Откуда я решила, что смогу тягаться силами с тем, кто щелчком пальцев обрекает миллиарды жизней на вечное рабство? Гордыня Избранной, не иначе. Смертельный грех ста сорока семи. Самоуверенность.
Я рассчитывала на долгую, затяжную игру в кошки-мышки. Во Врага-Избранную. Злодеи в мирах подруг выглядели полными идиотами. Месяцами плели интриги вокруг надоедливых попаданок, а после просчитывались на дурацких мелочах. Я продержалась сутки, прежде чем легенда беспамятства разрушилась.
Клод, Атрос, Лёша… Я действительно считала себя достойным противником!
Прокололась на еде. Сдулась как воздушный шарик. Лопнула как мыльный пузырь. Разбилась как межпространственное зеркало судьбы. Вот так. Самостоятельно. Не ожидала. Вот правда, не ожидала.
Враг — тоже молодец. Чего сразу подозревать меня в худшем? Подумаешь, ляпнула про какой-то маяк? Зачем сразу за шкирку и на выход? Никаких манер у человека! У Солярис вечеринка, между прочим. А я — такая классная, умная и находчивая, — так здорово справилась с заклятьем. Вот зачем он слушал, что я говорю? С каких пор мужчины перестали пропускать слова женщин мимо ушей? Уму не постижимо, выставил диагноз — Избранная при памяти. А может у меня посттравматические глюки или мозги выдали из заблокированной памяти дурацкие ассоциации. Прыгаю же я как кролик через огненные обручи и ничего — нормально. Никого не беспокоит. Пальцем не тычут, на костер не ведут. А сорвалась пара слов с языка — и все, враг народа.
Выдать Врагу объяснительную тираду не вышло. Как отстаивать свою версию, если главный аргумент — образ обескураженной невинности?
Устав разглядывать стылый мрак камеры и не желая любоваться пустотой коридора, я зажмурилась. Обхватила себя руками, обозвала дурой и соскользнула вниз на каменные плиты.
Реальность давила гирей весом в тонну.
Искалеченные тьмой стены нависали горой уныния. Решетки извивались ядовитыми змеями, вгрызаясь в бетонные основания. Одинокие лучи света протискивались сквозь прутья, и, чувствуя себя нежеланными гостями, спешили поскорее покинуть неприветливые застенки.
Было сыро и холодно.
Мерцающие огоньки, кучкующиеся в уголках безликого коридора, искрили хуже замкнувшейся проводке. Заклинания метались из стороны в сторону, готовые в любой момент поймать нарушителя. Скупые переливы зелени на потолке наводили на мысли, что угнетающая атмосфера создавалась искусственно.
Тюрем в Лэйтарии нет, — сказала лэй. Общественных тюрем нет, — забыла уточнить она.
В доме каждого Лорда и Леди отводилось особое место казематам. Очередная подробность о мире Золотой Оси. Вряд ли о ней пишут в рекламных брошюрках.
Я поджимала босые ступни под себя. Слезы и крики согревали лишь первые полчаса. После, отчаянье и сбитая нервная система, привели к тому, что я постоянно вздрагивала и вскидывала голову. Казалось, в темной камере, где не видно конца и края, есть кто-то еще. Кто-то злой и опасный. С кем не стоило бы находиться в замкнутом пространстве без возможности сбежать.
— Эй, — позвала я, — хватит прожигать меня взглядом. Взрослые же люди. Хочешь что-то спросить, выходи — поговорим.
Начать диалог с иррациональным страхом — лучший способ наладить отношение с пугающей неизвестностью. Вымышленные монстры никогда не отзываются, не заваривают нам чай и не пересекают границу нашей фантазии.
Несколько минут я сверлила темноту взглядом. Вдруг невидимый монстр обретет плоть. Может, он только и ждал того, что кто-то живой позовет его покинуть темные пределы камеры.
Но, нет. Не в этом мире. В Лейтарии монстрам не нужно прятаться по подвалам и закоулкам. Они ходят по поверхности, живут в дорогих особняках и летаю на светские приемы.
Я опустила голову обратно на колени.
Что со мной дальше будет? Неужели погибну вот так, в безвестности. Обо мне-то Клод беспокоится не будет. Другие Избранные меня не помнят. А в новом мире я еще не успела встретить верных и надежных друзей, что будут тосковать. Не успела я и покорить сердце какого-нибудь красавчика, что возжелает отомстить Врагу.