Только вот уходить лучше опять через окно, благо, оно было и в коридоре. Спущусь, а уж потом и превратиться можно!
Мой план был до смешного прост: стоило найти одежду. Я рассчитывала, что снова кто-то будет сушить белье. Так что, по залитым лунным светом улочкам, я перебирала лапками в поисках нужных веревок. Оказалось, брать одежду в городе куда сложнее, чем в селе. Горожане любили перетягивать белье через окна, поперек улиц, а до второго этажа не так и легко достать!
Посмотрела направо, посмотрела налево – никого. Обернулась человеком, полезла по винограднику наверх. Крепление для кустарника было хлипкое, ненадежное, того и гляди – хрустнуло бы подо мной. Однако вожделенные панталоны и платьице манило к себе сильнее приоткрытой дверцы в курятник.
Хвать – я чуть не падаю с деревянной опоры. В руке все же остаются прекрасное белье: нежно-розовые панталоны, обильно украшенные рюшами. Ни разу не носила настолько провинциальные дорогие изыски!
Будь я не я, если бы не попыталась их надеть сразу на садовой решетке. Умостившись кое-как на перекладину (виноградная лоза очень мешала), всунула первую ногу, потом вторую.
– Опля! – Концы завязки победно стянулись на поясе, и в этот самый момент я кубарем полетела вниз.
Оцарапавшись о хлесткие лианы винограда, я оказалась лежать ногами вверх на опоре, абсолютно голая, не считая панталон. Одна нога запуталась о растение. Хорошо, хоть чудом осталась жива. Опять!
На верху, прямо над виноградом, громко стукнули створки о кирпичные стены. Из них показалась пышнотелая мадам в чепчике, ее зоркий глаз тут же приметил лежащую внизу обнаженную девицу.
– Ах! – притворно воскликнула она и тут же заголосила, посмотрев на окно напротив: – Гатусила, ты погляди-ка какая наглость!
В противоположном доме зажегся слабый свет свечи, и появилась сонная кумушка. У нее была исключительно дивная прическа из кусочков ткани, на которые плотно были накручены волосы. Это чтобы на утро кудри получились?
– Ой-ой, это ж что, старый юбколюб уже совсем страх потерял! – оживилась та, что звали Гатусилой.
– Ага, женка небось застукала, вот и пришлось вертихвостку с окна справлять! – подхватила пышнотелая мадам.
– Ну, я завтра Зорянке все доложу!
– И я, и я!
Так, кажется, кумушки не увидели моего хвоста, пора делать ноги, пока они заняты расправой над невинным бедолагой. Вон уже одна женщина, под чьим домом я лежу, стала нервно стучать по соседнему окну шваброй. Кажется, она не могла дождаться утра, чтобы не высказаться «старому юбколюбу», что она о нем.
– Ой, Радечка, глянь!
Пышнотелая мадам перестала стучать шваброй и проследила за указательным пальцем подруге. Он как раз указывал на меня.
– У нее твои панталоны!
– Так эта девка еще и воровка!
Вот же влипла!
Я метнулась в одну сторону, но наткнулась на толпу. Среди людей я узнала знакомые лица. Кажется, это тот народ, который собирался спустить с меня шкуру.
Побежала в другую, но и там были люди! Причем столько, что сбежать можно было только по головам.
Я зашипела, как загнанный зверь. Тот мужик, который ранее хотел меня спалить, угрожающе помахал в мою сторону палицей.
– Спасибо, дамы, за бдительность, теперь эта воровская лисья морда сполна получит!
– Так она перевертыш? – как-то разочаровано переспросила Гатусила.
– Ну да!
– Ну раз не любовница, то пойду спать! – Ставни с барышней громко закрылись За подружкой скрылась у себя в квартире и пышнотелая мадам.
– А теперь, хвостатая, будем из тебя шкуру сдирать! – кровожадно усмехнулся мужик, и люд потянул ко мне свои рученьки.
«Может, обернуться лисой? Между ног смогу прошмыгнуть? Или тогда мигом затопчут?» – в панике подумала я.
Но мои судорожные мысли мигом прервал властный голос:
– Стойте!
Гален 05.12
Гален
После того, как я выгнал из номера лису, не смог сдержать облегченного вздоха. Чувствуя себя победителем, я даже переоделся в пижаму. Я собирался хорошенько выспаться и молился, чтобы мелкая воровка в моей кровати оказалась последним инцидентом на сегодня!
Но только голова коснулась мягкой подушки, а свет в ночнике потух, сон отказался приходить. Мне все не давали покоя мысли о той несносной лисице. Меня заедало чувство вины. Ведь я выгнал бедную девушку одну и без одежды!