- Там, там! – срываясь на истерику вопила немка.
- Что с вами? – Мария тут же вскочила
- Там! Человек, весь в крови!
Девушка посмотрела в окно, за которым была чернота, и выскочила из купе.
Где-то слышался гулкий стук, звон разбитой посуды, ругань. Мария шла мимо дверей, из-за которых высовывались заспанные, ничего не понимающие, лица пассажиров. Через окна было видно, как из кабины выпрыгнули на землю несколько человек, свет от их фонарей замелькал, запрыгал по составу.
Мария увидела распахнутую дверь вагона и осторожно спустилась по ступенькам. На улице было прохладно и она, поплотнее закутавшись в шаль, двинулась за огнями. Идти пришлось недолго. Пройдя до конца состава, она увидела, что огни замерли, издали были слышны сдавленные возгласы. В неровном свете фонарей, она разглядела фигуры Мак Артура, Яна, нескольких бельгийцев и машиниста. Они столпились над какой-то бесформенной кучей, лежащей на земле. Мария подошла ближе. Навстречу выскочил машинист. Его седые усы обвисли, лицо белело в темноте, будто в нем не было ни капли крови.
- Не надо вам туда, барышня! Возвращайтесь в купе!
- Что произошло?
-Я все сообщу чуть позже, возвращайтесь в купе!
- Но, позвольте! Я имею право знать! – возмущенно начала Мария, пытаясь заглянуть машинисту через плечо. Лучше бы она этого не делала. Мужчины, до этого стоявшие плотной группой, на миг расступились, и в образовавшейся бреши Мария отчетливо рассмотрела неестественно-вывернутое, окровавленное человеческое тело. Пляшущие огни фонаря на миг осветили лицо мертвеца, отразившись в застекленевших широко-открытых глазах, и Мария тот час же узнала Курта. Она сдавленно взвизгнула и позорно хлопнулась в обморок.
2
По длинному коридору здания Терского областного правления быстрым решительным шагом шел господин. Был он невысок ростом, с пышными седыми гусарскими усами, и орлиным взором. Прямая спина и чуть прихрамывающая походка выдавала в нем бывшего кавалериста. Весь вид его выражал едва скрываемое бешенство и чиновники правления, по любопытству выглянувшие было из своих кабинетов, стремились как можно быстрее освободить ему дорогу. Всесильный шеф жандармерии Терской области Рудольф Карлович Шпицбарт был нечастым гостем здесь, но появление его обозначало разразившуюся грозу. Отстукивая тростью каждую ступеньку, Шпицбарт поднялся на второй этаж и легко распахнул тяжелые двери полицейского управления.
-Ну, где этот ваш японец?! – громыхнул он, не удосуживая себя приветствием.
При словах этих пристав, сидевший за массивным дубовым столом разом вскочил, вытянувшись по стойке смирно, а помощник его, смешно охнул, по-детски вжал голову в плечи и зарделся предательским ярким румянцем.
И было от чего краснеть. Ведь это он, помощник пристава 2 части Владикавказа, Митенька Козьмин стал невольным пособником случившегося конфуза.
Вот уже третий день Дмитрий Михайлович Козьмин, которого домашние по юности лет так и продолжали звать Митенькой, служил в полицейском управлении и был страшно горд своим новым положением. Должность не бог весть какая, конечно, помощник пристава, и чином невелик, так елистратишка, но не городовой и не филер, все-таки при чине, да при начальстве. И место службы приличное, как-никак центр города, не Молоканка какая-нибудь, или чего хуже Курская слободка. А более всего, нравилась Мите новехонькая белая форма, в которой хоть и было нестерпимо жарко, но все ж таки с погонами, которые поблескивали на солнце серебряной нитью, наполняя сердце Мити небывалым доселе чувством гордости. К обязанностям своим юноша подошел со всем старанием, начальство в лице старикана пристава Ивана Ефимовича слушал внимательно, сам же больше помалкивал. И вот уже третье утро Митя с радостью в сердце шел на службу, и все бы, может у него и было б хорошо, если б не сегодняшнее приключение. Дело было так: поутру Митя вышел из присутствия, намереваясь как велит должностная инструкция, проверить городовые посты в вверенной части города. На проспекте было тихо, публика тут все больше чинная и появляется не раньше обеда. Свернув на Базарную, Митя двинулся к торговым рядам. Тут-то он и услышал протяжный переливчатый свисток городового.
Драка была в самом разгаре. Продравшись через столпившихся торговцев, облепивших место происшествия, Митя бросился разнимать дерущихся. Дрались двое: один по виду из терских казаков, громила косая сажень в плечах, уже вытирал рукавом кровь из разбитого носа. Второй же был поплюгавее, черненький, ростом мелкий с подбитым опухшим глазом. Митя ворвался было между ними, да те уже сцепившись катались по земле, рыча, как две собаки. Городовой бросился на помощь Мите, но был отброшен толпой зевак, наплевавших на оглушающий свист. Со всех сторон неслась брань и крики «бей вора!». Первый раз за время службы, Митя пожалел, что у него нет пистолета. По штату было не положено, а своим он так и не обзавелся. Надо бы исправить эту оплошность: выстрел в воздух мигом бы успокоил толпу. А пока пришлось справляться врукопашную. Мите уже изрядно залепили кулаком в челюсть, как над толпой взвился вопль: «Да это ж шпион! Смотрите, люди, это ж японец переодетый!». И толпа, вконец озверев, бросилась на плюгавого, забыв тут же и о полицейских, и о пострадавшем терце.