-Курт, хватит! Что я тебе сделал? – белобрысый попытался было остановить нападавшего.
Но инженер был слишком зол.
-Ты подлец, Ян! – прорычал великан, кидаясь в атаку.
Мария едва успела отскочить в раскрытую дверь купе, как к ее ногам шмякнулось тело Яна. По лицу его из рассеченной брови и носа лилась кровь. Мария выскочила в коридор, и не без усилий затолкала юношу в купе. Опешив от ее решительности, нападающий остановился. На шум уже сбегались пассажиры. Послышался свисток обер-кондуктора.
-А ну-ка прекратите! Как вы себя ведете, господин инженер?! – строго, будто отчитывая провинившегося школьника, выпалила Мария. Она стояла посреди коридора, перегораживая путь буяну, а тот уже и не думал трогаться с места. Он весь как-то обмяк, понурился, гнев его улетучился и во взгляде, которым он окинул девушку, была ясность.
-Извините, мадмуазель! Я не хотел вас обидеть! – он повернулся, тряхнул головой, и, виновато сутулясь, поплелся в другой вагон.
Мария вернулась в купе, где разгоралось уже другое сражение. Немка, напуганная внезапным появлением окровавленного мужчины, принялась выпроваживать его, осыпая градом ударов по голове.
-Вон отсюда! – кричала гувернантка, отбиваясь от белобрысого, который, впрочем, и не думал ни на кого нападать.
Тот же, закрывши голову руками, лишь рассыпался в извинениях сразу на всех известных ему языках. Мария подоспела вовремя.
-Стойте! Не видите, он ранен! – девушка возмущенно ворвалась в купе.
-Кто этот человек? Он ваш знакомый?!– строго спросила та.
-Да, я знаю этого пана!– соврала Мария и, наклонившись к юноше, стала осматривать рану. - Не соблаговолите ли вы помочь мне с его перевязкой?! – обернулась она к немке.
Гувернантка фыркнула, но, покопавшись в ридикюле, выудила несколько склянок с жидкостями. На немое удивление Марии, она, махнув рукой, ответила:
- От этих детей никогда не знаешь, что ждать и где они упадут в следующий раз.
Юноша, хоть и уверявший, что с ним все замечательно, и раны его не стоят никакого внимания, смирился со своей участью и позволил женщинам смыть кровь и обработать ссадины.
-Зачем этот человек напал на вас? – поинтересовалась Мария, прикладывая к рассеченной брови Яна, ватный тампон.
-Вот и у меня тот же вопрос – раздался незнакомый грубоватый голос.
Все обернулись. В дверях купе стоял обер-кондуктор.
Ян вскочил на ноги.
-Честно говоря, я сам не понял. Он был пьян и бормотал, что я его подставил. Но в каком деле, ума не приложу, – начал оправдываться он.
Обер-кондуктор нахмурился.
-То есть он напал на вас без причины?
-Видимо так. Во всяком случае, я этой причины не знаю.
- Вы будете выдвигать какие-то претензии?
-О нет! Курт хороший малый, но совершенно не умеет пить. Ему надо просто проспаться.
-Хорошо бы он это сделал, иначе мне придется ссадить его на ближайшей станции.
-Нет-нет, господин кондуктор, это совершенно невозможно. Поверьте, я прослежу, чтобы никаких скандалов больше не было! Прошу простить и его, и меня, за беспокойство.
Кондуктор задумчиво покачал головой и ушел. Ян обернулся к дамам.
-Скажите, чем я могу вас отблагодарить за заботу и спасение?
-Не стоит благодарности!
-Может быть, вы позволите хотя бы угостить вас кофе? – обратился Ян к Марии.
Девушка смутилась, кинула взгляд на немку, а та лишь улыбнулась и незаметно кивнула головой.
***
В салоне было шумно, но прохладно. В открытые окна врывался вечерний легкий ветерок. На небольшой сцене, зажатой в углу вагона, тапер выводил незамысловатую популярную мелодию. От столика, к столику, еле расходясь в узких проходах, сновали стюарды в белоснежной форме. За дальним столом шла игра в карты. Банк держал важный господин, одетый по последней английской моде, с коротким ежиком седых волос, и пышными бакенбардами. Он производил ощущение отставного военного или дипломата. По правую руку от него, в небрежно накинутом на плечи темно-зеленом мундире, сидел офицер, и, поглядывая в карты, попыхивал короткой прямой трубкой, наполняя салон ароматом вишневого табака. Справа от него сидел еще один господин. Невысокого роста, с круглым, лоснящимся лицом, он то и дело вытирал лоб платком. Третий же, надолго привлек внимание Марии. Это был горец, с черными, как смоль волосами, суровым выгоревшим от солнца лицом и огромным орлиным носом и топорщащимися в разные стороны усами. Светло-серая черкеска покрывала мощные его плечи, на груди сверкали серебряные газыри. Он со спокойной сосредоточенностью наблюдал за игрой партнеров, периодически обводя салон внимательным взглядом.