Через минуту запыхавшаяся Софья вернулась с коричневым конвертом со штампом гостиницы.
- Умно! – крякнул Котляревский.
Мария лишь приподняла бровь, нашла на отцовском столе нож для бумаг, ловко вскрыв конверт, вытащила плотные картонные паспарту и по очереди стала передавать их полицейским.
- Надо бы ввести подобную практику повсеместно, а Дмитрий Михайлович? – обратился Котляревский к Мите внимательно рассматривая снимки. Митя кивнул. На фотографиях, запечатлевших распластанное изувеченное тело Курта Брегсона, не было ровным счетом ничего особенного. Выступающие из кромешной темноты фона блеклые лица бельгийцев, лежащее грудой тело, окровавленная, сжатая в кулак рука убитого.
Коляревский лукаво улыбнулся.
- Что, Дмитрий Михайлович, неужто не поняли какой подарок сделала нам Мария Ивановна?
Митя еще раз взглянул на фотографии, но так ничего и не понял, лишь поджав от досады губы, мотнул головой. Его мучительные раздумья прервал тихий стон.
- О! Очнулся, голубчик! – пробасил городовой, встряхивая нападавшего, - Вот мы тебя сейчас и расспросим!
- Кто тебя нанял? – пророкотал Котляревский.
Гигось поднял окровавленную голову и, с трудом разлепив глаза, молча уставился на полицейского.
- А ну отвечай ваше благородию! – рявкнул городовой. Но Гигось лишь помотал головой, приходя в себя.
- Ничего! В камере разговорится! – городовой, ухватив Гигося под руку, поднял его на ноги и подталкивая, повел к выходу.
Мария тяжело опустилась в отцовское кресло.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов