Увы, но так лично и не смогла увидать тебя. Я пишу это письмо, в надежде, что господин Першик сможет отыскать тебя и передать тебе мои поручения.
Всю жизнь, дорогой Гален, я заботилась о чужих детях, помогала сиротам с даром и обездоленным, не зная, что где-то живет мой двоюродный правнук с такой же тяжкой судьбой. Ты вправе ненавидеть меня, ведь я могла стать тебе семьей, которой у тебя не было. Но я надеюсь на твое благоразумие и доброе сердце. Ведь ты, как никто иной поймешь этих детей и не сможешь остаться безучастным…»
Я отложил письмо, желая перевести дух. Пожалуй, мне было на что злиться на мадам Ведан. Только вот воспитание не позволяло. И все же, она хотела взвалить на меня все заботы, когда я столько вынес и вот, после стольких испытаний, судьба улыбнулась мне. Меня ждала блестящая карьера, а не какая-то провинциальная школа. Это было слишком…
– Ну что, прочел? Там есть что-то про меня? – до этого тихо стоявший в уголочке господин Волес решил осторожно напомнить о себе.
Словно только что о нем вспомнив, я спохватился. Не хотелось, чтобы кто-то видел меня таким подавленным.
Поспешно пробежав глазами по оставшимся непрочитанным строчкам, я сказал:
– Да, мадам Ведам написала, что очень дорожит вашим знакомством и очень благодарна за службу.
На самом деле пожилая женщина писала еще о том, что она надеется, что Першик останется на посту и будет полезен новому руководителю, но я упустил это, всеми доступными методами стараясь не признавать того, что господин Волес еще долго будет меня мучить своим присутствием.
– Ага, хорошо, – задумчиво и как-то невесело отозвался помощник. Наверное, он не собирался покидать пост и расстроился, что мадам Ведам ничего не сказала об этом.
– Ладно, – я спрятал письмо в карман и взялся за документы, – посмотрим, что здесь у нас…
Я не успел толком ничего рассмотреть, меня отвлек пронзительный гвалт. Не то мужской, не то женский крик пронесешься по коридору, как степной вихрь. После с грохотом отворилась в дверь в кабинет.
Без всякого стука и предупреждения на пороге появился высокий худощавый жрец и знакомая лиса. Девушка пряталась за мужчиной в рясе, и, судя по ее шальным глазам, она думала, где ей можно спрятаться.
– Вот значит как! – жрец подбоченился. Весь его вид говорил о том, что он очень недоволен и оскорблен.
– Простите, а вы кто? – я попытался сохранить все свое самообладание, но столь дикие повадки меня поражали.
– Жрец Олад, – мужчина протянул свою хрупкую руку с тонкими пальцами для рукопожатия. Хоть он перестал кричать, но говорил все равно на повышенных тонах. Именно ему и принадлежал этот пронзительный пищащий голос, который доносился из коридора.
– Я тот человек, между прочим, – он покрутил указательным пальцем у моего лица, – который следил за этим местом и не давал ему загнуться.
Я хотел сказать слова благодарности и, наконец, выдворить громкого мужчину, но жреца нельзя было так просто заткнуть.
– И что? Какие благодарности я получил…
– Я благодарен вам…
Жрец жестом дал понять, чтобы я замолчал и вновь продолжил:
– Я тут корячусь, работаю за троих, если не пятерых и что? – Я отметил про себя, что у мужчины был сильный сельский говор. Скорее всего, жрец не заканчивал никакую духовную семинарию, а был учеником другого деревенского слуги богов.
– Почему мне никто не сказал, что нового господина уже нашли? – жрец Олад с негодованием и упреком уставился на Першика. – Тут же надо знать, что за человек, откуда он…
– От всей души заверяю вас, что у меня нет никаких злых умыслов, – подождав пока поток необузданных эмоций закончиться, я взял слово, со всей торжественностью, представив себя: – Я тот самый наследник мадам Маргины Ведан – Гален Аделбретч из Герленда. Специалист в области…
– Да знаю я кто вы такой! – махнул на него рукой жрец Олад. – Вы лучше скажите – вы колдун или как?
– Именно на этот вопрос я только что и пытался ответить, – с неким раздражением сказал я и сам удивился. Раньше я считал себя спокойным человеком, но прибыв в Юкарну, пересмотрел мнение о самом себе.