– Спокойной ночи! – мило пропела я, заворачиваясь в одеяло, чтобы Игнат точно не добрался до меня.
– Ага! – язвительно зашипел Искорян. – Спокойной!
Я слышала, как он встал с кровати и куда-то пошел. В ванной комнате послышался шум воды. Кажется, он еще тихо ругался, но четко разобрать я не могла, а может мне всего лишь послышалось. Через минут пятнадцать шум воды прекратился, и вскоре открылась дверь. Я прикрыла глаза, но не смогла расслабиться, мое тело напряглось, словно струна, которую очень сильно натянули и она вот-вот лопнет. Как я не пыталась расслабиться, пока Игнат еще не лег, у меня не получалось. На соседнем месте прогнулась кровать, то бишь Спаркин лег на свое место. Теперь притворятся спящей было еще сложнее. Я позвоночником ощущала бешеную энергию мужского тела, пусть оно и искупалось в ледяной воде. Я боялась вздохнуть, не то что двинуться с места.
– Я знаю, что ты не спишь... – прошептал Игнат.
Пусть я и вздрогнула всем телом, но глаза не открыла, на это Спарк лишь хмыкнул, однако больше меня не трогал. Минут через пять парень уже мирно посапывал на подушке рядом, а я наконец осмелилась повернуться на спину. По руке, которую я успела отлежать, забегали мурашки, заставляя поморщиться и сжать ладонь в кулак.
Я зажмурилась, потом, прикрыв глаза, улеглась поудобнее и начала засыпать. Но dick там плавал... Игнат обнял меня, уткнувшись носом в шею, вдыхая и выдыхая, парень каждый раз заставлял мурашек бегать по моему телу с новой силой. Я едва не визжала! Дыхание давно сбилось, а пальцы подрагивали, словно у последнего алкаша.
Судя по всему, мне предстоит бессонная ночь... Спаркин что-то промямлил, будто подтверждая мои мысли.
Глава 37
Утром мне болела голова, а во рту был самый большой в мире кошачий туалет. На часах было почти два. Вымученно потянувшись, я кое-как соскребла себя с кровати и ходячим мертвецом направилась в ванную. Стою, умываюсь, стараясь привести себя в более человеческий вид, никого не трогаю, но тут в мою голову обрывками врываются события вчерашнего вечера. Самые первые были самыми невинными... Обычные танцы человека в дрова. Даже на столике успели подрыгаться... Только потом как началась дичь... Дичь моего великолепного сознания, поведения и... Я не знаю, что еще сказать, ибо даже сейчас, когда мой разум продолжает все смягчать, я дико ужасалась от всех своих действий. От ужаса не сразу заметила, что мои руки находились под очень горячей водой, чуть ли не под кипятком! Резко вывернув кран в противоположную сторону, «охладилась» и окончательно взбодрилась.
– *Запрещено цензурой*! – эмоционально прошипела я.
Все то, что я почувствовала, можно сравнить с тем, будто опустила ладони в кипящее масло, а из него прямиком в жидкий азот. Выдохнув и вытерев руки о махровое полотенце, вышла из комнаты, трясясь от страха, который зарождался в груди, когда мне стало понятно, что вот-вот и я встречусь с Игнатом.
Только вот его дома не было... В первое же мгновение я счастливо выдохнула, но почти сразу же задумалась: «Где это он шляется?!». Наверное, он на работе, но это не точно... Так как телефона не было, и я не могла позвонить, чтобы банально поинтересоваться все ли в норме, начала волноваться.
После третьей кружки кофе догадки болезненными вспышками взрывались в голове, а руки тряслись, словно у наркоши. Я сидела на диване и раскачивалась взад-вперед, как психически больная, пальцы впивались в колени так, что побелели костяшки. Чувство беспокойства за чужую жизнь достигло критической отметки, что можно было действительно сойти с ума и просто начать рвать на себе волосы!
Черная, непроглядная бездна внутри меня засверкала ярко-алыми огнями, и я, повинуясь безграничной силе, которая стремилась оказаться на свободе, с яростным криком бросила чашку в стену. Керамическое изделие на глазах трескалось и рассыпалось на осколки, крупные и мелкие, острые и более плавной формы, некоторые и вовсе превратились в крошечную пыль. Зверь внутри дико завыл, выплескивая боль и страх в слезах на моих глазах. Сжавшись в комочек и тихо плача, пролежала невесть какое количество времени.
Темнота сгущалась не только на улице и в доме, но даже где-то глубоко в душе. Стеклянными глазами смотрела в одну точку, очертания вокруг давно стерлись и потерялись. Не было ни границ, ни рамок, лишь я, свернувшись калачиком, в совершенно черном пространстве. И чернота эта появлялась из моего сердца, словно чума распространялась вокруг, а моя личная панацея, лучик света в этом царстве тьмы, исчезла, растворилась, ее поглотил мрак.