— Красота какая!
Пока сто сорок седьмая урезонивала четырнадцатую и разбиралась с причиной выплескиваемого недовольства, Лариса, очень юрко для тучной комплекции и возраста средних лет, прошмыгнула к двери, ведущей к ванной комнате.
— Иди сюда, — поманила она рукой.
Любопытство взяло верх.
Нет, Лариса позвала меня не восхищаться фаянсовым произведением искусства. За резной дверью притаился вход в будуар.
Обтянутые блестящей тканью абажуры зазвенели от вызванного нами сквозняка. Запах духов и пудры ударил в нос. Трюмо с величественным зеркалом отражало инкрустированные шкатулки, разбросанные драгоценности, веера, перчатки и искусственные цветы, увеличивая красоту вдвое. Из шкафа, что тянулся на добрых пять метров, торчал подол парчового платья.
— Я окончила школу и университет с отличием! — разорялась четырнадцатая. — У меня два красных диплома. Квартира в кредит своя собственная. Она не такая большая, как эта, но заработала я на нее сама!
Мы с Ларисой отпрянули от двери.
— Как в музее, — шепнула я, оборачиваясь на непривычный звук. — Наверняка, сюжет с Отбором. Или попаданка в тело принцессы.
Шлепая тапочками, через порог переступила Сома. Она, как и мы с Ларисой, не успела надеть форму и пришла в чем спала. Ее комплект содержал просторные штаны и длинную рубаху из плотной оранжевой ткани. Я щеголяла в льняных одеждах, скрывающих тело от кончиков пальцев и уходящих в глухой ворот до подбородка. Ларисе же достался махровый темно-синий халат.
— Вы спать вообще не любите? — продирая глаза и сонно зевая, спросила она. Впрочем, следующий крик четырнадцатой, немного ее взбодрил.
— Я не ходячий стереотип! Я не типичный анекдот про блондинку. Я умная. Я хорошо вожу машину! — буйствовала хозяйка королевских покоев, топча бесформенную тряпку униформы. — Все мужчины мне так говорили! Почему же... почему же? — она замерла, задыхаясь от слов, а сто сорок седьмая, воспользовавшись моментом, влепила ей звонкую пощечину.
— Быстро она от пряника к кнуту перешла, — хмыкнула Лариса.
Девушка безмолвно глотнула воздух, прижав ладонь к щеке. Потом выдохнула и внезапно успокаиваясь, спросила:
— Почему они так со мной?
— Кристин, я не понимаю, о чем ты.
— Вот!
Девушка подхватила с пола платье с передником и ткнула сто сорок седьмой в лицо. Я, Лариса и Сома, встали ближе, образовывая круг. На рукаве измятого платья красовалась нашивка. Желтые стежки крепко обхватывали ткань, демонстрируя вышивку гладью. Надпись, выведшая четырнадцатую из себя, большими буквами гласила: «БЛОНДИ».
— Когда это появилось?
Четырнадцатая схватила соседку за руку и заставила посмотреть на ее собственное плечо.
— Твою мать! — выругалась та, портя образ приличной девушки. На нашивке сто сорок седьмой заглавные буквы складывались в слово «ПСЕВДОЛИДЕР». Она обернулась к нам. — У вас также?
— Это появилось ночью, — продолжала Блонди. Ее настроение заметно улучшилось. Прозвище сто сорок седьмой позабавило возмутительницу спокойствия. — Псевдолидер... в этом что-то есть.
— Кристина, — укоризненно покачала головой Избранная, поднимая с пола очки. Протерев стекла рукавом, она дернула край нашивки. Клочок ткани не поддался.
— Не отрывается, — со знанием дела, четырнадцатая бросила платье на кровать.
— Надо проверить наши униформы, — спохватилась я.
Лариса задорно подмигнула.
— Ставлю на то, что я «Понедельник».
Сто сорок седьмая махнула нам рукой.
— Через пять минут в тренировочном зале. Разберемся в этом идиотизме.
Избранные согласились.
«А Центр не без юмора, — улыбалась я на ходу, бредя в комнату маяка. — Каждый получил свое». Забавно, как мои мысли о девчонках нашли отражение в реальности. Выяснить бы, кто причастен к этой задумке. Атрос? Лёша? Сам мистер статуя грешит?