мы посмотрим.
ЗОЛУШКА:
Идет дождь.
КРОСС:
Похоже, это наша тема.
ЗОЛУШКА:
Твоя подъездная дорожка длиной в милю.
КРОСС:
Четверть мили[xxiii].
Тебе нужен зонтик?
Это просто смешно. Я натягиваю капюшон толстовки на голову и бегу к двери Кросса, не сбавляя скорости, пока не оказываюсь под крышей широкого крыльца, промокшая до костей, когда Кросс выходит на улицу. Он все еще одет после игры и выглядит хорошо. Чертовски хорошо. Дорогие черные брюки и отглаженная белая рубашка подчеркивают каждую сексуальную черточку, но именно поношенная бейсбольная кепка, расстегнутый воротник и закатанные рукава, демонстрирующие шикарные руки, напоминают мне, что это мой Кросс. Даже приведя себя в порядок, этот мужчина хочет, чтобы ему было удобно. На нем даже часы с толстым кожаным ремешком, и он совершенно не понимает, что именно полный чертов комплект Кросса Уайлдера делает с простыми смертными вроде меня.
— Что происходит, Эверли?
— Ты когда-нибудь делал что-то, в чем был уверен, что причинит тебе боль? — спрашиваю, чувствуя, как моя грудь вздымается от адреналина.
— Это ты мне скажи. Ты собираешься сказать мне, что не можешь этого сделать? — спрашивает он, и я понимаю, что я вся на взводе.
Он этого не заслуживает.
Я качаю головой.
— Спасибо, блять, — он в два шага пересекает крыльцо и хватает меня за затылок. — Мне нужно, чтобы ты сказала мне, что хочешь этого, детка.
Глаза Кросса устремлены на меня. Его темные зрачки, расширенные от желания, посылают острые, сладостные разряды сердечной боли через меня.
Мы можем уничтожить друг друга, но не собираюсь сдаваться без боя.
Сжимаю в кулак переднюю часть его рубашки и поднимаю подбородок.
— Я хочу этого, и ты мне нужен.
Слова едва успевают слететь с моих губ, как его сильные руки обхватывают меня. Мозолистые ладони Кросса скользят под мою старую поношенную толстовку «Королей» и обжигают мою разгоряченную кожу, прежде чем он поднимает меня с ног и обвивает мои ноги вокруг своей талии.
— Ты так чертовски нужна мне, Эверли. Ты моя, детка. Моя, чтобы заботиться о тебе. Защищать. И я буду говорить тебе об этом столько раз, сколько тебе нужно услышать.
Его слова — бальзам на все края моей израненной и истерзанной души. Той, что разбилась так сильно, что я не была уверена, что когда-нибудь смогу решиться на этот шаг. Они смягчают страх, который не хочет исчезать, но, кажется, всегда затихает в его присутствии.
Кросс обходит дом сбоку, пока мы не скрываемся на задней стороне крыльца, и усаживает нас в шезлонг, достаточно большой для трех человек.
Я стягиваю с него кепку и провожу пальцами по его темным волосам.
— Не хочешь зайти внутрь?
— Мне нравится дождь, — это все, что он говорит, прежде чем притянуть мое лицо к своему и захватить мой рот в поцелуе, который чувствую повсюду. — Дети спят. Арес ушел, а Беллами ночует у Кейтлин. Дом в нашем распоряжении.
Дождь бьет по крыше над нами и играет самую красивую мелодию, ударяясь об озеро вдалеке. Яркая луна освещает Кросса ровно настолько, чтобы я могла видеть, как его ониксовые глаза изучают каждый сантиметр моего лица.
— Не хочешь рассказать мне, почему ты просидела перед моим домом тридцать минут?
— Есть другие вещи, которые я бы предпочла делать.
Прижимаюсь губами к уголку его рта и наслаждаюсь прикосновением его рук к моей голой коже под толстовкой. Его руки медленно проходят вверх и вниз по моей грудной клетке. Он не заходит дальше пояса моих танцевальных шорт или нижней части спортивного бюстгальтера. Каждое мучительное поглаживание затрудняет способность мыслить.
— Эверли…
— Я не доверяю легко, Кросс. Мне причинили боль. И, прежде чем ты спросишь, нет, не хочу говорить об этом сейчас. Но ты… Как будто мое сердце знает, что могу доверять тебе. И если это имеет хоть какой-то смысл, мой мозг тоже это знает. Но, черт, страх все еще здесь. Страх громче, чем все остальное.
— Детка, тебе нечего бояться. Не меня. Никогда. Я не тот парень.
Его рука пробирается по моим ребрам еще дальше, и вздрагиваю от его прикосновения.
— Я не люблю быть уязвимой, а ты заставляешь меня чувствовать это. Не уверена, что смогу собрать все кусочки воедино после тебя.
— Тогда хорошо, что я никогда тебя не отпущу, — его язык скользит по моим губам, и я стону, когда он проникает внутрь моего рта. — Моя, Эверли.
Вдалеке гремит гром после вспышки молнии, а вокруг нас льет дождь, укутывая нас в наш маленький кусочек мира. Я выгибаюсь навстречу его прикосновениям, и Кросс наконец просовывает руку под мой лифчик. Его грубая ладонь обхватывает мою грудь, и эти восхитительно мозолистые пальцы сжимают мой сосок, заставляя меня сгорать от желания. Жаждать большего.
— Кросс… — встаю, чтобы расположить свои ноги по обе стороны от его коленей, отчаянно желая почувствовать его.
Обхватываю руками его голову, пальцами перебираю его волосы, а наши языки переплетаются, борясь за контроль.
Наконец-то… наконец-то, он отстраняется и срывает с меня толстовку.
Мои волосы волнами спадают вниз, и Кросс резко вдыхает.
— Я чертовски люблю твои волосы, Золушка.
Смеюсь над нелепым использованием этого прозвища и играю с верхней пуговицей его рубашки, пока не расстегиваю каждую из них и прижимаю ладони к его груди.
— Я мечтала о тебе голым с июля, Кросс. На тебе слишком много одежды.
Тихий смех Кросса заставляет меня улыбнуться.
— По крайней мере, я одет. А что, черт возьми, на тебе?
— Танцевальные шорты и спортивный лифчик. Это то, в чем я тренируюсь.
— Блять, детка. Мои боксеры прикрывают больше, чем это, — его руки пробегают по моим бедрам, он прикусывает мою нижнюю губу и тянет. — У тебя есть трусики под ними?
Одна рука скользит от моего бедра в шорты и под стринги. Я уже собираюсь сказать, что, наверное, он получил ответ, когда его пальцы пробираются к моему насквозь промокшему центру. Его ладонь прижимается к моему клитору, посылая меня по спирали сквозь бурю.
— Чертовски мокрая. — его глаза находят мои и удерживают в плену, пока он дразнит мой вход. — Эта киска нуждается во мне? — рычит он.
— Я представляла тебя каждый раз, когда удовлетворяла себя в течение нескольких месяцев, Кросс, — провожу губами по его челюсти, пока не касаюсь уха. — Ты уже владеешь этой киской.
Он откидывает голову на спинку кресла и стонет, проталкивая в меня один палец. Затем другой.
— Блять, Эверли…
Его грубый большой палец делает круги вокруг моего клитора, дразня меня, пока я провожу языком по его шее и прикусываю его плечо. Так чертовски близко к тому, чтобы улететь.
Прохладные мурашки покрывают мою кожу, когда пальцы Кросса изгибаются, чтобы попасть в точку глубоко внутри и надавливает на мой клитор. Моя вселенная сужается до нас двоих, запертых в этом моменте.
Моя сердцевина сжимается, а тело загорается.
Кросс прильнул к моему рту.
— Ты будешь хорошей девочкой и кончишь для меня, Эверли?
Киваю головой и теряюсь в потрескивающем жаре, пляшущем в его темных глазах.
— Ты должна вести себя тихо, детка. Ты можешь быть тихой?