И с этот же день молодые уехали в свое поместье, он позаботился, чтобы для нее наняли лучшую, хотя и отдельную от него карету.Казалось, даже воздух вокруг него был пьяным. В таких условиях он не мог себя контролировать, а контроль сохранить требовалось, во что бы то ни стало. Он надеялся, что это новая глава в его жизнии жизни его восхитительной жены Бьянки.
***
Он не знал, сколько прошло недель с тех пор, как она оказалась в его доме, эти дни он прибывал в состоянии человека, которого сильно ударили по голове тяжелым пыльным мешком. Ночами он не мог уснуть и приходил к ней в комнату. Жан стоял рядом с кроватью, или сидел в углу комнаты, слушая ее дыхание, и пытаясь различить черты ее лица в лунном свете. Она всегда крепко спала, лишь изредка ворочаясь в кровати, и во сне проводила пальцами левой руки по рукоятке ножа, неизменно лежащего под подушкой, хрупкое беззащитное создание с духом амазонки.
Ему хотелось говорить с ней, но, несмотря на свои права мужа, он хотел быть максимально деликатен, чтобы понравиться ей не потому, что другого варианта у нее просто не было, а потому что будет интересен ей сам по себе, такой как есть. Единственным верным и безотказным способом являлись книги, он незаметно подбрасывал их ей, и вскоре его ожидания оправдались. Бьянка прервала молчание, а Жан поддержал беседу, получив возможность наслаждаться ее голосом и … ее остроумием, фантазией, непосредственностью, ее жизненной энергией, бьющей порой через край. Она оказалась смышленой девицей, что не могло не радовать, ее пытливый ум извлекал суть из любых витиеватых историй, что он ей рассказывал, а своими вопросами Бьянка порой сама ставила его в затруднительное положение, зачастую беря лидерство в разговоре.
Эти разговоры вскоре стали единственной его радостью. Жан испытал многое за свою жизнь, и знал, как бывают ценны и редки такие отношения, поэтому не торопил события, он умел получать упоение от платонической любви, понимая, что она дает гораздо больше, чем скоропалительная страсть. Они медленно познавали друг друга, ибо он не любил спешки, ни в чем. В процессе узнавания, они каждый раз словно поднимались на новую ступень отношений, однако он не спешил пройти этот путь. Ведь каждая следующая ступень не только говорила о том, что ты поднимаешься вверх, но и ненавязчиво намекала на то, что рано или поздно подъем закончится. Он всеми силами хотел отсрочить этот момент. И не потому, что боялся, что Бьянка ему скоро наскучит, он боялся, что она полюбит его. И это все усложнит. Потому что он не собирался отвечать ей взаимностью. Однажды он полюбил, и ничего, кроме горя и боли это ему не принесло.К этим доводам в его сознании примешивалась и боязнь того, что она забеременеет, а его «странности», имеющие тенденцию проявляться в неожиданные моменты, еще более усложняли ситуацию. Ее попытки к соблазнению казались Жану неуклюжими и немного пошлыми, но чего он смел ожидать? Она и не догадывалась о его чувствах, и была слишком молода, чтобы знать истинную цену отношениям духовным. Он прощал ей эту бестактность, а как же иначе?
Но он все больше и больше привязывался к ней. И эта привязанность его тоже пугала, она рождала в нем чувство вины. Вины перед своей вечной любовью. Он ведь поклялся любить ее вечно. А это значило, что никто и никогда не смог бы занять ее место в его сердце. Никто и никогда!
Ванда
Затхлый запах подземелья. Тусклый свет редких свечей, зажжённых вдоль стен большой каменной комнаты. И все же еле различимый среди них, в полумраке стоял Жан. Крупная тень шла вдоль стены с низко опущенной головой, тяжело и прерывисто дыша, к стеллажам расположенным в углу помещения. Его слабо горящая лампа выхватила из темноты флакон с духами, он взял его, брызнул в воздух, и подался лицом вперед, чтобы вдохнуть это ароматное облако. А вдохнув, крепко зажмурил глаза, из которых блестящими струйками полились слезы.Почти вслепую Жан подошел к центру комнаты, и лампа, поставленная им на пол, выхватила высокий странный предмет, стоящий в центре круга.
- Я предал тебя, – сказал он, пытаясь сдержаться, но горло сдавливали рыданья.- Смею ли я просить прощенья? Я знаю, знаю, что ты не простишь, я сам не прощу себя. Но знаешь, если бы ты ее видела, ты бы меня благословила. Она - небесный цветок, она показала мне, что я еще жив… Если честно, я думал, что мне подарила ее ты, особенно после того, как я заглянул в ее глаза, но ведь это не так, да? Прости меня, я так слаб! Но ее болезнь, ее уязвимость, испугала меня… мне показалось, что время повернуло вспять. И мой кошмар вернулся снова. Я вспомнил, как когда-то я сидел ночи напролет у твоей кровати, читая сказки и рассказывая о своих приключениях. И все только для того, чтобы ты встала на ноги. Когда я увидел ее в постели, такую слабую, беззащитную, ее глаза, улыбку, растрепанные волосы… разве я смог бы? Разве я виновен?