Я посмотрела на кучку серых булыжников, любовно описанных камер-лэй. У меня они не вызывали восторгов, кроме как практического характера. Мне бы сейчас один такой камешек в руку, раз уж меч пришлось выкинуть.
— Не знаю, — пожала я плечами. Это как спросить, из чего делают воду, не углубляясь в химический состав. Из осадков? А осадки из испарений. А испарения из морей, да океанов. А те? Правильно, из воды, которая выпадает осадками. — Из минералов и слюды, может. Неужели в твоем мире не было камней?
— Когда мир присягает на верность Оси, на его территории проводят что-то вроде терроформирования. Меняют климат и ландшафт. Подгоняют воздух, гравитацию, микроорганизмы под установленные нормы. За этот период гибнет больше половины населения. Выжившим достается дизайн планеты, угодный назначенному лорду или леди.
Больше всего меня убивало то спокойствие, с которым она говорила о геноциде и смерти своего мира. Полная покорность. Принятие власти Золотой оси как чего-то неизбежного и закономерного. Мол, как иначе? Странно, что с такой психологией раба, она решилась на побег.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
Не в первый раз я задаю этот вопрос в Лэйтарии. Может, во мне все же таится парочка искр удачи Избранной?
— Когда ты безмолвная статуя, у многих рядом развязываются языки сильнее, чем им бы хотелось. Это как раз одна из причин, почему леди Солярис любит подольше подержать нас под заклятьем. Она очень любит чужие секреты. Леди хочет казаться взбалмошной и безрассудной, но все ее действия имеют двойное дно. Со Странником и лордом Аматри я бы тоже посоветовала не расслабляться. Им всегда хватало ума не просить у леди Солярис парочку ледяных статуй. — Девушка зябко поежилась. Под грузным плащом она, должно быть, стояла все в том же легком вечернем платье, что промокло насквозь. — Я говорю тебе все это потому, что встречала бывших детей жребия. Отличий между ними не больше, чем между двумя лэй. Эмоции как под копирку: отрицание происходящего, резкие смены настроения, идиотские поступки без уверенности в последующей выгоды, необоснованная вера, неизбежное падение. Ты похожа на них. Только ты еще не сдалась.
Мятежная рабыня двинулась по кругу, сбрасывая с плененных зеркал тряпки. Я захромала следом. Веселую мы представляли компанию. Камер-лэй, напоминающая воскресшую из мертвых утопленницу старого фильма с плохим бюджетом, и Избранная в лохмотьях, что остаются у Золушки, когда часы пробивают двенадцать.
— Я слышала кое-что, — продолжала девушка. — Но увидев воочию отсутствие вейоса, убедилась окончательно. Ты — Избранная. Ты пришла из мира, где есть боги и предназначение. Где все можно изменить и исправить. Я права?
Я кивнула. Теперь-то какой смысл в секретности?
— Номинально я Избранная, но по факту, — я развела руками, — в мире Золотой оси бесполезна.
— Но ты спасла меня, — не поверила девушка. На моем лице обозначилась озадаченность. Когда и от чего я могла спасти камер-лэй? — Ты — Избранная. Ты пришла спасти нас всех.
В драном платье, голодная, замерзшая, усталая, покалеченная. Ага, спасу я вас всех, как же.
— Все совсем не так. Да, я Избранная, но вряд ли хоть кому-то могу помочь. Даже себе.
— Но я хотела оказаться здесь и оказалась! Ты исполнила мое желание.
Я собиралась сказать, что в этом нет моей заслуги, но вместо этого спросила:
— А здесь — это где?
Лучше бы я не спрашивала.
Оказалось, помимо собрания лордов на совет, в этом месте проходил аукцион. Раньше я думала, что на нем продавали Избранных. О, какая ошибка! Обычный рынок рабов слишком милосердное занятие для лэйтарцев. Они продавали не девушек и не будущих лэй. Они продавали привилегию прекратить существование попаданки как Избранной, точно также, как Тинхе когда-то это сделал с Алисой. То есть, продавали право обратить жизнь Избранной в нескончаемую череду боли и отчаянья.