Над головой девушки порхала красная бабочка. Она то взлетала на полметра вверх, то опускалась вниз, цепляясь тонкими лапками за прическу своей хозяйки. С расчерченных узорами крыльев спадала пыльца, создавая сверкающий шлейф.
— Дорогой, зачем еще одалживать женщину-лэй? — девушка скользнула пальчиками по тонкой цепочке ожерелья. — Будь в гостях леди, она пришла бы с личной спутницей. Притащи ты домой лэй — не стал бы для нее никого брать. Значит, это чужестранка. Раз ты ее скрываешь, значит, контрабанда, которая не прошла регистрацию. Хочешь оформить право собственности в обход законов? Значит, есть причина, по которой ты не можешь допустить ее на аукцион. Она чем-то особенная. Я хочу знать, чем?
Тинхе устало вздохнул, потер переносицу безымянным пальцем и, не меняя интонации, ответил:
— Или, дорогая Солярис, в свете некоторых личных проблем, я одолжил женщину-лэй потому, что я одинокий мужчина и у меня есть потребности.
Кузина внимательно оглядела родственника, взмахнула длинным наманикюренным пальчиком и покачала им перед лицом собеседника.
— Нет, дорогой, нет. Для этого есть мужские клубы. Лэй городской леди близко не сравнится со столичным ассортиментом.
— Допустим, я занятой лэйтарец. Нет у меня времени на условности клубов, что вместе с членством накладывают кучу светских обязательств.
— Не верю, — настаивала блондинка. — Ты врешь мне в глаза. Врешь нагло и безжалостно. Впрочем, как обычно.
— Как бы то ни было, кузина, — взял он ее за ручку, приглашающим жестом указывая на дверь, — пока твои предположения подтверждены лишь косвенными доказательствами, прошу держаться от моего дома подальше.
Казалось, что вот оно все, девушку выпроводят за порог и спектакль прервется на самом интересном месте. Но нет, местных леди делали не из глины, их ковали в жерле вулкана и омывали во льдах северных океанов.
Она извернулась. Вцепилась пальчиками в лацканы черного жилета, сжала узорчатую вышивку с цветочным орнаментом, и призывно заглянула в пустые глаза. Веер, болтающийся на изящном запястье, шлепнулся о грудь Тинхè.
— Умоляю. Мне нечего противопоставить коллекции Астры! Она выигрывает каждый сезон, а мне достаются жалкие крохи. Кое-как выплываю на весенних приемах, но что толку, если самый сок собирается после аукциона?
— Солярис, — Тинхе, положив руки поверх ладоней сестры, попытался их отцепить.
— Нет, послушай, — девушка приподнялась на цыпочки. Золотые локоны подскочили, рассыпаясь водопадом. Бабочка отчаянно забилась, мельтеша алой привязью. — Сегодня все источники как один взвыли о новой тайной игрушке Астры, что поразит даже Незыблемых. Об этом судачат на каждом углу. Мол, ничего подобного не появлялось ни в Лэйтарии, ни за ее пределами на протяжении более тысячи лет.
— Это откровенная чушь. Ты же знаешь, — поморщился он, освобождаясь из ее хватки. — Каждый сезон одно и то же.
— И я так думала! — в отчаянье воскликнула та. — Но вот, посмотри.
Она взмахнула веером. Алая бабочка, осыпая хрупкие плечи исчезающей пыльцой, приземлилась на сияющую гладкость бесподобных волос и застыла, обратившись в бант-заколку.
— Я едва не опозорилась этим утром, — лепетала она. — Астра давно готовила против меня интригу. Ее оружие выстрелило сегодня. И метило оно в меня. Красные бабочки. Астра ввела моду на красные бабочки. Ее информаторы каким-то образом откопали, что я ужасна в магии творений и только вчера выгнала своего мастера. И что же сегодня? Я отправляюсь на поздний завтрак с подругами и, кто бы мог подумать, люззоры взрываются новостями о камер-лэй, о бабочках и о невероятно ловкой и изысканной подачи новой коллекции леди Астры. Я тут же бросилась ей звонить с поздравлениями, но, как назло, змеюка хранила молчание и отказалась от комментариев!
— Солярис…
Девушка хлопнула его по плечу, поджимая пухлые губки. В глубоком океане синих глаз задрожали слезы.
— Ты не понимаешь. Никогда не понимал. Что толку объяснять? Когда ты в последний раз включал люззор? — эмоциональная кузина махнула веером в сторону парадной лестницы, за перилами которой, как раз-таки пряталась я.