Заминку Тинхе я понимала. Угадать по моей внешности яркий творческий талант было сложно. Тем более тот, что мог бы прийтись по вкусу Страннику, видевшему чудеса сотен миров.
— Она прекрасно… декламирует стихи, — нашелся он с ответом.
Я вытаращила глаза. Какие «стихи»? Какой «прекрасно»?
— Стихи? — Аматри дернул меня за плечо, поворачивая к себе лицом. — По люззору говорилось о невероятной пластике и акробатических данных.
— Они были рождены поэзией моей души, — томно ответила, прижимая руки к сердцу. Дальше мне бы завести шарманку из пронзительного-романтичного стихотворения, но кроме рубленого слога Маяковского и его «Я достаю из широких штанин» в голову ничего не лезло.
— Абсурд. Вы оба водите меня за нос.
— Может и так, — согласился Враг. — Но это не повод меня допрашивать. У тебя на то ни прав ни полномочий, Аматри. Это я застал тебя со своей камер-лэй в месте, где ей быть недозволенно, а не наоборот. Поэтому, позволь-ка и мне провести небольшое расследование.
Враг перехватил меня за талию, буквально вырывая из рук Аматри. Недобро глядя на собеседника, щелкнул пальцами. В ладони сверкнул сиреневый огонек и сразу рассыпался пылью на черной перчатке.
— Зачем ты использовал на моей камер-лэй магию?
На красивом лице проступили красные пятна.
— Она… она убегала.
— Неудивительно, — резюмировал Враг. — А потом, когда ты решил, что она гм… леди, почему не отменил заклинание?
— Я забыл, что задействовал ось, — признался тот, и внезапно встрепенулся, вновь с вызовом глядя на Тинхе. — Забыл, потому что флер на нее не подействовал. Как будто она такая же, как…
— Хватит! — оборвал Враг. От его голоса по коже побежали мурашки. Аматри дернулся отступить назад, но в последнюю секунду вспомнил о собственной гордости и лишь недовольно дернул губой. — Хватит молоть чушь. Ты ошибся. В очередной раз. Признайся себе в этом и проваливай.
Прозвучало грубо. Тинхе не стоило так сильно напирать на парня. Следовало дать немного пространства для маневра. Возможность уйти достойно.
Голубые глаза лэйтарца в белом застыли на моей перчатке. Если он стянет ее. Если оголит скрытый участок кожи…
Тинхе то ли не заметил вмиг изменившегося настроения товарища, то ли не имел возможность что-то предпринять.
— Мои босоножки! — воскликнула я, перепугав обоих жителей Золотой оси.
Парень вздрогнул. Враг вышел чуть вперед, отодвигая меня себе за спину.
— Это твоя обувь? — Кивнул он на золотистые орудия пыток.
— Да.
Тинхе не глядя нащупал мою руку. Поднял вверх ближе к лицу. Листик салата одиноко торчал между двумя кусочками хлеба. Остальные внутренности растерялись где-то на ходу.
— Ты была в гримерке, а он на праздничном фуршете. Почему у него твоя обувь, а у тебя еда?
— Это называется расстановка приоритетов.
— У меня из-за вас мигрень скоро начнется. Аматри?
Сбитый с толку парень смотрел на мои туфли так, будто видел их в первый раз.
— Я собирался их вернуть, — с сомнением произнес он, возвращая Врагу.
Тот мотнул их на пальце. Каблучки стукнули друг о дружку, создав облачко знакомой золотистой пыли.
Оба лэйтарца в замешательстве уставились туфли.
Повисло молчание.
Я задумалась, каково рода отношения у этих двоих? Рабочие? Личные? Выглядело так, будто Аматри стоял ниже по положению Тинхе, но знал о последнем какую-то гадость, что тот предпочел бы оставить в закромах. Если бы не эта маленькая болевая точка, парень в белом не посмел бы так себя вести со Странником. Или же я что-то не улавливаю в тонкостях общения между лэйтарцами?
— Солярис… — наконец протянул Враг.
— Солярис, — подтвердил Аматри. — Она ненавидит, когда пропускают ее выступления. Что ж, свободного вечера, кузен! Развлекайся, — бросил он воплощению тьмы и мрака, и, мигом потеряв к нашей паре интерес, устремился к выходу.
Слава единорожкам!
Обрадованная закончившейся семейной драме, я было двинулась вслед за ним. Не тут-то было. Враг перехватил меня в последний момент, заставляя остановиться.