— Это магия!
— Верно, пятая, — похвалил ее Лёша, вызвав тем самым недовольство Ларисы и смутно знакомых девушек.
— Выскочка, — тихо прокомментировала одна из Избранных. — А то мы сами не догадались бы.
Я подняла руку.
— Мне можно остаться?
— Да-да, — подтвердил отец всея магии. — Я договорился. Магия, за редким исключением — неотъемлемый атрибут каждой Избранной.
Теперь и я ощутила в себе прилив радости. Магия! Мне дадут магию. Я стану волшебницей. Или магиней. Магичкой. Магом, блин.
Разноцветные коконы излучали иллюминацию, достойную новогодних праздников. Лёша сел на колени рядом с импровизированным гнездом и наклонился к малышам. Он едва слышно прошептал что-то ласковое. Замер, прислушиваясь. Мягко улыбнулся цветным красавцам.
— Ах, ты готов, — обрадовался юный бог, беря кокон цвета спелого лайма. Тот вздрогнул и запульсировал. Лёша обнял его, укачивая на руках, спровоцировав волну девичьих, восторженных восклицаний. Мое лицо тоже расплылось в умилительной улыбке. Даже Сома, что всеми силами строила из себя мизантропа, с трудом удерживала безразличие, в то время как глаза засияли восхищением и восторгом. Перед красотой нерожденной магии устоять не смог бы и прожженный циник.
— Кто тебе нравится? — Обратился Лёша к кокону. — К кому ты хочешь?
Лариса схватила меня за руку и крепко сжала. На добродушном лице парня заиграл румянец.
— Хорошо, — кивнул он сам себе — и протянул драгоценный дар двенадцатой.
Ошалевшая от счастья, девушка вцепилась в кокон крепкой хваткой. Я впервые порадовалась тому, что сижу рядом с ней и могу разглядеть мерцающее великолепие сверхъестественной квинтэссенции. У меня не было детей, но если бы таковые имелись, пожалуй, я смотрела бы на них с таким же умилением, как моя соседка разглядывала клубочек магии.
— А какие она прошла тесты? – Поинтересовалась я.
— Тесты? — Лёша поманил оставшихся девушек ближе к корзинам.
— Кто к какой магии больше предрасположен, — ответила за меня Сома, первой подползшая к коконам. Ухватившись за плетеный край, она нависла над малышами. Источаемый свет переливался радугой на ее коже.
Парень звонко рассмеялся.
— Это вымысел. По крайней мере, сейчас. В Центре вы абсолютно чисты и открыты для любого вида магии. В своем мире у вас будет та магия, с которой вы научитесь обращаться сейчас. А как уж эту «предрасположенность» будут выяснять там, мне неизвестно. Так что, выбирайте.
Избранные синхронно переглянулись, чтобы наперебой загалдеть.
— Какая магия дает красоту?
— Хочу вечную молодость!
— А что для похудения?
— Сметать врагов одним ударом!
— Любовная магия!
— Блестки!
Почему-то именно на моем выкрике, девушки резко замолчали.
— Какие блестки? — пятая наклонилась вперед, чтобы проверить, не ослышалась ли.
— Ну, блестки, — неловко указала я на сыплющиеся искры.
В прошлый раз я этого не заметила, но, когда Лёша отдал кокон, на рукаве остался различимый цвет зелени. Та же субстанция сияла на руках двенадцатой.
Блестки, за которыми я все это время охотилась, были остаточным следом от магии.
15
На мгновение я ввела Лёшу в ступор. Он несколько раз удивленно моргнул, а потом указал на плетеные корзины:
— Это не блестки. Как я говорил ранее, мы в стерильном мире. Только благодаря его правилам и законам мы можем видеть источник магии вот таким. Осязаемым. В обычных мирах магия не будет иметь материального воплощения. Ее проявление подчинится правилам мира.
Вверх взмыла рука Сомы.
— Я не поняла. Почему за Клодом нет дорожки из серпантина и страз? Он творит с полем черт-те что, но ходит в балахоне монаха, а не поп-дивы.
— Так он бог, а не маг, — вмешалась пятая. — Разницу-то видеть надо. Боги оперируют другими пластами энергии.
— Да та же магия, — не сдавалась Сома, оторвавшаяся от разглядывания коконов.
Тут вмешалась двенадцатая. Урок по изучению магических искусств сразу превратился в выяснение отношений. Завязался спор.