Жан упал на колени, обняв низ большого, вертикально стоящего гроба, и заплакал.Только здесь он мог дать волю своим эмоциям, только здесь он мог быть самим собой, и он надеялся, что его искреннее раскаяние принесет ему ее прощение. Он умолял, а его мысли летели куда-то в прошлое, где он был еще так молод, где волосы его развивал веселый морской бриз, и в бороде застревали капельки морских брызг. Туда, где были слышны хлопки парусов, и крики белых чаек, и он, с гордо поднятой головой и горящими счастьем глазами, прибывал на своем корабле в порт, чтобы запастись провизией и пресной водой и двинуться в долгий путь путешествий и самопознания.
- Та-а-а-к, ребята! На все про все у вас всего три дня! Потому что после этого сушу вы увидите еще очень не скоро!
Команда весело зашумела, и все ринулись с корабля, громко смеясь и топая. Он любил свою команду, и знал что это взаимно, вот и сейчас он выдал каждому солидную сумму, только для того, чтобы его люди смогли хорошенько поразвлечься. Жан знал, что эта щедрость воздастся ему сполна, в суровые времена она вернется ему верностью и отвагой. Он сошел последним и глубоко вдохнул запахи старого порта, по сути маленького городишки, жившего только за счет торговли. Странно, еще недавно он так сильно ждал высадки на берег, но когда его нога ступила на землю, его настроение изменилось.Теперь его терзали смутные сомнения, какая-то неясная тревога поселилась в его сердце, и он с досадой думал о том, что эти три дня придется как-то убить.Он приложился к фляжке с ромом, смиряясь с таким положением вещей, и решил прогуляться по набережной. Впрочем, очень скоро, устав гулять меж шумных торговцев и вечно куда-то спешащих людей, он зашел в таверну, и попросил большую кружку лучшего эля, что у них есть. Ему принесли и поставили кружку на стол, он выпил глоток, и еще рассеянно посмотрел в окно. На девушку на противоположной стороне улицы. И только тут до его сознания дошло, что она никак не вписывается в местный антураж. Ктоона и откуда? Изящная, тонкая и белая как паруса его корабля, как облака, которые проплывают над океаном в солнечный день, и эта неземная улыбка! Жан, как ошпаренный вскочил, перевернув стол и пролив эль. Он боялся только того, что не сможет найти владелицу этого взгляда и этой улыбки. Быстрым, широким шагом он подошел к двери, и сильным толчком распахнул ее. Выйдя, он снова увидел ее, и убедился, что девушка - вовсе не мираж. Она остановилась, и посмотрела на него все с той же улыбкой, даже не на губах, а скореев глазах.
Ему казалось, что она светится. Неестественно белая кожа, и неестественно белые волосы, не естественно тонкая фигура, и вся эта неестественность, состоящая из многих мелочей, образовывала создание столь совершенное и необычное, что описать это он был не в силах. Он молчал и просто смотрел на нее, понимая, что это неприлично, но словно впав в ступор. Она еще раз улыбнулась, и тут же забыла о нем. Ее путь лежал мимо таверны совсем в ином направлении. Он последовал за ней к небольшой церквушке, куда она вошла, даже не оглянувшись. Растерянный он прождал ее у входа до самого вечера, скупив у ближайшей лавочницывсе цветы, что были в корзинке последней. Он не знал, о чем она молилась, но чувствовал, что внутренне не достоин ее. Он не был особенно набожным человеком. Жизнь морского бродяги не очень-то способствовала частым посещениям церкви. Но, безусловно, он был человеком верующим. И он тоже помолился Господу… о том, чтобы увидеть ее, и чтобы не оставить ее равнодушной. Хотя раньше у него с этим проблем не было. Не иначе как Господь услышал его: с закатом Жан увидел предмет своих мечтаний. Она вышла через парадную дверь, в легком платье, с распущенными волосами, которые красиво развивались за ней по ветру, словно волшебный шлейф. Она была похожа на фею или на ангела.
- Постой! - крикнул он, понимая, что даже не знает, как ее зовут.
- Вы обращаетесь ко мне, сеньор?
- Да. Это Вам, прекрасная незнакомка! – он протянул охапку цветов, которые уже начали увядать, но еще приятно благоухали. – Прошу прощения, но я не знаю Вашего имени… Вероятно, Вы – ангел небесный или богиня Афродита, что вышла из пены…