Перед внутренним взором предстал улыбающийся бельгиец. Интересно, как он меня нашел? – подумала Мария. И все-таки тень сомнения не покидала ее, все-таки малознакомый мужчина приглашает в театр… Что подумают о ней в обществе? А впрочем, к черту общество! Тут ее никто пока не знает, а потому уличить в случайном знакомстве с симпатичным бельгийцем не смогут. Мало ли… Но сначала надо было заняться делами.
В целом, дела ее обстояли скверно. С одной стороны, она теперь являлась обладательницей миллиона, с другой, если верить нотариусу, миллион тот лежал сейчас арестованный на счетах в банке. Кошелек был по-прежнему пуст и единственное, что вселяло хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне – это наличие крыши над головой. Ей отчаянно нужен был хоть какой-то план, но мысли как назло разбегались в разные стороны, путались и перескакивали с одного на другое. Что она знала об отце? Если хорошенько подумать, то совсем немногое. Род Войшицких обеднел задолго до рождения Марии. Дед Казимеж по ошибке забрит был в солдаты, да так и остался в армии, дослужившись до чина поручика и должности полкового казначея. Сбережений у него почти не было, но жалования все же хватало, чтоб дать сыну образование подходящее молодому шляхтичу. Иоанн поступил в университет аккурат в 1862 году, а через год шлепал по каторжному тракту уже не как студент, а как осужденный мятежник. Ссылку ему определили отбывать в Иркутске, где он и познакомился с дочерью переяславского купца Глафирой. Там и поженились. Мария родилась на 12 году ссыльной жизни, мать ее скончалась в родах, сама же она по малолетству отцовских дел в Иркутске не знала. Лет пяти отроду Марию отправили к бабке в Сандомир. Бабка – точеная, будто фарфоровая статуэтка, сухонькая старушка, конечно, ворчала на отца, что опозорил столь славную родословную неравным браком, но внучку по-своему любила, хоть и не баловала вниманием. От бабки Мария знала, что отец в ссылке держал фотоателье и в тайне надеялась, что увлечение это она переняла от него. Впрочем, сам отец в Сандомир приезжал редко, бабка лишь поджимала губы, узнавая из писем, что сын колесит по Туркменистану, да ошивается по сибирским рудникам. До конца своей жизни, она считала, что почтенному пану следует жить в родных краях и приносить пользу своему народу. Но отец, видимо, был другого мнения. Последний раз Мария видела его два года назад на похоронах бабки. Он приехал в Сандомир спешно и пробыл недолго. Был молчалив и о себе почти не рассказывал. Тогда он никак не производил впечатления человека, отягощенного миллионным состоянием. Напротив и одежда, и багаж, и весь вид его указывали на средний достаток. Так откуда же появился этот миллион? Ответ на этот вопрос Мария не знала. Как не знала и того, кто стоит за убийством отца. Впрочем, интуиция ей подсказывала, что и миллион, и убийство – звенья одной цепи. Она встала и внимательно осмотрела ящики письменного стола. В нижнем девушка нашла, что искала: адресный справочник. Раскрыв его на последней странице, она стала читать алфавитный указатель: Вознесенский, Вожев, Войткевич, Войцеховский. Войшицкий в списке не значился. Все усложнялось. Конечно, раз он приехал во Владикавказ не так давно, то мог просто не попасть на страницы адрес-календаря, но все же обстоятельство это Марию раздосадовало. Получалось, что отец не состоял на службе, не был купцом и не участвовал в каких-либо обществах. Откуда же дом и богатство? Положим, как сказал нотариус, дом был выигран в карты, но опять же миллион картами никак не объяснишь. Последнее письмо от отца Мария получила уже отсюда. Да и Соломон, и Нана говорят, что уже год назад он стал владельцем дома. То есть в город он приехал не позже полутора лет назад. А вдруг он его украл? Этот миллион? Подозрение пронзило ее и побежало холодком по спине. Да нет, такого не может быть, не похож отец на вора. Но червячок сомнения уже поселился в глубине души. Надо что-то делать. Что-то делать. Но что? Конечно, можно смириться, дождаться когда снимут арест со счетов и просто насладиться богатством, но Мария чувствовала, что нерешенная загадка будет мучить ее. Что она могла предпринять? Вариантов было немного.