8осемь

ольно задержала дыхание и стала дышать лишь тогда, когда он выдохнул. Он мягко выпустил клубы дыма. Я как завороженная дурочка смотрела на его губы. В голове были совершенно не детские мысли. – Ты раньше курила? – Эд не передавал мне косяк, ожидая моего ответа. Я отрицательно покачала головой. В его глазах появилась искорка, даже целый костер! – Хм, – все что он сказал и снова затянулся, а я-то губу раскатала, думая о том, что теперь моя очередь. Вздох разочарования вырвался с губ. Если Эдвард не перестанет так затягиваться, то я за себя не отвечаю! Неожиданно парень придвинулся ко мне и ничего не говоря склонился к моим губам. Мое сердце ушло в пятки, пробило там дыру и убежало домой, громко хлопая дверью. Я превратилась в чертову статую, не зная что мне делать. Мне вдруг жутко захотелось, чтобы он поцеловал меня. Как же хорошо, что мне сняли брейки! Эд кажется, хотел того же. Его пухлые губы коснулись моих губ. Наверно, судя законам логики, я должна была открыть рот, что в итоге и сделала. Еще одно мягкое касание, а я уже потеряла голову, его рот накрыл мой, с невероятной нежностью, но это не было похоже на поцелуй. Горячий дым прошел прямо ко мне в рот, а затем в нос и весь романтический момент закончился моим громким кашлем. Похлопав меня по спине, Эдвард громко засмеялся, стряхивая пепел с окурка. Какая-то часть дыма, все-таки попала мне в легкие и видимо в мозг, я ощутила небольшое, приятное головокружение. Прокашлявшись, я присела ближе к Эдварду, настолько что между нами не оставалось места. – Поздравляю с первой затяжкой, – проговорил он мне прямо в губы, “надеюсь не последней”, – подумала я, воскрешая ощущение его губ. – Хочешь еще? Я кивнула. Глубоко затянувшись, Эдвард снова склонился ко мне, чтобы впустить дым. И как только его губы коснулись моих, я открыла рот, впуская в себя пьянящий дурман, я видела его довольную ухмылку, Лоу стал отстраняться, но я, обхватив его за шею, притянула парня к себе, накрывая губы поцелуем, и мне плевать, если дым повалит из его ушей... Part 3. Сердцебиение. Это был второй безрассудный поступок в моей жизни, после целования конопляного дыма. Мои глаза закрылись от удовольствия, я прильнула к парню всем телом, теперь я понимаю Монику, закинувшую ноги чуть ли ни на шею Эйти. Желание – опасная штука. Пальцы сами нырнули в волосы, перебирая короткие пряди, в этом все мои навыки целования заканчивались, а вот Эд творил чудеса. Губы мягко скользили по моему подбородку, и я уже задыхалась от счастья, они возвращались на мою нижнюю губу, слегка покусывая ее, и когда его руки обвили меня за талию, слегка задирая кофточку, меня словно дубиной по башке треснули. Я остановилась и отвернулась от губ парня. Эд отпрянул, хмуро глядя на меня. – Прости, – шепнула я, поправляя топик и вытирая губы ладонью. – Какой-то неправильный косяк попался, я не должна была так делать... – Ты о чем? – Об этом поцелуе, это глупый порыв, – оправдывалась я, даже не глядя на парня. Его рука взяла мою ладонь, слегка сжимая ее, мне пришлось повернуться к нему лицом, он улыбался. – Алкоголь ударил в голову... – Т-с-с, Макс! – успокаивал меня Эдвард, – если ты заметила, я не сопротивлялся, мне хотелось поцеловать тебя. – Сент Лоу хотел обнять меня, но я встала с лавочки. – Нет! – слезы опять навернулись на глаза, я в конец запуталась в своих эмоциях и чувствах. После того, как я застукала свою сестру и этого гамадрила, все перевернулось с ног на голову, мне захотелось отомстить за ту обиду, которую они причинили мне, но почему именно Эдвард попался мне на пути?! Идиотка! – Извини, мне сделали больно, и это... – Была месть? – конечно Лоу был не дурак и все понял, – и кому ты хотела отомстить таким способом? Я не нашла впервые в жизни правильного ответа, и чем я лучше Моники? Виновато опустив глаза в пол, я собиралась признаться во всем. – Мне, – жестко ответил голос, доносящийся из темноты, через мгновенье Эйти показался нам с Эдвардом. Парень вскочил со скамейки. – Чем ты лучше меня, Макс? – и как он умудрялся бить меня каждым словом, я съежилась, обхватывая себя руками. Макс шел прямо на нас, мое сознание вмиг протрезвело, чувствуя опасность, его лицо было непроницаемым, а руки спрятаны в карманы джинс. – И чем он лучше? Эдвард встал чуть вперед, закрывая меня своей спиной. – Опять ты, – Лоу разозлился, его голос потерял мягкость, стоя рядом, я чувствовала, как все его тело напряглось. – Нет, парень, это снова ты лезешь не туда куда нужно! – огрызнулся Гордон. Теперь он стоял рядом с нами, – Макс, почему ты убегаешь и прячешься за ним, вместо того чтобы сказать мне все в лицо?! Сжав челюсти, я вышла из-за спины Сент Лоу. Хорошо, хочет слышать все в лицо, я скажу и пусть, потом не жалуется на заниженную самооценку! – Эй, герой школы, – перебил Эд, – не все боятся тебя! – Неужели? – Эйти стоял впритык к Эду, чуть ли не соприкасаясь носами, они гневно сверлили друг друга взглядом. – Хочешь проверить? – C радостью, – Эдвард толкнул парня руками в грудь, отчего тот пошатнулся и отступил назад. – Ты труп! – прорычал “8”, бросаясь на Лоу. Если бы я не втиснулась между ними, была бы драка. -Хватит драться! – мои руки упирались в их накаченные груди, – я вам не ценный приз! Парни немного сбавили обороты, уставившись на меня. – Ты?! – я кивнула в сторону Эйти, – хочешь услышать все в лицо? Хорошо, я поговорю с тобой, а ты, – теперь я обращалась к Эду, виновата глядя на него, – пожалуйста, уходи. – Что?! – удивленно фыркнул парень, – я не оставлю тебя с ним! – Уходи. – Жестко повторила я, переступая через себя, видя, как исказилось лицо Сент Лоу. – Ладно, – он поднял руки вверх, – только не жалей потом о своем выборе. Махнув на меня рукой, парень ушел. Я закрыла глаза, пытаясь сдержать дурацкие слезы. Какая муха меня укусила, что я обижаю людей не словами, а своими поступками?! – Заигралась? – с большой иронией в голосе, спросил Эйти. – И каково это, чувствовать себя последней дрянью? – моя ладонь обрушилась на его левую щеку, он даже не шелохнулся, а вот моя рука сильно заныла. – И это все на что ты способна?! Его смех заложил мои уши, а я уже подумывала о лопатах, которые стояли у стены, рядом с небольшим сарайчиком, узнает на что, способна гневная Макс Джеймс! – Пошел ты, Эйти! – рявкнула я, собираясь уйти, мои каблуки застревали в грунте, но я упрямо делала попытки быстро сбежать и догнать Эдварда. – Куда собралась?! – Гордон схватил меня за руку, буквально выдергивая меня к себе. – Я только начал! Такого Эйти я не знала. Мне было страшно, но я старалась не показывать свой страх, иначе он меня в порошок сотрет одним только взглядом. – А я закончила! Отпусти мою руку! – Нет! Так что ты хотела сказать мне? Мои руки оказались в железной хватке, и вся эта сцена напоминала разборки ревнивой итальянской парочки, не хватало лишь битой посуды и группы поддержи, но если я скажу все то, что хотела сказать, то наша стычка станет похожа на разборки со стороны Каморры и Коза-Ностры. – Ничего, с тобой невозможно разговаривать без переводчика для умалишённых, чтобы тебе доходчивее слова казались! – Я смотрю, ты только, и можешь острить! – с чувством собственного превосходства проговорил он, сверля мое лицо своими пьяными глазами. – Да, это все лучше, чем засовывать языки в рот каждой встречной! – гневно выпила я, вот только голос начал дрожать. Я превращалась в слабохарактерную тряпку. От моих слов он снова начал смеяться как ненормальный, но, не разжимая своих цепких рук. – Ревнуешь, значит? – его довольная морда все ближе склонялась к моему лицу. – Хм, у мисс злюки есть сердце? – Еще чего, я вероятнее столб к велосипеду приревную, чем тебя к кому-то! – вырваться по-прежнему не удавалось, сколько же он времени проводит в тренажерном зале? – Отпусти меня! – Боишься? – Тебя?! – возразила я, – нет. – Воцарилась небольшая тишина, было слышно, как бьются наши сердца. – Я просто ненавижу тебя! – наконец-то призналась. Вздох облегчения скатился с губ. – Это мы еще посмотрим! – прорычал Макс. – Ненави... Мой рот неожиданно оказался заткнутым его поцелуем. Я опешила и задержала дыхание, а вот Эйти пошел в открытое наступление, я же держала оборону, сомкнув губы. Рука Гордона обхватила меня за подбородок, принуждая ответить на поцелуй, давление его губ стремительно росло. В моей голове проносились миллионы мыслей. Его поцелуй был жестким и настойчивым, а потом все изменилось... губы стали мягче и нежнее, Макс слегка отстранился, шепча: – Ответь мне... Внутри все дрогнуло, и вся ненависть улетучилась в неизвестном направлении. Я открыла рот, отвечая на поцелуй Эйти, который становился все страстнее и нежнее одновременно. Когда он полностью расслабился, я притянула парня ближе к себе, прижимаясь всем телом... а затем моя коленка, обрушилась на его пах. – Твою мать, – пропищал он, падая прямиком на траву, держась руками за причинное место. – Запомни эти ощущения и вспоминай их каждый раз, когда захочешь поцеловать меня снова. С чувством выполненного долга, я поправила волосы и, переступив через Эйти пошла с сада, с твердым намерением покинуть эту вечеринку, пока Гордон не очухался, и не захотел взять реванш. Народ все еще подтягивался к дому Брук, к моей радости, никто не обращал на меня внимания. Ноги устали от каблуков, на улице заметно похолодало, но я не переставала идти домой. Улица метров через четыреста стала пустынной и тихой, была прекрасная возможность, чтобы подумать о своих приключениях, которые все больше напоминали события молодежной драмы с элементами комедии. Сейчас я знала одно, Эдвард обиделся на меня из-за тупицы Эйти, а тот в свою очередь будет припоминать мне до конца школы свои ушибленные причиндалы, по которым, я так смачно двинула коленом. В итоге, я оставалась без преследования двоих красавчиков, что не могло ни радовать меня. С другой стороны, над кем я буду измываться, если не над ними? И что будет, если эти двое сговорятся и устроят мне вендетту? Да, Джеймс, ты труп, поздравляю. Шмыгнув носом, прибавила шагу, желая оказаться дома, прежде чем заледенею. Дорогу осветил дальний свет автомобильных фар, я отошла на обочину, чтобы какой-нибудь пьяный ученик не наехал на меня. Когда машина проехала, я вышла обратно, но та ударила по тормозам и остановилась. Я огляделась по сторонам, ну все, вот и маньяки подоспели. Дверь открылась и, оттуда вышел Блейк Кроуфорд, то есть мой физрук. Замечательно, если сейчас начнется конец света, я даже не удивлюсь. На мне что радар, что все не дают мне прохода или я какой-то особенный афродизиак от которого они тащатся как коты от валерьянки? Я сконцентрировалась, чтобы не выдать свое не трезвое состояние с апгрейдом конопли. – Макс Джеймс? – тренер закрыл дверь машины, направляясь ко мне на встречу. – Тренер? – я не назвала его по имени, чтобы напомнить ему о том, что я его ученица, а то вдруг и этот полезет целоваться. – Что ты здесь делаешь? – парень был одет в обычные джинсы и гоночную, кожаную куртку. – Уже поздно. – Спасибо, па... тренер, – я чуть не сказала папа, его забота жутко нервировала меня. – Я была на вечеринке у Брук, к сожалению, забыла ее фамилию. – Видимо вечеринка удалась? – Не совсем, я накостыляла вашему лучшему игроку, только не говорите, что я буду наказана. Тренер усмехнулся, снимая свою куртку и протягивая ее мне. – Ты простудишься, лучше накинь ее. – Ничего не ответив, я последовала его совету, так стало теплее. – Если ты подралась с Эйти, значит, он заслужил, – спокойно проговорил тренер. – Макс, будет лучше, если я отвезу тебя домой. Конечно, у меня не было совести, но я решительно покачала головой, отклоняя приглашение. – Не напрягайтесь, мне осталось пройти всего-то пару километров. – Ничего и слышать не хочу! Через пару минут я сидела пристегнутой в Мерседесе тренера. Черт, никакого права выбора нет! Мы доехали достаточно быстро, я всю дорогу молчала, а Блейк то и дело бросал на меня короткие взгляды, наверно боялся, что я выпрыгну в окно. Когда мы приехали, я сняла куртку, протягивая ее обратно тренеру, добавив извинение, за то, что захлопнула дверь перед его носом пару дней назад. – Ничего страшного и спокойной ночи, – махнув рукой, тренер Кроуфорд с визгом шин уехал с места. Интересное совпадение, еще одно такое и я точно стану верить в чудеса. Швырнув туфли в комнату Моники, я добралась до своей кровати, плюхнувшись на нее, словно бревно, закрывая глаза... Part 4. Боль в сердце. Признаться честно я не спала всю ночь и, даже под утро мне не удалось заснуть. Весь мой эпический пофигизм испарился как вода в луже после дождя, поэтому меня не покидали мысли о том, что будет дальше, возможно это из-за того что алкоголь перестал действовать на мое сознание и страх перед новым днем пугал меня до чертиков. Как мне смотреть в глаза Эдварда после нашего поцелуя, а про косяки с травой вообще стыдно вспоминать, а Эйти? Что мне делать с ним, мало того я поцеловалась и с ним, а потом еще двинула парню по причинному месту. Добивало меня и то, что тренер Блейк увидел меня пьяную и глупую прошлым вечером. И как мне идти в эту проклятую школу?! Будильник развеял мои последние надежды на сон, громким ударом его об тумбочку, я вырубила ужасный звук и перевернулась на другой бок, мечтая провалиться прямиком в ад, желательно вместе с кроватью, сомневаюсь что там, меня будут ждать номера люкс, за мое-то поведение! Я не отрицаю что веду себя как последняя стерва-язва, но последние события были явным перебором. В итоге меня добила песня на втором будильнике с телефона, мощный голос Брюса Спрингстина оповестил мою темную голову о том, что я родилась в США. Фыркнув, выражая явное недовольство этим фактом, я встала, направляясь в ванную, чтобы смыть остатки вчерашнего позора. Я заглянула в зеркало и сморщилась, мое лицо немного припухло, а не смытая тушь расползлась по всему лицу, благодаря чему я стала похожа на енота-переростка. Отмыв лицо с третей попытки, я приняла душ, что немного освежило меня, вернув вид прежней девчонки, редкостной задиры, вот только скобок на зубах для полного счастья не хватало. Я накрасила ресницы тушью, которую купила в аптеке пару месяцев назад для детей от трех лет, решив, что ее будет проще смыть в конце дня. Выбрала синие джинсы с заниженной талией и футболку с надписью “никогда не говори никогда”, и надела на себя, в довершение, взяв глупый свитер с привычными узорами в виде пингвина-мутанта. На этом мое время, которое немного оттягивало, визит в школу закончилось. Нехотя я спустилась вниз, но к своему великому счастью не застала там Монику. Либо она еще на вечеринке, либо дрыхнет с целью пропустить школу, к ее счастью я не была такой эгоисткой, чтобы лишить сестру стипендии при поступлении в колледж, поднявшись в комнату Моники, я ее там не застала. Ключей от машины не было, а это значит, что она, к сожалению, оказалось большой эгоисткой, раз уехала без меня, придется снова удирать от собак, пока буду идти в школу или бежать... На кухне я как всегда выпила стакан апельсинового сока, выкидывая пустую коробку от сока, но на самом верху мусорной горы лежал использованный ..., я даже в слух не могу произнести это ужасное слово, поэтому скажу так, средство защиты от нежелательных спиногрызов. С диким воплем я захлопнула мусорный бак и бросилась отмывать руки не жалея моющего средства, это омерзительно, у моей сестры совсем мозги заспиртовались, она снова привела какого-то идиота ночью! Схватив резиновые перчатки, я выкинула мусор, а затем и перчатки, борясь с громадным желанием поджечь уличный бак, уничтожая эту мерзость. Забежав домой, хватая сумку, я отправилась в школу, размышляя о том, как лучше убить сестру. Пока я топала в школу, наступил тот самый страшный момент, которого я всегда боялась, ни одна песня в моем плеере не нравилась мне, в итоге разозлившись, я удалила весь плейлист, а потом чуть не разревелась от досады, ведь там было десять гигов моей жизни. Все это прибавило мне уверенности в том, что во всем виновата Моника и, ее нужно лишить права существовать в этом мире. Сегодня был теплый денек, не смотря на то, что на улице был октябрь, скинув уродливую кофту, я запихнула ее в рюкзак и вошла в школу. Судьба решила, что удаление плейлиста было самым тяжёлым испытанием на сегодня, поэтому мне не встретилось никаких собак на улице, зато в школе их было больше тысячи. Мимо мелькали лица, которые я видела на вечеринке у Брук, удивительно как я умудрилась запомнить их, ведь надралась я прилично. Первым уроком по расписанию была мировая история, не мой самый любимый предмет, тяжело вздохнув, я, вошла в класс, усаживаясь на одно единственное свободное место рядом с каким-то очкариком с шевелюрой как у солиста Bonny- M. Кивнув ему, я уставилась на доску, ожидая, когда начнется урок. Моника сидела позади меня, через три парты, могу поклясться, что она прожигала дырку у меня на спине, обернувшись, я увидела жест, намекающий на то, что я труп на следующей перемене, странно, ведь именно это грозило сестре с моей стороны. Неожиданно в аудиторию ввалился Эйти, пролетев мимо меня, он сел за мою спину, на то место где стоял громадный ранец. Черт. Сколько уже можно сюрпризов? Через пять минут начался урок, который вела старая грымза с ужасным, засаленным пучком на голове, готова поспорить, что там мышиное гнездо! Пару раз миссис Бадстер, проходила мимо меня, отчего я вжималась в своего страшного соседа, от него хотя бы не воняло запахом трупного разложения! Про нашу училку нужно ужастик снимать “Как я не выжил на уроке истории”. Ее уроки были такими же ужасными, как и она сама, мы написали один тест по мировой истории и один тест по теме гражданской войны Юга и Севера, такое ощущение, что она была ее непосредственной участницей, в конце осталось время и, старая ведьма устроила устный опрос. Мне стало жутко стыдно, когда Моника на вопрос о том, кто одержал победу во Второй мировой войне, ответила, – китайцы и глупо улыбнулась, Эйти предложил США, что было бы логично для мировоззрения американского подростка и, тоже получил неудовлетворительную оценку, когда очередь дошла до меня, я тихо сказала СССР. Ведьма удостоила меня кивком и что-то записала в свою черную тетрадь, надеюсь это не список жертв Сатане. Когда, наконец, прозвенел звонок, я сорвалась с места, желая избежать разговора с Максом или с собственной сестрой, добежав до шкафчиков, за мной раздался топот Моники. Развернувшись, я увидела искаженное гневом лицо старшей Джеймс и неожиданно для себя полетела на железные шкафчики, ощущая, как руки сестры вцепились мне в волосы, еще раз ударяя меня об рифленое железо. Боль прокатилась по груди, а затем перешла на затылок, из-за того, что моя обезумевшая сестра намотала клок волос на свой кулак. Я настолько опешила и испугалась, что ни смогла даже пикнуть, не понимая за что она меня впечатала мордой в шкаф. Кто-то позвал на помощь, люди собрались вокруг нас, громко обсуждая схватку. Собравшись с силами, я вывернулась, наверняка оставив целый клок волос в руках сестры. Во мне словно Халк проснулся, схватив ее за шею, я также со всей силы швырнула Монику на противоположенные шкафчики, придавливая ее своим телом. С диким рыком, она начала меня в чем-то обвинять, ее локоть обрушился мне на живот, согнувшись пополам я, охнула и рухнула на пол. Дыхание сперло и все поплыло перед глазами, Моника наклонилась ко мне, хватая меня за шиворот моей футболки: – Будешь знать, как клеиться к парням, которые мне не безразличны! – прорычала она, по-прежнему не отпуская меня. Шокировано уставившись на нее, я стала перебирать события, Эд? Эйти? Тренер?! – О чем ты говоришь?! – на глаза навернулись слезы, мне было больно от того, что все это устроила моя собственная слетевшая с катушек сестра. – Сегодня ночью он назвал меня твоим именем! – взревела Моника, пренебрежительно отталкивая свои руки от меня. – Кто он?! – зло выговорила я, отталкиваясь к шкафчикам, ища опору и тут, я все поняла. Прямо перед нами, с перекошенным от ужаса лицом, стоял Макс Гордон, тот самый подлюка Эйти. Я чувствовала, как стала задыхаться, мне физически не хватало воздуха, руки потянулись к лицу, пытаясь сдержать слезы обиды, предательства, ненависти. Внутри билось сердце, бешено перегоняя кровь по всему телу. Я отвернулась, пытаясь спрятать свои глаза от них, но все, вся школа стояла вокруг меня. Неожиданно, я почувствовала себя такой грязной, утонувшей в чьем-то болоте изо лжи и лицемерия, оказавшись центром всех неприятностей. Уши словно заложило, кто-то что-то говорил, даже слишком много, я же слышала, как внутри меня бьется сердце, как его куски падают и разбиваются об стенки пустой души. Мне хотелось стереть все это, чтобы не знать этих людей и быть такими же как они, надменными и жестокими, не чувствуя боли, унижая таких как я. Моника все еще что-то выкрикивала мне, я видела, как Эйти подлетел к ней, схватив ее за руку, громко крича на нее, сестра размахивала руками, пытаясь ударить парня, но ей элементарно не хватало сил. Я закрыла глаза. Сейчас не было еще двух принцев, которые бы смогли защитить меня от злого, третьего принца. Сильные руки коснулись моего предплечья, легонько сотрясая меня. Я открыла глаза, вздрагивая. Боль в сердце стала еще невыносимее, его лицо было полно сожаления, которая мне не нужна была, я вообще предпочитала не знать этого парня. – Прости, прости, – шептал он, пытаясь обнять меня, но я выставила руки вперед, отталкивая Эйти от себя, – пожалуйста, прости! – Макс чуть ли не плакал, борясь с моими попытками оттолкнуть его. Я начала плакать, сотрясаясь всем телом. Эйти каким-то образом смог поднять меня на руки, прижимая к себе. – Я не хотел, чтобы все вышло, так... я виноват, – говорил он. И тут все встало на свои места, ведь я заигралась. – Отпусти меня, – жестко приказала я, монотонным голосом, слезы перестали литься. Вокруг начали расходиться люди, даже Моника испарилась, но он лишь крепче прижался ко мне. – Я сказала, отпусти! – истерично вырвались слова. – Оставь меня! Нехотя Эйти разжал свою хватку, ставя меня на пол. – Я даже не думал... – Ты даже не знаешь, что это такое! У тебя нет мозгов, нет сердца! У тебя есть только твоя похоть и гребаная звездная болезнь! – мои ругательства и обвинения сыпались одно за другим. – Я ненавижу тебя... я, правда, ненавижу тебя, Гордон, всем сердцем! Вытерев остатки слез, тыльной стороной ладони, я собралась уходить. – Ты не безразлична мне, – очень тихо, проговорил Эйти, хватая меня за запястье, притягивая к себе. – Пожалуйста, не уходи. Выдернув руку со всей силы из его ладони, я ощутила жжение на коже. – Жаль, что осознание твоего не безразличия ко мне, пришло в твою голову, когда ты трахал мою сестру в моем доме, в соседней комнате! Прости, но засунь это все себе в задницу и никогда не вспоминай обо мне, даже мое имя не смей вслух произносить, иначе я тебя убью! – Макс... – начал он, но я не дала договорить ему, со всей силы ударив его по лицу. Ладонь ужасно сильно заломило, прекрасно, Эйти даже сейчас умудрился сделать мне больно. – Я предупредила тебя. Макс замолчал, гордо подняв голову, я зашагала в противоположенную от него сторону. На меня косились люди, но сейчас я чувствовала себя победительницей, так как снова отшила звездного парня. Маленькая девушка, которая перевернет, этот чертов мир. И моя уверенность в этом была сильна до того момента, когда я увидела очень хмурого Эдварда. Вероятно, он все видел и слышал, его руки были сложены на груди, а сам он оперся на стену. Старая Макс должна была пройти с видом, будто ничего не случилось, но сейчас я просто не могла поступить так, поэтому я остановилась рядом с ним, виновато опустив глаза в пол. – Я смотрю, вчерашние страсти лишь набрали обороты сегодня, – сдержанно и немного отстраненно сказал Сент Лоу. Я подняла глаза, кивая. – Наверно, я ошибался вчера. – Прости? – непонимающе переспросила я, – ты о чем? – Ты не будешь жалеть о своем выборе, помнишь, я вчера сказал тебе об этом? – я снова кивнула, – тебе нравится Гордон, – твердым голос обозначил Эдвард свою позицию. – Ты слышал, я его ненавижу! – но на мое возражение, Эд лишь улыбнулся. – В любом случае, мне жаль, что ты видел все это. Поверь, моя сестра Моника не проснётся завтра утром. – Как всегда прячешься за маской безразличия, мне тоже жаль Макс, думаю, нам не стоит больше общаться. Снова это чувство нехватки воздуха, острое и лишающее меня слов и способности разумно мыслить, но вместо того чтобы заплакать, я послушно кивнула. Теперь все встало на свои места, ставя меня на свое место – тени своей тени. – Хотя бы ты не спал с моей сестрой, – расстроенно пробормотала я, отходя от Сент Лоу. Я пошла обратно туда, где был Эйти, просто потому что мне не хотелось расходиться с Эдвардом, его тяжелые шаги были прямо за моей спиной. Увидев меня, Макс не оставил попытки поговорить со мной снова, я попыталась увернуться, но ему удалось поймать меня за руку. – Я не отпущу тебя просто так! – начал он... – Эй, Гордон?! – его окрикнул Эд. Парень повернулся и тут же поймал носом сокрушительный кулак Эдварда, Макс упал к моим ногам, из носа хлынула кровь, он скорчился от боли. Сент Лоу встряхнул руку и перешагнул через парня, проходя мимо меня. Замотав головой, я побежала от них двоих, чем дальше, чем лучше, лишь бы не видеть их лица. Звонок давно прозвенел, и я опоздала на урок физики, сейчас в голове была одна мысль о том, кто мог помочь мне. Стараясь не разреветься, я побежала в спортзал в поисках Блейка. Тренировочный корт был пуст, надежда испарялась, но я решила заглянуть в тренерский кабинет, слезы снова побежали по щекам, открыв дверь, увидела его, рассматривающего какие-то бумаги. – Тренер Кроуфорд, можно с вами поговорить? – уже не сдерживая слез, буквально промычала я. Парень поднял голову, в шоке глядя на меня. – Макс, что случилось? – через секунду он уже стоял рядом со мной, закрывая дверь на ключ.- Пожалуйста, не молчи! – Я... я...просто... – не смогла и слова сказать, вместо этого я крепко обняла тренера, утыкаясь шмыгающим носом в его грудь. – Давай присядем, – Блейк шел к небольшому диванчику, усаживая меня, садясь рядом, но, не разжимая моих объятий. – Я ненавижу парней в этой школе, – все так же шмыгая, выдавила я, – почему все чего-то хотят от меня? – полным слез взглядом, я уставилась на тренера. – Они не ценят хороших людей, – мягко проговорил он, – ты хорошая, Макс. – Не правда, – я опустила взгляд в рубашку парня. Его рука приподняла мой подбородок, призывая меня взглянуть на тренера Кроуфорда. Повиновавшись, я посмотрела на него, его глаза источали доброту и грусть одновременно, мне это нравилось и не нравилось одновременно, учитель не должен так смотреть на свою студентку, даже не смотря на то, что разница в возрасте не была столь большой. Его лицо медленно склонялось к моему, мое же отклонялось назад, но дальше была стена. Губы коснулись моих в мягком поцелуе и тут же отстранились. – Прости! – одновременно сказали мы... Part 5. Кровь сожаления. Я схватилась за голову в совершенно ясном порыве оторвать ее ко всем чертям собачьим! И я бы воплотила это намерение в жизнь, если бы не тренер Блейк, который перехватил мои руки, убирая их от головы. Вообще не понимаю, почему я извинилась перед ним, ведь он поцеловал меня, а я позволила, молодец. Макс Джеймс, могу тебя поздравить – ты стала клоном своей сестры! И даже хуже, за одни сутки ты успела поцеловать троих парней, бросить двоих из них, закрутить слезливый роман на пять минут с тренером, подраться с сестрой, а день ведь только начался! Лучше бы эта ведьма по мировой истории утащила меня в ад. Опомнившись, я отлипла от мускулистого тренера и села на противоположенный конец диванчика. Проморгавшись и кое-как остановив поток слез, я открыла рот, чтобы снова извиниться перед Блейком за то что ввалилась к нему без предупреждения, застав его врасплох так сильно, что он полез целоваться, но тренер меня перебил. – Не знаю, что на меня нашло, – немного меланхолично ответил Кроуфорд, – я бы никогда не позволил себе подобного с тобой! – мое лицо вытянулось, а брови нахмурились, увидев это, тренер быстро заговорил, – не в том смысле, что я не хотел поцеловать тебя, никогда не хотел... я бы поцеловал тебя ни будь ты... дьявол. Извини, ладно? – Дьявол?! – Черт, – выругался он, вскакивая с дивана. Вместо того чтобы элементарно кивнуть изрядно нервничающему тренеру я громко рассмеялась, так громко, что он в полном замешательстве уставился на меня не моргая. Ежесекундно заткнувшись, я прочистила горло и натянула улыбку. – И вы меня, я не имела права вот так вламываться к вам, слезы всегда пугают мужчин, – теперь тренер решит, что я всегда делаю, его лицо стало еще сосредоточеннее. – В смысле я в кино видела! Наконец его лицо начало принимать дружелюбные оттенки, переходя от красного к умеренному розовому цвету. Пройдя ровно два шага, он уселся на край стола, складывая руки на груди. – Так, ты не хочешь рассказать, что с тобой случилось и, почему ты разочаровалась во всем роде мужском? – в голосе чувствовался неприкрытый сарказм. – Если я скажу вам, что снова косвенно побила Эйти, вы сильно рассердитесь? – я умеренно перешла на “вы”, чтобы Блейк сразу не прибил меня за своего лучшего игрока, помня, что является моим учителем и ему не положено поднимать руки на своих студентов, лишь губы... в исключительных случаях. – Я просто переживаю, что Эйти не доживет до следующей игры Чемпионата, ты бы прекращала избивать его каждый раз при встрече, – Блейк усмехнулся, смотря на свои ноги, а затем поднял взгляд на меня, – подумай о чести школы. Фыркнув, я отвернулась, глядя на дверь кабинета, пока буду думать о чести школы, потеряю свою окончательно, нет уж, лучше остаться без звания чемпионов, чем без самоуважения и достоинства. – Хорошо, я передам это Сент Лоу, который разбил нос Максу, – не скрывая довольной ухмылки, почти пропела я, – так что у меня есть один нереализованный удар в запасе. – Это не футбол, Макс. – Да, знаю, это чертова жизнь. Моя жизнь, которая пошла наперекосяк из-за этого Гордона! – в груди снова зарождались позывы к тому, чтобы громко разреветься, но я старалась держаться изо всех сил. – Он что-то сделал тебе? – мне казалось, что Блейк хотел сорваться, подойти ко мне и просто выбить из меня всю правду, его бешеный взгляд подтверждал это. – Если это так, то он точно не доживет до следующей игры. – Нет, – я съежилась, несмотря на все, мне стало жалко этого идиота. Кажется спорт это все, что он любил в жизни и, мне не хотелось решать его этой радости, все-таки неэгоистичное начало преобладало во мне в большей степени. – Просто, он переспал с моей сестрой. – О, – губы тренера вытянулись, на лице отразилось смятение. – Так он, что нравится тебе? – Мы подрались с ней. – Мне снова стало больно вспоминать об этом, будто меня снова схватили и унизили перед всей школой, – это видели многие, теперь наша драка новость дня и я главная жертва. – Т-а-а-к... – протянул тренер, – вы же сестры! Тоже мне открыл Америку! Единоутробные и я по сей день жалею, что не придушила эту дуру пуповиной! – Знаю, ты можешь сказать что, такого не может быть, но у нас все наоборот! Вместо того чтобы говорить друг другу “доброе утро”, мы желаем каждой гореть в Аду! – Мне никогда не понять тебя, я один в семье и единственное кому я желал гореть в Аду, так это нашему газонокосильщику, который приходил каждый день в шесть утра! Легкий смешок сорвался с губ, кажется, мое состояние улучшилось по всем параметрам. Блейк подарил мне ответную улыбку, посматривая на настенные часы, весившие над моей головой, я совершенно не заметила, как пролетело время. – Ой, кажется сейчас время тренировки? – озадаченно пробубнила я, стирая со щек остатки размазанной туши, чтобы хоть как-то привести лицо в более или менее сносный вид. – Можно я останусь? У меня закончились занятия, последнее я прогуляла, – смущенно сказала я, ковыряясь носком в полу. – Хорошо, – тренер Кроуфорд оторвал свою накаченную пятую точку от стола, – но тебе придется просидеть после тренировки час в комнате наказаний за прогулянный урок, это будет честно. Я уже хотела договориться о свободе, взамен за поцелуй, но язык не повернулся даже заикнуться об этом, странно, что мозг выдает такие опошленные идеи. – Да, это будет честно. Тренер вышел первым, отпирая дверь, а я как послушный щенок, поплелась за ним. Парень взял схемы вариантов предстоящей игры из лотка, установленного на двери, список замен, а затем выдвинул корзину с мячами к тренерской скамейке. Пришел водонос, оставляя целую тонну воды в морозильной камере, удивительно, что после вчерашней вечеринки Брук, в городе не наступила острая нехватка воды... Стали подтягиваться игроки с огромными сумками, в которые бы поместились я сама и половина моего шкафа. Они здоровались с тренером, каким-то особым “командным способом” чуть ли не соприкасаясь всеми частями тела, мой рот скривился, а нос сморщился, наблюдая за командным духом. Мои познания в баскетболе были средними и это фактически второе присутствие на тренировке, поэтому я точно знала, что в основе пять игроков и где-то семь караулящих замену, пересчитав головы, набрала только десять. Эйти среди присутствующих не было, чему я, несомненно, обрадовалась. Проведя перекличку, Блейк отправил этих громил на разминку, краем уха я зацепила что-то о пяти кругах по залу и двадцати отжиманиях от пола. Не став мешать, я ретировалась, садясь на втором ряду центральной трибуны. К моему нескончаемому удивлению, от которого мое лицо скоро станет как маска из “Крика”, парни очень быстро справились с разминкой и даже почти не вспотели! Каждый взял по мячу из корзины в руки, разминаясь круговыми движениями корпуса, мне неожиданно стало жарко, особенно после того как их утянутые задницы вздёрнулись кверху при глубоких наклонах, решив не глазеть, я перевала свои стыдливые глаза на душки колец. Пока они вытворяли все это безобразие, тогда с плеером Макса было гораздо веселее. Раздался громкий свисток и грозный топот ног о паркет, перемешавшийся с ведением мячей, а затем громко хлопнула дверь. Я резко обернулась, как и вся команда, включая тренера. Кинув сумку у скамейки, Эйти развел руки в стороны, громко прокричав: – Прошу прощенья, были личные проблемы. – Его голос был жестким и он меня не видел, наверное, парень вообще бы взорвался от злости. Со своего места я видела его распухший нос с небольшим подтеком у губы. Да, Эд как истинный британец, обладал отменным ударом Микки Уорда. Тренер кивнул, немного расслабившись, Эйти взял мяч в руки, но его остановил свисток. – Десять кругов и тридцать отжиманий за опоздание, ты знаешь в дисциплине – залог успеха. Со злостью швырнув мяч обратно в корзину, Макс снял тренировочные штаны и олимпийку. И только сейчас я заметила тату на его предплечье, оно было естественно в виде цифры “8”, никакой оригинальности. Хотя о чем я говорю, ведь он спал с моей сестрой. Раздался очередной свисток, все продолжили крутить задом и остальными частями тела, а Эйт побежал как раз по той стороне, где сидела я. Вжавшись в скамью, я перестала дышать, но он все равно увидел меня и можно, было отчетливо прочитать по его губам заветные два слова “мать твою”. Пока этот “недостойныйназыватьсяпоимени” баскетболист нарезал круги и отжимался, другие уже закончили часть с разминкой. Блейк понимал, что Эйти был капитаном, команда ждала его одного, разрешил ему присоединиться к парням. Кинув им манишки красного и синего цвета, разделил ребят на две команды. Эйти был самым низким из всех, если рост сто девяносто сантиметров можно считать низким, его позиция была на левом фланге, а именно – атакующий защитник. Встав в центр, красные и синие (дискриминация какая-то) разыграли мяч, который выиграл Эйти, тот отдал быстрый пас парню ростом с мой книжный шкаф, который одним рывком допрыгнул до корзины и сделал слэм-данк, повиснув на кольце двумя руками. Разыграв мяч от стены, синие пошли в атаку. Гордон не успевал поставить заслон, поэтому двинул сопернику по рукам в блокшоте, но это было похоже больше на то, что он просто хотел выбить у него мяч вместе с руками. Я почти выкрикнула, чтобы он тише размахивал руками, но Кроуфорд опередил меня, дав свисток. – Персональный фол, Эйти. Мы не на бойне. – Извини, старик! – Гордон хлопнул немного пришибленного парня по спине и ускакал в центральный круг, давая какие-то указания игрокам из своей, красной команды. Синий ввел мяч, в результате чего тяжелый форвард влепил три очка. В данном случае я болела за синих, против подлюки Гордона. Я уже приготовилась убить час своей жизни на игру, как случилось нечто выходящие за рамки дружной команды. Эйти не на шутку грубо играл, ставя жесткие заслоны, толкаясь, в результате чего набрал четыре персональных, хуже всего, что терпенье тренера было на исходе. Блейк ругался всевозможными, красиво завуалированными матными словами, чтобы хоть как-то донести до Макса, что нельзя “ломать” своих игроков, тем более на тренировке, в ответ тот отговаривался лишь одной фразой “Извините, тренер”. На площадке витала атмосфера напряженности и моя слегка затекшая задница говорила о том, что не миновать “баскетбольного побоища”, если Эйти не перестанет вымещать свою злость из-за меня, на своих ребят по команде. Он то и дело посылал в мою сторону свирепые взгляды. Дело было плохо. Тренер временами поглядывал на меня, прослеживая за Гордоном и, его взгляд так же говорил что-то вроде этого “проведешь в кабинете наказаний всю оставшуюся жизнь!” Я запаниковала, ладошки вспотели, даже совершенно никчемная голова закружилась, намекая на то, что там еще есть небольшие остатки мозга. Поерзав на скамейке, не заметила, как придвинулась ближе к площадке, вовсю напрягая слух. Во время очередного розыгрыша комбинации, Гордон снова не успел, схватив темнокожего парня, кажется Флеминга за майку, не выдержав скотского поведения “8ки”, парень резко затормозил, толкая Макса в грудь, тот попятившись назад, налетел на парня из команды синих. Точно, сейчас будет драка! – Гордон, ты совсем слетел со своих долбаных катушек?! – пробасил баскетболист, буквально вдавливая Эйти в другого игрока. – Ты хренов капитан, если ломаешь своих же игроков! – Повтори, что ты сказал?! – Эйти ответно толкнул парня. Видимо во время удара, его не учили подставлять другую щеку. – У тебя проблемы?! – Нет, мать твою, это у тебя проблемы! И что вы думаете? Эти два столба сцепились как два магнита. Нет, чтобы вот так заслоны делать во время отбора мяча! Парни рванули разнимать этих склочников, тренер чуть свисток от злости не проглотил. Но, в итоге завязалась общая драка, видимо накипело, и появился повод развязать руки. В глазах Блейка отобразился ужас, а затем гнев, он чуть не заискрил и полез в толпу, с криками прекратить это все, иначе им не миновать долгосрочного протирания скамейки запасных. Уговоры не были его сильной стороной, а я больше не могла терпеть весь этот ужас. Вскочив, со своего нагрето места, я спрыгнула на корт, так как мои мозги сегодня работают в совершенно неверном направлении, я полезла разнимать двенадцать, скучковавшихся и сцепившихся гамадрил. В данный момент меня интересовало всего две, тренер и Макс. Блейк раскидывал каждого в разные стороны, чтобы хоть как-то разнять их, я же не теряя времени, завидев нужную физиономию, схватив его за руку, резко дернула Эйти на себя, вытягивая его из автономной кучки. На этот раз кровоточила его губа, я задержала дыхание при виде дурной крови, так как не переношу ее вида в любых видах, даже по телевизору. Опешив, Гордон вытаращил на меня свои зеленоватые глаза, пытаясь выдернуть руки из моей цепкой хватки, в ответ, я лишь сильнее сжала ладони. – Прекрати! – рявкнула я, – не стоит срывать зло на невиновных! – Да что ты знаешь об этом, правильная девочка! – зло сказал Эйти, сплевывая на паркет кровавую массу. – Не говори мне о зле! – Знаю! – упрямо продолжила я, не сдаваясь и не поддаваясь его провокации, – пожалуйста, остановись и подумай, они ведь твои друзья. Он обернулся назад, за его спиной драка уже прекратилась и, ребята даже улыбались, тренер, подперев бока, внимательно наблюдал за нами. – Ты права, – агрессивно, но немного расслабившись, бросил Гордон, глядя на то, как я вцепилась в его руку. – Все было бы проще, если... – Гордон! – перебил тренер Кроуфорд, – до конца недели каждый день, класс наказаний. По два часа. – Голос Блейка отдавал сталью. – Если бы что? – потребовала я ответа, заглядывая в его глаза. Кровь не переставала сочиться на разбитой губе, кровавые пятна растеклись по его шеи, сливаясь с манишкой. – Не важно, – Макс выдернул свою руку, из моих ладоней. – Ты все сказала сегодня. Мне тоже нечего сказать, кроме того, что твоя сестра шлюха и эта ночь ничего не значила. – Дыхание перехватило, и по щеке снова скатилась слеза. – Я должен, извинится перед ребятами и тренером, может быть, хотя бы они примут мое сожаление. Гордон пошел к своим парням. Схватив сумку, я бегом выбежала из спортзала, направляясь к классу наказаний, хотя сейчас я заслуживала гораздо большего, чем просто задержку в школьных стенах... Part 6. Витамины И почему мне кажется, что в этой чертовой школе наказания получаю только я?! Да и еще с такой завидной регулярностью! Сидя у кабинета, считая количество ударов стрелки часов, которые криво висели на стене, я подыхала от угрызения совести, скуки и... от скуки желание повеситься было непреодолимым. Циферблат, пальцы, которые я сама же и измучила, меня больше не интересовали. Сумка лениво валялась в ногах, вернее мне было лень положить ее на свободный стул рядом. Вытянув ноги перед собой, я краем глаза заметила, как на меня надвигается нечто в черном, а-ля черный плащ. Опасливо повернувшись, я заметила, как ко мне подошло существо неопределенного пола, не думаю, что я являюсь анти сторонницей всевозможных меньшинств, но это меньшинство или часть субкультуры, напугало меня до самых верховных чертей в их иерархической лестнице. Это был или была гот. Самый настоящий, настоящая, в муке, с угольными волосами и черными губами. На лице я насчитала четыре пирсинговых серьги. Черт. Теперь меня будут мучить кошмары. И оно, село рядом со мной, на тот самый проклятый стул, на который мне было так лень кинуть свою сумку! Вот тебе и кара готская! Съежившись, словно это чудо современной культуры, собиралось мне ногти на живую дергать, я притихла, мало ли, вдруг оно буйное и, тем не менее, я понимала, что мое поведение еще хуже, чем внешний вид этого гота. Поэтому я пнула свою сумку от злости, так как себя пнуть не могла, но мне очень хотелось! Медленно повернувшись, мельком взглянула на это, а потом отвернулась, оно, кажется, не заметило. В голову лезли дурацкие мысли, а что, если готосущество искало себе жертву для обряда вознесения богам хвальбы, я почти открыла рот, чтобы сказать о том, что я существо грешное и явное не пригодное в пищу, иначе можно желчью отравиться. Мои мысли подтверждались, потому что оно повернулось в мою сторону и так медленно, что я перестала дышать, не хватало лишь гнетущего тумана и пару галлонов крови для соответствующего антуража. Так как терять было нечего, не считая девственности, я повернулась, улыбаясь во все свои зубы, громко сказав: – Привет! Я ожидала чего угодно в этом отдалённом уголке школы, при этом мало освещенном, но такого уж точно не ждала, потому что оно само подпрыгнуло от моего голоса, испуганно глядя на меня. Я думала, что дитя “ночи” как минимум воспарит над стулом, а оно чуть головой потолок не пробило от страха. – Добрый вечер, – это был очень робкий голос. Женский и мягкий. Вот теперь мне точно хотелось себя пнуть, стукнуть, потому что я ничерта не видела, дальше своего носа, ведь за обликом скрывается не то, что, кажется. И это говорю я. Манипулятор мужским сознанием великой тройки в шкуре великого ботана. ЦРУ уже пора дать мне медаль за конспирацию. – Ну и за что тебя загребли? – нужно же было как-то поддерживать цивилизованную беседу. Девушка вздернула свою черную как ночь бровь, в немом вопросе. – Меня за то, что я прогуливаю уроки и бью баскетболистов. Девушка кивнула. Ну, она хотя бы разговаривает, в этом я убедилась. Воцарилась гробовая тишина, но для моей компаньонки она по видимости была приемлемым состоянием. А вот для меня нет. Мне стало снова неуютно, потому что это молчание лезло под кожу, заставляя покрываться ее мелкими и вездесущими мурашками. Вдобавок к паразитическим мурашкам, мои ноги сами по себе начали дергаться, как у теннисистов во время смены сторон. И где носят свои задницы тренер и Эйти?! Вот блин! Про Эйти я совсем забыла! Он же тоже репрессирован до конца недели и мерой тренерского властного принуждения выступает одна комната с одной мной! Он что совсем с ума сошел, видимо, как и я, потому что только сейчас, до меня стало доходить все, что произошло ранее на площадке. Эйти злится, Эйти дерется со своими игроками, Эйти придет злой и морально голодным, поэтому мне крышка! А моя соседка по стулу, сидит в каком-то астрале и ей глубоко фиолетово на мои душеные терзания, а мне в самую пору головой о стену биться! – Вот дерьмо! – не выдержала я и вскочила со своего нагретого стула, наступив на многострадальную сумку. – Я труп! Девушка гот подозрительно оживилась при слове “труп”. Но мне было все равно от чьих рук погибнуть, от сильных и мускулистых Макса, либо от костлявых и холодных соседки по наказанию. – Такая нервная, – могильный голос добил меня основательно. Я плюхнулась на стул, вытянула ноги и сложила руки на груди, чтобы наверняка походить на труп. – Тебе нужно успокоиться, ты меня нервируешь. Замечательно, теперь у меня есть еще один враг, за спиной которого все силы тьмы в буквальном смысле. Надеюсь, на Самайн меня не прихлопнут. – Если бы ты знала о моих проблемах, то... – я запнулась, стоит ли ей говорить о смерти? – в общем, плохо дело и мне жуть как нужно расслабиться, уйти от своих проблем, при этом, не избегая комнаты наказаний, иначе буду сидеть там до конца своих школьных дней, если дотяну до них. – Я знаю способ. – Снова могильный голос, им только мертвецов будить. Что-то в ней было не так, слишком спокойная, расслабленная и почти дружелюбная. Терять было нечего, ну кроме добродетели, про нее я уже говорила. – Какой? Учти, никаких жертв кому-либо! Завтра будет апокалипсис, потому что она улыбнулась. – Обещаю, никаких жертв, но если ты выдашь меня, то будешь иметь дело с ним, – девушка опустила глаза в пол и кивнула по направлению... в Ад?! Сглотнув, проследив за ней, я молчаливо кивнула, как болванчик. Посмотрев по сторонам, она залезла в свой черный карман, черной куртки, на черной кофте... честное слово, какая-то детская страшилка и достала оттуда белую таблетку, опять удивив меня, никаких сушеных глаз и вяленых кишок! – М-м, что это? – Таблетка! – Я вижу что это не зубная щётка! – тоже мне гений дедукции! – Что за таблетка, я не употребляю неизвестные пилюли. – Зато курю косяки с сексуальными британцами. – Это антидепрессант, просто выпей и отдыхай, гарантирую, будешь как в танке, там витамины А и Е, таурин. – Я нахмурилась, у нее что ученая химико-биологическая степень готических наук? Рука протянула мне пилюлю “счастья”, на которую я уставилась как бык на красную тряпку. Взять, избежать напряжения и хоть раз побыть тем никогда не буду – обдолбанной дурочкой. Не взять значит испытать серьезные муки, перед тем как Эйти сравняет меня с пылью на полу. – Черт с тобой, давай! – это самый второй поступок, совершенный из глупости в моей жизни, после сексуального косяка Эда. Выхватив таблетку, я закинула ее в рот и проглотила, даже не запивая. Будто и не глотала никакой гадости. – Нужно было... – начала гот, глядя на меня, – запить? – перебила я, – ничего мне и так нормально! – нет, – отрезала она, – надо было половинку. Кричать и ругаться было поздно. Если меня накроет как деревню лавиной, пострадавший будет только один – Эйт, потому что готодевушка навострила свои Гриндерсы в сторону выхода. – Эй, ты куда?! – Никому не говори, иначе он узнает! – опять она заговорила про “него”, рогатый и красномордый урод, после волшебной пилюли покажется мне Санта-Клаусом. – Ну и катись! – огрызнувшись, я кинула сумку на этот, чертов стул, нагретой задницей готки. Время тянулось медленно, а я-то думала, таблетки подействуют, наверно это просто мел. Через пару минут, мне стало жарко, но снимать было нечего. Попыхтев, я подтянула ноги на стул и закрыла глаза. Наверно я задремала на пару минуток. Открыв глаза, я поняла, что мое тело наглым образом перетащили в класс. Презрительно оглядев состав присутствующих, я обнаружила себя, обнимающуюся с сумкой, на которой так удобно дремала и Эйти, и никакого тренера-арбитра! – Что за черт? – голос был невероятно бодрым, удивительно, ведь я только разлепила глаза. Макс сидел передо мной, судя по карандашу в руке, он что-то писал, а затем стирал это стеркой. На нем была другая, голубая футболка с изображением баскетбольной эмблемы. Он даже ухом не повел, когда я спросила какого черта, я тут сплю, хотя это у меня самой надо спрашивать! Прочистив горло, я пристала, опираясь локтями на стол, наглым образом заглядывая через плечо Макса, его писанина была похожа на записку или микро письмо. Почувствовав мое вмешательство, этот сексуальный жираф, развернулся в мою сторону, почти касаясь моего носа, своим носом, в глазах читался вопрос, который звучал приблизительно так “какого фига, ты здесь забыла?” И почему у меня такое ощущение, что это заключение не закончиться легко и просто? Part 7. Мера принуждения. Внимательный взгляд уставился на меня, даже не моргая. Сглотнув, я медленно, не делая резких движений села на место. Эйти повернулся, почти всем корпусом снова не сводя с меня глаз. Пунцовый цвет закипел на кончиках ушей и чего он уставился? Может от меня воняет миррой и ладаном из-за готки? Как бы невзначай, я повернула голову и нюхнула волосы, пахнут как обычно – никак. Положив руки на парту, я подумала, что Макс перестанет играть в эти гляделки и оставит меня в покое, но нет. Поерзав на пятой точке, мобилизуя тем самым храбрость, я решилась узнать, в чем же причина его интереса. – Что? – непривычно звонко спросила я, готовая дать ему в глаз, чтобы не пялился. Эйти покачал головой, сдерживая смех. Послав в его сторону взгляд “не скажешь, без ножа зарежу”, надула губы. – Ничего, – наконец сказал парень, после целой минуты ухмылок. – У тебя слюни идут. Я как сидела на стуле, так и осталась, умирать от стыда. Руки потянулись к подбородку, на котором и правда была влага. Ну, подумаешь, кто во сне слюни не пускает?! Вытерев его, раз десять в разных направлениях я решила забить на этот небольшой инцидент. – А-а-а-а! – вскрикнула я, бросаясь под парту, забившись в самый уголок, насчитав на обратной стороне крышки стола семь использованных жвачек. Сердце бешено билось, я боялась посмотреть на свою ладонь. Она была огромной как задница слона и переливалась всеми цветами радуги!!! Ладно, слюни идут, но ладони пигментировались в радугу... я убью эту готку! Громкий стук по крышке стола, заставил меня подпрыгнуть, и я стукнулась головой. Рыча от злости, но, не поднося свои здоровенные ладони к голове, я вжалась еще дальше в стену. – С тобой все в порядке? – Эйти перегнулся через стол, свисая ко мне, на лице парня было безграничное удивление. – На счет слюней, не думал, что твоя реакция будет такой... сам иногда пускаю. И кто поставил чучело енота на шкаф? И чего он так смотрит на меня? Он мне не нравится. Как только выберусь из-под стола, выкину эту дохлую куклу в окно! – Ты так и будешь сидеть там? Я перестала понимать, что говорил баскетболист, все слова сливались, будто кассету заживало. Пытаясь сконцентрироваться, сильно встряхнув головой, я услышала отчетливый звук открывающейся двери и это точно не глюк, потому что парень встал и зашагал туда, наверно мистер тренер приперся. – Где Макс? – голос Блейка был взволнованным, даже он думает что Эйти зол на меня, значит, у меня нет никакой паранойи! – Она... – Гордон затих, – она под... Пока он пытался объяснить, каким чудесным образом меня занесло под парту, стараясь не смотреть на свои ладони, я на четвереньках пробралась к книжному шкафу, на котором стояло чучело, глазевшее на меня. Прижавшись к боковой стенке, чтобы эти двое не видели меня, нащупав в слепую над головой вражеское дохлое животное, победно схватила его за хвост. Внутренне ликуя, дернув его в бок, не рассчитала сил и уронила мумифицированную тушку на пол. Проклятье, хорошо что он сдох лет сто тому назад! – Она была под столом, а теперь прячется за шкафом. – Гордона перегнуло вдвое от смеха. Тренер озадаченно почесал затылок, подходя ко мне. Нет, ни за что не скажу ему, что выпила глючную таблетку! – Джеймс, ты в порядке? Зачем тебе чучело? – Кроуфорд поднял ушибленное животное с пола, не рискуя ставить его обратно. – Так что? Я кивнула. Зачем кивнула, не знаю, придется отмазываться. Никогда в жизни не чувствовала себя такой тупой. – Я хотела выбить пыль... – это была первая внятная мысль в моей голове. Вполне похожая на правду. – Она хотела выбить ему мозги! – все еще хохоча и согнувшись вдвое, говорил Эйти, держась рукой за край стола, чтобы не упасть и не скончаться от смеха. Все еще обнимая енота как родного, Кроуфорд подозрительно посмотрел на мои руки, которые я прятала за спиной. – Почему ты заламываешь руки? – Разминаюсь. – Зачем? – На тот случай, если снова придется побить Макса! Гордон сразу перестал смеяться и выпрямился как шпала, а тренер вместо того чтобы испугаться начал смеяться как ненормальный. Да что с ними?! Дурь приняла я, балдеют они, а у меня только глюки! Когда тренер перестал смеяться, он принял серьезное выражение лица, переложив чучело в другую руку, развернулся в сторону выхода из кабинета. – Вернусь через час и, чучело пока побудет со мной! – голос Блейка был безапелляционным. Он хлопнул дверью. Я перевела взгляд с двери на Гордона. Может и правда побить его? Все равно мы в комнате наказаний, хуже быть не может. Но веселый настрой Макса куда-то испарился, его глаза погрустнели, и он снова сел за свою парту, только его листок и карандаш отправились в сумку. И мне тоже стало не смешно, то ли таблетки переставали действовать, то ли это затишье перед бурей по имени “Макс разнесет всю школу”. Почесав нос, я задумалась, кто же это “тот” которого так боялась готка, неужели это, совсем “тот” которого так ненавидят религиозные конфессии всего мира. И если я признаюсь, что выпила таблетку, настигнет ли меня кара адская? Когда действие таблетки исчерпает себя, помою рот с мылом и проведу самовнушение, как нехорошо брать всякие таблетки у незнакомых людей! Прошло минут десять, а может и больше, но ясно было одно, я больше не могла сидеть в этой чертовой комнате и ждать когда меня отпустят на волю или в конечном случае, Эйти откроет свой мужественный рот и скажет мне хоть слово, иначе я сойду с ума. Мне казалось, что я становилась адекватнее, и мои мысли приходили в порядок. Я зашла в туалет, который предусмотрительно разместили в пристроенной рядом комнате, сбрызнула лицо водой, чтобы освежиться, это действительно полегчало, и я ощущала себя прежней. Вытирая лицо салфеткой, я случайно заметила, как Эйти коситься в мою сторону, не подозревая о том, что я все вижу через зеркало. И вид в зеркале был не самым радужным, отчасти я была виной этому. Эд приложился, как следует к парню, и его челюсть лихо разнесло, плюс потасовка на тренировке, выдохнув и переборов желание треснуть себя по лбу, я оторвала несколько салфеток, прополоскав их в ледяной воде. Закрыв кран, я вышла с ледяными салфетками и уселась прямо напротив Эйти, угрожающе сузив глаза, чтобы не рыпался. – Если ты хочешь снова побить меня, то, пожалуйста, не по лицу! – серьезно сказал парень, переводя взгляд на крышку своего стола, от его задорного смеха при тренере не осталось и ни следа. – Не хочу, – по крайней мере, пока. Я вытянула руку вперед, не решаясь притронуться к его лицу. – Позволишь? Гордон посмотрел на салфетки в моей руке, молча кивая. Я кивнула в ответ и приложила их к его лицу. Парень пшикнул, слегка прикрывая глаза. – Извини, – поспешно ответила я, перемещая салфетки выше, к припухшей верхней губе. – Наверно пора завязывать с рукоприкладством, все-таки ты нужен этой школе живым. Макс шмыгнул носом, аккуратно отталкивая мою руку от своего лица. – Только школе? – вопрос был таким неожиданным, что я запнулась и забыла, что хотела добавить. Пожав плечами, я посмотрела на свои руки с салфетками, которые уже потеряли холод. – Может быть моей сестре. На мой ответ, Гордон закатил глаза, иронично улыбаясь. Мне даже стало обидно, ведь эта идиотка была второй половинкой меня и совсем неприятно, что о ней ходит такая слава. – Ты никогда не простишь меня, да? – Эйти взял меня за руку, слегка сжимая запястье. – Я, правда, не знал, что она твоя сестра. – Разве это имеет значение? – попытку вернуть свою руку в безопасную зону, то есть выдернуть ее из хватки Эйти, я не рискнула. – Просто не напоминай мне об этом. – И все? – Макс оживился и чуть ли не засветился от моих слов. – И наши отношения будут такими же, как и раньше? – C рукоприкладством? – подколола я, считая все мои оплеухи парню. – Или безобидные с хорошей музыкой? – Пожалуй, буду скучать по твоему хуку справа, но я переживу, – парень мило улыбнулся и поморщился, – черт, я убью Сент Лоу. И почему-то мне стало не безразлично от этих слов, покачав головой, я решила перевести тему, лишь не думать о том, что Эд больше не хочет быть моим другом. – Когда у вас будет игра? – из любопытства поинтересовалась я, – насыплю в кроссовки Моники перца, чтобы ей было веселей плясать. – Через две недели, – Эйти покосился на свой рюкзак. Ой, нет, знаю я этот маневр! Вот его правая рука тянет собачку, открывая замок и ныряет внутрь... футболка! Снова меняет футболку! Правое веко дернулось, и я залилась истеричным смехом, таким громким что Макс уронил сумку на пол. Наблюдая за ним, я никак не могла остановить свой глупый смех, но его эротические переодевания никак не укрепляли мою психику, а кубики на прессе, они уже в эротических кошмарах мне снятся, где есть только кубики и я. Жуть! – Что с тобой?! – Гордон хотя бы оставил свою задумку с переодеванием. – Таблетки! – выкрикнула я, не в силах терпеть свою глупость, к смеху прибавились слезы, и началась настоящая истерика, – это все таблетки! – продолжала я, шмыгая носом, который словно отек. – Таблетки?! – эхом раздался голос парня, – какие таблетки? – Белые! – совершенно честно ответила я, снова ощущая нехватку какой-либо логики в моем поведении. Макс встал из-за стола, незамедлительно сотрясая меня за плечи. – Кто тебе их дал?! Я покачала головой, обещала же не выдавать готку и “его”. – Макс, это была девушка-гот?! – наверно мои расширенные от удивления глаза, выдали нас с потрохами, потому что он кивнул, сжимая губы в жесткой ухмылке. – Опять, Джулс развела новенькую! – Не знаю я никакую Джулс и вообще она сказала, что нельзя говорить, что она дала мне таблетки... ой... я уже сказала, – рот растянулся в глупой ухмылке, слезы перестали бежать из глаз, – иначе “он”, – я кивнула на пол, – все узнает! Эйти неожиданно сгреб меня в охапку, как пещерный баскетболист и потащил мое сумасшедшее, с временным помутнением рассудка, тело в сторону выхода из комнаты наказаний. – Мы куда?! А ну, поставь меня на место! – мои кулаки обрушились ему на спину, так как я свисала через его широкое и могучее плечо, – поставь, говорю! – Поставлю, – резко ответил Эйт, – а сейчас мы идем приводить тебя в чувство! – Я и так вся в чувствах! Пусти! – Нет, – Макс вывернул в сторону спортзала, моя пятая точка чувствовала надвигающиеся на нее неприятности, – этот идиот Тай, снова стал продавать дурь школьникам. – Пыхтел баскетболист, будто на его плече не болталась невменяемая я, как макака на лиане. – Кто такой Тай? – глухо пробубнила я, глядя на накаченную задницу парня в тренировочных штанах, не все так и плохо... – Наш кладовщик, который тусит в подвале. – И тут до меня дошло, почему готка показывала на пол, под ним подвал. – Значит, это не дьявол и моя душа не будет гореть в аду?! – радостно пропела я, неожиданно ощущая под ногами ровный пол. – Нет, твоя душа вместе с телом будут купаться! – Эйти повернул вентиль с водой и, меня окатило, я попыталась выпрыгнуть, но наткнулась на его железобетонную грудь, больно ударяясь носом. – Все! Забудь о перемирии! – прорычала я, трясясь от холодных капель, оставив попытки сопротивления. – Ок, – Макс закрыл воду, накидывая на меня полотенце и укутывая как котенка, мокрого и страшного. – Теперь я уверен, что тебя отпустит. Сил ответить не осталось, слабый кивок был своеобразным жестом благодарности за отрезвление. – Я отвезу тебя домой, – безапелляционно заявил Гордон, выталкивая меня из душевой. Мы прошли мимо шкафчиков, у одного притормозили, Эйт накинул мне на плечи свою тренировочную кофту, подталкивая на выход. Даже не знаю, что нам сделает тренер за самоволку из комнаты наказаний, но было все равно, неожиданно захотелось спать. В каком-то полусонном состоянии я вышла из школы, пересекая парковку и садясь в машину к Максу, парень включил печку, удобнее устраиваясь за рулем. Он что-то говорил, а я не слушала, и лишь когда мы тронулись, мое сердце замерло, у соседней машины стоял Эдвард. Сент Лоу покачал головой, наверно осуждая меня. Я закрыла глаза, не понимая кем, стала и что делаю... Part 8. Оправдание. Шум в голове такой четкий, как дверь перед моими глазами. Черт, это же моя дверь, моего дома, в котором бродит моя повернутая на голову сестра, которая устроила разборки на глазах всей школы. Горе мне на не трезвую голову. Ох, как же я ошибалась, когда выпила эту таблетку, теперь это пятно навсегда останется на моей черной не гламурной душе, надо же так облажаться, чтобы разом нарушить чуть ли не все свои жизненные принципы. — Не ходить на вечеринки; — Не пить; — Не курить косяки; — Не глотать неизвестные таблетки (позор); — Не целоваться с красивыми и популярными парнями (я целовалась!!!); — И НЕ ЦЕЛОВАТЬ ТРЕНЕРА!!! Дайте мне дверь, я стукнусь об нее пустой головой. Даже через семь реинкарнаций эти грехи не смоются с моей запятнанной и побитой харизмы. Я издала полу стон, жаль что не предсмертный, лишь преддверный. Стоп! Лишь сейчас я заметила тот факт, что по-прежнему нахожусь в мускулистых руках Макса Подлюки Гордона, ношение меня на своих прекрасных конечностях стали для него привычным делом, прямо таки как смена футболок на глазах, остолбеневших от вида, девушек. Я втянула воздух носом, стало прохладно. Не понимаю, на что он любуется, на мою дверь? Или ему так приятна не тяжелая ноша в виде меня, что Эйти попросту не хочет отдавать меня в собственный обитель, правда теперь там совсем не безопасно и даже очень опасно, учитывая все колюще-режущие предметы в доме и отсутствие мозгов у Моники. – Если хочешь, я сфотографирую дверь и пришлю тебе фото на память? – пробубнила я, чуть ли не стуча зубами от холода, сначала он меня чуть в душе не утопил, а теперь на холоде морозит. Да я из принципа не задубею! Вместо ответа я получила удушающее объятие, прямо такое, когда голодный питон сжимает несчастного кролика в своих стальных кольцах, чтобы тот поскорее откинул уши. Макс свободно дотянулся до звонка и позвонил, я мысленно посчитала дни недели, подзабыв со всеми этими событиями настоящую реальность, ведь скоро должны вернуться родители, надеюсь, Моника не беременна, иначе я начну верить в магические способности предсказания, или попросту сглаза, посредством корявой записи моей рукой, на записке родителей. Через десять секунд, дверь открылась и перед нами так сказать предстала Мон, во всей красе, то есть в мини шортах и мини майке, принцип “мини” распространяется на все, кроме ее груди. Мой хмурый взгляд перебрался с полуголой сестры, на лицо Эйти, которое не выражало вообще ничего, не держи он меня на руках, подумала бы, что остолбенел парень. Что-то, фыркнув себе под нос, сестра отступила в сторону, пропуская меня и Эйти в дом. Дверь громко захлопнулась. – Да ты герой, – злость так и исходила от Моники, которая, даже не поинтересовавшись что со мной, продефилировала в гостиную. Иногда я поражаюсь, выросли в одной утробе, а общего, кроме ДНК вообще ничего нет. Стало одиноко, несмотря на руки Макса, которые так трепетно и бережно держали меня. Кстати, не знаю, почему я снова оказалась в них? Может быть, я заснула, да и сейчас, все происходящее смутно расплывается в глазах, веки которых постепенно тяжелеют, не желая добраться до кровати и теплого одеяла с сухой одеждой. Гордон по-хозяйски вступил на лестницу, таща мое тело в комнату, в которую он забирался лишь однажды, посредством окна, через которое, кстати, чуть не вылетел обратно. Дверь в нее открыта, видимо я утром забыла закрыть, оглядываюсь, все как обычно, кровать застелена, шторы задернуты и лишь электронные часы светятся красным огоньком на прикроватной тумбочке. Наконец, Эйти отцепился от меня. Словно кулек с ценным артефактом, я оказываюсь на кровати. Зажигается свет, он тусклый, но сейчас меня будто к солнцу подтолкнули, что глаза жжет, все-таки эти таблетки своими медицинскими клещами зацепились где-то в организме, не желая делать меня прежней. Я прикрываю глаза, начиная усердно думать... пока я, думаю, а я уверена, что эта особенность моего тела еще функционирует, слышу, как дверь закрывается с другой стороны. Макс, наверное, не устоял перед “мини” моей сестры, ну и черт с ним. На автопилоте, встаю с кровати, добираюсь до шкафа и прямо рядом с ним, скидываю с себя мокрую, все еще липкую одежду, и олимпийку парня, добиваю ее ногой, швыряя метким форхендом под кровать. На дверке шкафа есть зеркало, в которое я пристально смотрю. Передо мной стоит девушка, в растянутой футболке, которая на три размера больше чем сама девушка в отражении, ее грустные глаза, вокруг которых уже не осталось туши, внимательно хлопают ресницами, уголки губ опущены и нос красный как у алкоголика. Я шмыгаю носом, девушка в зеркале я, но я себя не узнаю такой. Пока мы ехали домой, Эйти болтал, весело и непринужденно, энергично, не обращая внимания на то, что я нахожусь в глубокой мысленной коме. Этот осуждающий взгляд Эдварда, как гвоздь в крышку гроба моей совести... все видят то, что от той занозы Макс осталась лишь тень, ничем не отличающаяся от других девушек этой школы, словно ангел, я пала, прямо на раскалённую сковороду Ада, которая выпаривает из меня все лучшее, что было. Наверно стоит понять Эда, ведь несколько часов назад я проклинала Гордона, а потом уехала с ним в одной машине в неизвестном для него направлении. Я лживая оболочка самой себя. Можно сказать я просто Янус в отношения с людьми и с собой, для них открытая дверь, для себя же забаррикадированная китайской стеной за выкопанным рвом в высокой башне, маленькая лазейка. Эгоистичная школьница, не на шутку влезшая в слишком опасный сгусток красивых парней. Я всегда считала что моя точка зрения правильная и мои поступки лишь на чуть-чуть хуже, чем помыслы Папы Римского, а теперь? Как бы это нелепо не звучало, но во мне остается все меньше “правильности” и я не знаю, что мне нужно сделать, чтобы вернуть себя прежнюю. Ту, которая без зазрения совести бьет главного красавчика в школе и сшибает головой школьные косяки, но не ту, которая целуется с тремя почти в один день, выясняет отношения с сестрой и принимает дурь... Может быть, попросить доктора вернуть мои брейки, а что, если они как волосы Самсона, давали мне силу для борьбы с этим притворным миром? И это станет началом моего перерождения? Из внутренней борьбы здравого смысла и реального положения дел, меня вывел громкий крик, доносящийся из нашей гостинной. Замечательно, эти двое начали выяснять отношения, надеюсь, они убьют друг друга, и облегчат мне жизнь. Со злостью захлопнув, дверцу шкафа, я запустила стереоустановку, включая любимый альбом одной флоридской группы, под которую было так удобно плакать и кричать одновременно. Музыка – черная дыра, поглотив меня целиком, она дает мне новый мир внутри себя, лишь там я могу отдаться эмоциям целиком и поплакать. Завалившись на кровать, я начала петь во весь голос, пытаясь перекричать этих двоих и музыкантов, высвобождая всю свою боль, отчаяние и злость. На втором припеве во мне что-то екнуло, созрело, выросло, можно привести массу синонимов, но все бы они означали одно, желание извиниться. Это желание волшебным образом вселило в меня силы, я выудила телефон из сумки, набирая номер Эда, который он оставил мне в первый день нашего знакомства, жаль что храбрости у меня не прибавилось и, я решила написать лишь смс. “Прости! Я стану прежней!” Довольная собой я нажала “отправить”. Песня сменилась, и слова совпадали с моим настроение, у меня точно похитили, но сердце как в песне, а мозг вместе с логикой и здравым смыслом. Лежа на кровати, я мурлыкала себе под нос, как дверь открылась, Моника пришла завершить начатое в школе, я даже не повернула голову в ее сторону. – Кристофер Каррабба поет лучше, чем ты, не обижайся! – от этих слов я вздрогнула, какого черта, он все еще не ушел из моего дома, на крайний случай из моей комнаты! – Ты все еще здесь?! – мой голос немного надорвался из-за ораний под песни. – Как видишь, – тень от массивной фигуры Эйти занимала половину комнаты, ему только в ужастиках сниматься, – нам нужно поговорить. Я выключила музыку, уже не зная, как объяснить ему, может быть на пальцах, что не хочу обсуждать с ним события этого дня, прошлой ночи и вечера. – Макс, нам не о чем говорить, я не твоя мама или папа и не психотерапевт, чтобы выслушивать твои речи о том, как ты был не прав! – резко заявила я, возможно перегибая палку. – Мне казалось, что тогда я был прав, ведь у тебя нет на меня никаких прав, как и у меня к тебе! – Эйти сдвинулся с места, где наверняка осталась вмятина, дом старый, доски не вечные... – я действительно не понимал, зачем делаю это, но мне так хотелось... получить тебя! Мой нос сморщился, и щеки вспыхнули как звезда на елке. Извращенец проклятый! – Поздравляю! Моего ДНК ты наглотался через слюни. – Съязвила я, отворачиваясь от него к окну. – Уходи, уже! Скрежет досок и вот он уже бесцеремонно посадил свою задницу на мою кровать, я сжала телефон в руке, готовая запустить его, ему в лоб, чтобы выбить все извинения разом и не терзать свои уши. – Я хочу, чтобы ты простила меня, по-настоящему... Макс, я вижу, ты обижена, и все мои слова пропускаешь поверх ушей, и говоришь со мной лишь с целью, чтобы я быстрее отстал от тебя. Все-таки мозги у него есть, мыслит он разумно и даже слова умные говорит. Я немного повернула голову в его сторону, думая над его словами, видимо мое самокопание десятью минутами ранее ни к чему меня не привели. – Если я прощу тебя, какая вероятность того, что ты перестанешь распускать свою слюни и сопли при виде меня? – он прав, я по-прежнему не простила его. – Большая, но не отвечаю за язык и руки, – немного оживленнее и веселее проговорил он, чеша затылок. – Так я прощен? Мой рот открылся, чтобы ответить, но сотовый, истошно пропел на всю комнату, оповещая меня о новом смс. – Одну минуту, – буркнула я, нетерпеливо открывая входящее сообщение, то что оно было от Эда, невероятно радовало меня. ” C Эйти ты не станешь прежней.” Моему возмущению не было предела, как он может так говорить, откуда ему вообще это знать! – Что там? – поинтересовался Гордон. – Ультиматум, – рыкнула я, пихая телефон в стол. – Не хочешь ответить на сообщение? – Нет, – мое решение было окончательным, но слова в сообщение Эда не вселили в меня уверенности по поводу Эйти. Макс откинулся назад, ложась поперек кровати на спину. Я мысленно возмутилась, но ведь в этом не было ничего криминального. – Ты не ответила мне, я прощен? – Я ответила тебе еще в школе, но ты упорно напоминаешь мне снова и снова... – Нет, он не прощен и я это знала. Интересно, а простил бы Макс меня, узнай он, обо всех моих поцелуях с Эдом и тренером? – Это была просьба о том, чтобы я не напоминал тебе. – Голос парня был таким тихим, спокойным, немного убаюкивающим... я снова прикрыла глаза. – Что ты скажешь в свое оправдание? – протянула я, переворачиваясь, так же как и Восьмерка, поперек кровати. Парень, почему то смолк, наверно думал, я ждала ответа, закрыв глаза, мечтая о сне... – Его нет. Глава 3. Чувства без названия. Part 1. Когда переступаешь черту. – Выходи за меня! Я вздернула бровь в вопросительном жесте, а все ли у него с головой хорошо? – Ага, обязательно! – отвечаю я, вставая с кровати, пытаясь быстрее удрать на кухню. Эйти вскакивает следом и бежит за мной, придерживая меня за локоть, его натренированные руки крепко вцепились в мои кости, но я упорно следую к своей цели, где-то там есть скалка, буду отбиваться. – Я серьёзно, стань моей женой! Торможу, резко разворачиваясь, снова втыкаясь носом в совершенно не потную, как в первый раз, грудь Гордона, мой нос никакая медицинская страховка не спасет. – Я тоже, серьезно. Выйду! – вот только найду скалку, на крайний случай молоток для отбивной и так выйду, что забудешь что такое супружеский долг вообще! – Когда?! – не отстает он, прицепившись, как клещ к пятой точке. Буквально дотащив нас до кухни, я торможу у стола, оглядываясь в поисках спасительного оружия, параллельно раздумывая над ответом. Он просто невыносим! – Когда? – я увидела скалку, торчащую из-за полки с тарелки, – дай-ка подумаю, может быть, когда завоюю мир?! А вот, кстати, и план захвата, на холодильнике! Подожди лет сто пятьдесят! – Я люблю тебя! – Эйти пытается обхватить меня руками, но я при виде опасности, как кенгуру ловко отпрыгиваю назад на безопасное расстояние, отказавшись от скалки, посадят ведь. Где же эта Моника, которая так нужна?! Ее грудь была бы отличным отвлекающим маневром! – А я люблю солиста The Cure, но я же не хочу за него замуж! – кричу в ответ, натыкаясь спиной на входную дверь, в которую так вовремя кто-то стучит. Одним рывком я открываю дверь и вижу... Эда?! Я и Макс сразу меняемся в лице, если у меня появилось чувство облегчения в каждой частичке тела, то вот у парня проскользнуло что-то среднее между выражением лица Майка Тайсона в лучшие бойцовские годы и быка на корриде. – Привет! – в один голос говорим мы и пересматриваемся, я отступаю в сторону, пропуская Сент Лоу в гостиную, – ты пришел. – Чуть слышно произношу я, одними губами и невесомо касаюсь его руки, пока Гордон делает умный вид с лицом Тайсона. Эдвард кивает Максу, садясь на мой диван. – Я решил дать тебе второй шанс. – Слова Сент Лоу срываются так громко, что я вздрагиваю и понимаю, что эти двое снова могут сцепиться как две макаки за блоху. – Ты получила мое смс? Я нервно киваю, так как Эйти подсаживается к Лоу и смотрит заинтересованными глазами на нас двоих, хмуря брови и прикусывая губы. Меня бросает в дрожь, и я хочу провалиться куда-нибудь глубоко, и где меня не будет мучить совесть. – Какое сообщение? – Макс взглядом показывает что разговор о бредовой свадьбе не завершен. Я сглатываю ком в горле, больше похожий на катушку восьмикилограммового сыра и начинаю учащенно дышать, это кошмар какой-то! – Ты не сказала ему? – чертов Эдвард, он что смерти моей хочет?! – О чем не сказала?! – Гордон снова звереет и, я пяткой чувствую, что он отомстит за свою разбитую губу... – Я... – не знаю что сказать. – Ты обуза для нее и дня наших отношений! – резко заявляет Эд, толкая Макса с моего несчастного дивана, – она любит меня! – Что-о-о-о?! – в голос воплю я и Макс, – любит?! – Она меня любит! – Эйти толкает Эдварда в ответ, и он падает с дивана, но быстро поднимается, снова посылая в мою сторону укоризненный взгляд, – но ты же обещала стать прежней! Он не достоит тебя! Гордон ты тупой мешок с мышцами! – Тихо! – встреваю я в спор, – вы меня забыли спросить, да что с вами вообще?! Я не люблю вас! Парни затихают, вздох облегчения слетает с губ, наконец, они услышали меня. Схватившись за голову, пытаюсь судорожно придумать, как выкинуть их из дома. – Конечно, потому что она любит меня. Мои волосы стали дыбом везде, где можно, кожа покрылась мурашками размерами со стадо мамонтов, не дыша, я смотрю через плечо и вижу тренера Блейка, который стоит перед нами тремя в одном полотенце, как тогда в душевой. – НЕТ!!! Глухой удар. Я открываю глаза от резкой боли. Они меня убили! Вот я лежу на полу в своей комнате, и сейчас приедут коронеры и очертят мой холодный и до чертиков испуганный труп мелом. Но самое не обидное, что после смерти я попала в рай, здесь так тихо и спокойно, я шевелю пальцами на руках и ногах, они послушно выполняют мои команды. – Х-р-р-р! – раздается на всю комнату. Я вытягиваю шею и вижу перед собой ногу, свисающую с моей кровати. Кроссовка с изображением Джордана, глаза суживаются, и я понимаю, что готова убить каждого мужика попавшегося на моем пути! Собрав себя с пола, после падения с кровати, я понимаю, что меня никто не убивал, а этот гад Гордон бессовестно пользуется моей кроватью в личных целях. Вспомнив этот ужасный, леденящий душу кошмар я злюсь еще больше. Запрыгнув обратно на кровать, я со всем силы обрушила руку на живот Макса, нарушая обещание, больше не распускать руки. – А ну вставай!!! Мало того что в жизни достали, так теперь еще и во снах прохода не даете! – вопила я, дубася Эйти подушкой, которая так вовремя оказалась под моей рукой. – Вставай!!! Видимо я неудачно упала, так как у этого переростка какая-то особенная фаза сна, потому что он даже виду не подал, а вот мою подушку можно смело выбрасывать, вместе с перьями, которые разлетелись по всей комнате. Вражеские слезы волной отчаяния подступали к глазам, так как я ничего не могла поделать с этим амбалом, раскидавшим свое сексуальное тело по всей моей кровати, а ему все равно места мала. Спрыгнув с кровати, громко топая пятками, я прошлепала в ванную, смывая с лица все признаки зарождения истерики. Мыслить здраво не получалось, да и как тут будешь мыслить, когда у тебя почти серой мышки в спальне лежит звезда школы и даже не подает признаков жизни. Схватив стаканчик для зубной щетки, я налила туда ледяной воды, надеясь вылить содержимое на Эйти. Аккуратно, не расплескав ни капли, я добралась до кровати. На часах было три часа двадцать пять минут, не понимаю, как мы уснули вместе, даже не предприняв попытки, убить друг друга. Подняв стаканчик над его головой, я передумала. Рука предательски дрогнула, посмотрела бы я на того, кто посмел, например, вылить ведро краски на Джоконду. Конечно Эйти не такой урод как эта тетка с улыбкой маньяка, но... Поставив стакан на тумбочку, я залезла на кровать, подминая под себя ноги. Макс лежал на спине, его грудь плавно поднималась, а звездные руки лежали одна на животе, а другая... другая неожиданно провела по тому месту, где пару минут назад спала я, нащупывая меня? – Что? – вслух сказала я, не веря своим вывалившимся из орбит глазам, чуть пододвинувшись к его руке, она так и осталось на том месте, где сидела я. Свет луны проникал через шторы, так что освещала его лицо. Надо же, а так и не скажешь, глядя на эту умилительную картину, что он такой придурок. Наверное, я бы даже могла полюбить этого парня, если бы он был всегда таким спящим! Я сидела так некоторое время, но сон взял свое, мне жутко захотелось растянуться на своей постели, но Макс затруднил эту задачу в разы. Немного пострадав, я завалилась рядом, сворачиваясь калачиком, так чтобы видеть его лицо, которое на данный момент не предвещало никакого подвоха. Закрыв глаза, я переступила черту. Мои пальцы переплелись с пальцами Эйти, пусть хотя бы сейчас, ведь это ничего не значит... Кажется, я слишком много думаю и разговариваю сама с собой. Заткнись уже! Утро было прохладным, я ощущала это всем закоченевшим телом, не смотря на то, что была укрыта шерстяным пледом. Я открыла заспанные глаза, пытаясь пошевелиться, тело затекло от неудобной позы. Эйти не было рядом. Резко поднявшись, я посмотрела по сторонам, окно было открыто... Немного разочаровавшись, я слезла с теплой постели, чтобы закрыть его, вместе со мной, свалился небольшой листок бумаги, сложенный пополам. Наверняка, это тот самый план по захвату мира с моего холодильника из моего сна. Прочитав содержимое, я улыбнулась, выуживая перо из локона волос. “Это лучшая ночь в моей жизни, исключая перья с которыми я проснулся”. Part 2.Кинг-конг в Шевроле. Утром приехали родители. Счастью, валившему из моих ушей в виде пара не было придела! Мало того, что мама оттаскала меня за щеки, будучи полностью уверенной, что за время ее отсутствия они похудели, так еще и свитер мне привезла! Круче чем у Бриджет Джонс в одноименном фильме. Мило скалясь на это анти чудо света, я скорее запихнула кусок пестрой шерсти в шкаф. Папа сочувственно улыбнулся и подмигнул. Конечно, он понимал, что мама одержима деревенским хендмейдом, но, черт побери, папа мог закрыть ее в номере и не пускать в магазин, при этом для страховки, смыть кредитки в унитаз для общего спокойствия. – Милая? – мама подала звонкий голос, от которого я немного отвыкла за эти дни, – вы с Моникой снова в ссоре? Я повела бровью, данным маневром я научилась владеть в совершенстве. Щедро улыбаясь, мама в надежде выдохнула, как обычно складывая руки на коленях в ожидании моего ответа. – Нет, мам, не снова... это наше хроническое состояние. По напряженности равное Холодной войне, и поверь, если бы я могла, то показала бы ей такую кузькину мать, что Хрущев со своей тапкой от зависти на том свете заикал! Пока Рейчел переваривала мои знания в тапковых войнах, я ретировалась в ванную, приводить себя в порядок, после страстного боя подушкой (а вернее – избиения) спящего красавца. Хорошо, что перья я успела утилизировать до приезда родителей, иначе пришлось бы долго объяснять им, у кого это был такой активный процесс оперения, да еще и в комнате их примерной дочери с единственной трезвой головой во всем семействе... Пребывание на кухне, которая не превратилась в поле боя сковородками двух обезумевших сестер, прошло хорошо. Каждый почти молча проглотил свой завтрак, и лишь мама вставляла короткие реплики относительно глубокого декольте Моники, глядя на которое папа невольно начинал краснеть, и моей слишком кислой мины на лице, при виде всей этой картины. Утренний восторг от милейшей записки Эйти испарился при взгляде на сестру. Настроение в конец съехало на отрицательное значение, стало так плохо, что кусок бекона вставал поперек горла. Извинившись с набитым ртом, я выбралась из-за стола, добралась до ванной на первом этаже, выплевывая все в унитаз. Прополоскав рот, я сбрызнула лицо прохладной водой. Быстро поднявшись в свою комнату, я осмотрела место сна Эйти, схватила сумку и не спеша потопала в школу по пустынной улице нашего квартала. Осень приехала вместе с моими родителями, пар шел изо рта, пальцы рук начали мерзнуть, как пришибленная снегом ворона я съежилась, упрямо топая по дороге, раздумывая под очередную печальную песню... До школы оставалось пересечь одну улицу и срезать через двор с той самой собакой, которая портит мои пешие прогулки по утрам. Сделав пару шагов, я затормозила, так как передо мной остановилась черная машина, тот самый Мерседес, того самого тренера. Сделав вид, что не заметила машину, которая чуть не отдавила мне обе ноги, я гордо прошлепала вперед, мечтая натравить того пса на стального коня слишком надоедливого тренера. Громкий сигнал перебил мою песню, наушник как назло вывалился из уха. – Макс Джеймс! – видимо Блейк Кроуфорд решил воспользоваться моментом, пуская в ход приказной тон, в ответ которому был мой недовольный взгляд и такое же недружелюбное приветствие. – Господи, вы что? Решили разом устроить Армагеддон моему несчастному мозгу?! – после этих слов лицо тренера приняло совершенно растерянный вид, – я иду в школу! – брякнула напоследок, разворачиваясь и, слава богам, что Кроуфорд был настолько умен, что решил не догонять меня. Иначе вне школы я и накостылять могу, глубоко плюя на его неприкосновенный статус. Черный Мерседес уехал, оставляя меня далеко позади своей тюнингованной задницы. Судя по событиям текущего утра, оставался только Эдвард с очередной истерикой о моем поведении и его обидах, отлично, я придумаю, что сказать и ему! Остальные полкилометра до школы прошли спокойно без всяких подкатов со стороны любого из участников супер тройки. Народ не спешил заходить в корпус школы, я увидела, как Моника приехала на своей машине и меня тут же посетила мысль спустить ей колеса, раз уж сиськи не могу. Будем в равных условиях удирать от дворовых собак...хотя бы. Сестра зависла на ступеньках, что-то бурно обсуждая со своей соседкой помпономахальщицей, замечательно. Сама того не подозревая, она перекрыла мне путь в школу, потоптавшись на месте, я решила подождать, когда ее блондинистая башка скроется за дверьми кампуса. Благо до начала урока по естествознанию оставалось пятнадцать минут, наверно я не должна замерзнуть за это время... Прошло минут пять и я уже не чувствовала носа, ног, радуясь, что большой палец на правой руке, еще в состоянии переключать треки в плеере. Я сидела на лавочке, делая вид, что мне жуть как весело морозить задницу, считая облачка на сером небе. Мой спектакль окоченевшего тела прервал шикарный черный Шевроле Тахо затормозивший у школы, следом за которым встал до боли знакомый Порше. Хм, это уже интересно. Не знай, я, что вторая машина, тачка Эйти, то подумала бы, что приехала супер звезда с отрядом спецназа в Шевроле для охраны. Я мигом встрепенулась, замечая, что Моника, наконец, зашла в корпус, оторвав примерзшую попу от скамейки, я быстрыми шагами направилась в сторону входа. Дверь внедорожника открылась, оттуда вышел подтянутый мужчина, чуть выше Макса, который хмуро посмотрел на машину моего ночного гостя. Завидует что ли? Что-то здесь не так, умышленно замедлив шаг, я стала наблюдать. Гордон выбрался из своего спорт кара, громко хлопая дверью, прямо-таки как я холодильником, когда там пусто. Мужчина что-то сказал Эйти, парень в ответ махнул рукой, пытаясь закинуть сумку на плечо, можно было сказать, что Макс нервничал. Тянуть я больше не могла, поэтому стараясь не смотреть на двух истуканов, я прошмыгнула между машинами, улавливая громко сказанные слова из их эмоционального разговора. – Мы еще поговорим об этом! – жестко и совершенно не сдержанно приказал мужчина. – Я уже выбрал! – рявкнул в ответ парень. – Разговор не окончен Макс! Дальше я не услышала, передо мной словно из неоткуда вырос Эдвард-надутые-губы. Я сделала вид, что не заметила его и попыталась проскользнуть мимо. Но это было похоже на то, если бы слон попытался пролезть в мышиную нору, в очень маленькую нору... – Даже не поздороваешься? – высокомерно сказал парень, преграждая мне путь, ставя заслон из своего прекрасно пахнущего тела, снова этот аромат, со дня нашего первого знакомства... – Привет. – Через сжатые зубы прорычала я. Не то, что бы я уж так сильно обиделась, просто от холода мне жутко захотелось писать, так что в ушах плескалось! – Очень... хм, официально. – Сент Лоу легко засмеялся, будто и не промывал мне мозг последние дни, – ты не ответила вчера, значит, с этим Гордоном тебя что-то связывает? Я повернулась в сторону Макса, он и тот мужчина так же шли к входу, только вот, Эйти “заноза” превратился в совершенно унылого парня, опустив голову и смотря себе под ноги. Глядя на него, я неожиданно загрустила, писать захотелось еще больше, был вариант заплакать, тем самым снизив нагрузку на мочевой пузырь, и... щелчок перед моим посиневшим носом вернул меня на землю нашей проклятой школы. – Тебе-то какое дело, – как можно безразличнее парировала я, не переставая думать о перемене Эйти и туалете, – слушай, мне пора в туа... на урок! – чуть не проболталась я, оттого, что моча уже в голову ударила, – в общем как вернется тот милый британец, ударивший меня дверью, сообщи! Я уже мысленно сорвалась в туалет, как Лоу поймал меня за руку, задерживая. – Пусть вернется та Макс, которая мне нравилась! – Пусти! – обида вырвалась вместе со словами, я дернулась, не удержала равновесие и налетела на что-то большое, теплое и очень высокое. – Девушка еще только утро, а вы уже на ногах не ровно стоите! – насмешливо сказал тот самый мужчина, налететь на которого я имела “счастье”. – Макс? – позвал он. Я с замиранием посмотрела на очень серьезного Эйти, его презрительный взгляд почти убил Эда, вдобавок задевая меня своей негативной волной. Ну и утро! Рот открылся, чтобы хоть что-то сказать, но смелости не хватило, и этот кинг-конг в костюме совершенно сбил меня с мысли, практически обвиняя в том, что я пьяная, а я ведь всего лишь на всего писать хочу! Изверг, чтобы тебя в Бронксе ночью приспичило! Эйти прошел мимо меня. От того романтичного паренька, вылезшего из моего окна утром осталась лишь куртка в которой он был вчера вечером. Прискорбно. Отпихнув со своего пути Эда, я, наконец, побежала в туалет! Через несколько минут совершенно счастливая, я добралась до нужного кабинета и получила там втык, за двухминутное опоздание. Пройдя на свое место, я уселась. Достала тетрадь и потрепанный учебник, видимо кого-то слишком часто били им по голове для лучшего усвоения материала по естествознанию. Следом получил втык Эд, вошедший и севший передо мной, дальше был Эйти, которому не сказали и слова, почти не отрывая ног от пола, он дошел до места за моей спиной, швырнул ранец, громко отодвинул стул и сел, демонстративно кидая учебник на парту. Даже декольте Моники не было таким вызывающим, как его поведение. – У вас все хорошо, Макс? – поинтересовался учитель, но не для того, чтобы сделать замечание, а лишь убедиться... это было вежливо. – Лучше не бывает, мать вашу. – Гордон явно не получил пользы от ночи со мной, как говорится с кем поведешься от того и наберешься, видимо набрался моей злости. Одноклассники стали перешептываться, потому что учитель не сказал и слова в ответ, даже рот не открыл. Я сидела немного удивленная, в этот выскочка Сент Лоу ухмылялся. Урок начался, меня пару раз спросили, но я не смогла толком ответить, думая, что же такого произошло. Поерзав на попе, я достала листок и как можно ровнее вывела записку. “Хочешь поговорить?” Скомканный листочек тут же оказался на его парте и с еще большей скоростью, метким броском баскетболиста он вернулся обратно, быстрее, чем его сказанное “нет”. Решив не злить Эйти еще больше, я уткнулась в учебник, вникая в основные теории, какой-то труднопроизносимой фигни. Остаток дня прошел замечательно, я никому не нагрубила и ко мне никто не приставал. Домой я добралась без приключений, кажется, пес из-под забора так же решил полностью игнорировать меня, как и Эйти, Эд, и тренер. Моника отправилась на тренировку после школы, поэтому сбежав от родителей, я спряталась в комнате, разбирая домашку и слушая музыку. Я так усердно ее разбирала, что не заметила, как уснула прямо за столом перед своим любимым мужчиной – компьютером. Проснулась довольно поздно, за окном было темно, и я была уверенна, что половина конспекта на котором я уснула, отпечаталась на моем лбе. Потянувшись как кошка, разминая все затекшие от неудобного сна косточки, я почесала затылок, решив перебраться на кровать. Немного побродив по комнате в поисках спальной футболки, я заметила странный блик за окном. Замечательно, теперь еще и зеленые гуманоиды приперлись по мою душу. Я наглым образом высунула голову в окно, холод сразу ударил по ушам. – Какого черта?! – прорычала я, чуть не снося раму затылком от злости. Футболка для сна полетела в сторону, а сама я пошла, скандалить на улицу... Part 3. Плохая компания. – Я требую адвоката! – почти ревя, заявила я. Женщина-офицер удручающе посмотрела на мое испуганное лицо и покачала головой. – Тогда родителей! Двумя часами ранее. Споткнувшись о конверсы у порога, я чудом увернулась от лобового столкновения с дверью, выставив вперед руку. Во мне буквально кипел вулкан злости, грозивший взрывом из слюней и возможно соплей. Я простудилась – спасибо погоде и чертовой скамье (ну на самом деле я виню сестру). На лету застегивая куртку и обувая те самые конверсы, я пробралась мимо комнаты родителей, которые наверняка уже видели красочные сны о трёхэтажных виллах на Карибах. Большие напольные часы в гостиной показывали без восьми минут двенадцать. Перебежав гостиную, я тихонько открыла дверь и выскользнула на улицу, заранее сжимая руки в кулаки, жалея о том, что дома нет биты. За считанные секунды я оказалась рядом с машиной, фары потухли и мотор затих. Дверь Мерседеса открылась. – Вам не кажется, что это уже слишком! – проворчала я, стараясь не повышать голос, дабы не привлечь внимания соседей и не дай бог разбудить родителей. – Это преследование? Тренер Блейк как всегда улыбнулся, вылезая из салона. Выглядел он так, будто собрался в дорогой клуб снимать шлюх. – Нет, просто визит вежливости. – Кроуфорд посмотрел на расстояние между нами, мне не нравилось все это, поэтому я не рискнула подходить к нему ближе, чем на метр. – Не разбудил, надеюсь? – Нет, не разбудил и ваше счастье, что этого не произошло! Это не визит вежливости, из вежливости приносят апельсины в больницу и руку подавали девушкам в прошлом веке, а это некорректное поведение моего учителя! – не говоря о поцелуях в кабинете. Блейк уловил суть моей тирады, почесав затылок, он уселся на капот машины, складывая руки на груди. – Я проезжал мимо и решил узнать одну вещь, – Кроуфорд выждал паузу, полагая, что я снова зальюсь гневной речью, но этого не последовало. – Разреши спросить и я уеду. Я была готова сделать что угодно, лишь бы он свалил с дороги у моего дома. Немой кивок головой дал добро. – Ты встречаешься с Максом Гордоном? Наверно не будь я у собственного дома, то давно бы устроила скандал с рукоприкладством, невзирая на то, что передо мной стоит школьный физрук прекрасный как Аполлон. – Это самый популярный вопрос уходящего дня? – зло прошипела я, – если да, то вот вам всем ответ, НЕТ!!! – я развернулась от тренера, смотря на дом... – передайте это всем, и даже можете опубликовать новость в интернете, теперь у ВАС есть мое официальное подтверждение! – Хорошо, это все, что я хотел услышать. – Тренер сполз с капота, открывая пассажирскую дверку. – Постойте, что это значит? – любопытство взяло верх над злостью. – Просто не позволяй ему играть с тобой, этот парень не из тех, кто готов поменять всю свою жизнь ради какой-то дикарки. Это просто дружеский совет. Не более.- Блейк залез в машину и через пару секунд, визжа шинами, сорвался с места, окутывая меня дымом из выхлопной трубы... – Я не дикарка! – выкрикнула я, сдерживая слезы обиды, – я просто другая... Не смотря на простуду и адский холод, домой идти совершенно не хотелось. Слова тренера были обидными до глубины души, как пощечина Валуева, они доставили мне такую боль, что я снова впала в мысленный ступор. Неужели быть другой, означает то, что ты дикарка, отброс или фрик? А как же хваленые американские свободы? Смахнув слезинки и шмыгнув носом, я обняла себя руками, пытаясь согреться. Фонарь над головой потух, улицу освещали лишь дорожные столбы. Пар от дыхания летел в сторону, расходясь причудливыми зигзагами, освещенными ночным небом и ярким светом луны. Обидно. Какой-бы я не была, меня все равно не понимают. Может, меня просто не хотят принять? И где справедливость в этом мире, уж лучше бы я родилась одуванчиком придорожным! Пнули одуванчик – сдулся. А тут... пнули, но ты все равно остаешься... и тебе больно... Шаги по гравиевой дорожке у моего дома напугали меня до чертиков, задержав дыхание, я снова пожалела об отсутствии биты! Грузные, волочащиеся шаги вминали камни еще глубже в грунт. Человек этот был тяжелым, но быстрым. Кто-то киллера нанял? Так и знала, что за связь с этими тремя красавцами меня кто-нибудь закажет. Прощай мир, скоро я стану ромашкой! Я съежилась, силясь слиться с окружающим меня пространством, даже глаза закрыла, чтобы никак себя не выдать. Шаги прекратились, но человек этот был тут, я приоткрыла один глаз. Сквозь полу приподнятое веко я каким-то чудом смогла разглядеть, что ночной гость стоял ко мне затылком, чисто инстинктивно я начала шарить рукой по ступенькам, в надежде найти хоть что-нибудь для самозащиты. И нашарила какую-то палку, похожую на рейку от обшивки дома. Крепко сжав ее и полностью уверяя себя, что держу в руках оружие пусть не массового, но уж точно меткого поражения, встала. На цыпочках, как шпионка-недолетка, неслышно прокралась по дорожке рядом с газоном и как вдарю по хребту! – Получай, гад! – я замахнулась во второй раз, но ночной маньяк завопил как девчонка и сложился чуть ли не пополам. – Будешь знать, как пугать невинных девушек! – А-а-а-а-а, Макс, ты сдурела?! Твою мать, мне же больно!!! Со злости я еще раз ударила его по спине, отшвыривая палку в сторону, рука вцепилась в его ворот. – Гордон?! – разъяренно прорычала я, глядя, кажется в лицо. Он открыл рот, сражая меня крепким алкогольным запахом, от которого окосеть самой не такая уж и проблема. – Нет, чупакабра на хрен! – пьяный Эйти совершенно не следил за выражениями. – Хватит меня бить, я так до свадьбы не доживу! – Макс начал смеяться, так сильно, что я тряслась от его смеха вместе с ним. Пришлось одернуть руку, а то от таких вибраций недолго сотрясение мозга получить. Парень выпрямился и стоял почти ровно... ну, немного кренясь на правую сторону. – Слушай ты, пизанская башня, вали отсюда! – приказала я, совершенно недовольная контрольным визитом теперь еще и Эйти. – Мне завтра в школу идти, люди должны спать, и тебе советую! Гордон пробубнил что-то на непонятном моим ушам языке. Нахмурив брови, я решила оставить попытки понять его марсиано-суахильское наречие и махнула рукой. – Макс, серьезно, тебе нужно домой. – Я решила сменить агрессивную линию поведения на дружелюбную, чтобы он, наконец, отправился домой и протрезвел. – Если ты хочешь поговорить, мы сделаем это в школе! – Нет, ты... предлагала сегодня в записке, я хочу поговорить с тобой, пожалу-у-у-у-йста! – заканючил он, и я готова поклясться, что Гордон подпрыгивал на месте как нетерпеливый ребенок, который хочет писать. – В школе, – мой ответ был категоричен, – ты отшил меня и напился. Теперь моя очередь отшить тебя! Эйти развернулся и бросил мне свое небрежное: – Ну и черт с тобой, Джеймс! – И тебе того же! – рявкнула я. – Катись, парень который не любит дикарок! – Хорошо! – передразнил моим же тоном он. Я показала ему неприличный жест в спину и затопала на уже остывшее крыльцо, спотыкаясь о собственную ногу. Плюхнувшись на деревянные доски, я закрутила рукава куртки, оттого что мне неожиданно стало жарко, уши горели, как и щеки... Тоже мне, звезда школы! Я вскочила на ноги и треснула себя по лбу. Он же пьяный! Его шаги перестали быть слышными. – Это самая худшая ночь в моей жизни!!! – говоря это, я зачем-то посмотрела на звездное небо, ожидая кары небесной, но на голову мне ничего не свалилось, поэтому я рванула за Максом. Если с ним, что-нибудь случится, я себя не прощу, ведь я его прогнала... Выбежав на дорогу, я увидела свет габаритных огней его Порше. Вспомнив все навыки быстрого бега, я прибавила скорости и через полминуты оказалась рядом с машиной. Я дернула за ручку пассажирской двери, мне на встречу вывалилась бутылку, которую я умудрилась поймать. Не спрашивая его разрешения, я плюхнулась на сиденье, открутила крышку и вылила содержимое бутылки на дорогу, затем захлопнула дверь. И если мое вторжение не вызвало и капли возмущения, то на маневр с бутылкой его терпение почему-то не распространялось.... – Это же Джек Дэниэлс, сто баксов за бутылку! – Эйти вырвал пустую тару из моих рук, посмотрел на нее с сожалением и вышвырнул в свое открытое окно. – Черт, зачем ты пришла?! – парень уперся головой в руль, накрывая ее двумя руками. – Чтобы... чтобы поговорить! – соврала я. – Уходи, – невнятно сказал парень, не отрывая лба от руля. – Нет, – упрямо заявила я, – давай отвезем тебя домой! – Ага, я похож на идиота? – Макс резко выпрямился, глядя на меня. – Вообще-то да. В ответ на мои слова, Гордон завел мотор и резко дернулся с места, быстро набирая скорость. Я вцепилась руками за панель перед собой, успев тысячу раз пожалеть о том, что пошла за ним. – Куда... – Эйти круто вошел в поворот, выезжая на улицу, ведущую в центр города, – куда ты едешь?! – наконец выкрикнула я, потирая плечо, которым ударилась о дверь. – Домой? – О да, – черт побери, он сошел с ума. Спустя пять минут украденных у ночного Трентона, Восьмерка затормозил. Я открыла крепко зажмуренные глаза, надеясь, что мы не умерли. Передо мной сверкала синим цветом вывеска: “Восемь холмов”. – Бар?! – Ты думала, я еду домой? – парень открыл дверь и все так же шатаясь, выбрался из машины. – Ты, привез меня, в чертов бар?! Мне нет восемнадцати даже! – моему возмущению не было предела, как и его пофигизму на это самое мое возмущение. Фыркнув, я попыталась выбраться из машины, что не вышло с первого раза из-за ее низкой посадки, сильная рука Эйти чуть не выдернула меня вместе с креслом из салона. – Сегодня это мой дом, выбирай ты со мной? – он не отпускал мою руку, кривовато улыбаясь, полностью уверенный в своем превосходстве. Я упрямо замотала головой, выдергивая руку из его хватки. От всех этих дерганий, запястье ужасно ныло. – Иди ты! – Хм, у тебя был выбор, и не говори, что я тебе не давал его... Эйти засунул руки в карманы джинсов, расслаблено ковыляя в сторону бара. – Спасибо! – выплюнула я, топая в противоположенную сторону от него и бара. Я не сделала и пяти шагов, как услышала громкий гогот и смех из-за угла впереди стоящего здания, оттуда вырулила кучка здоровых парней, которые шли прямо на меня. Я посмотрела назад, где Макс словно зная, что я передумаю, шел слишком медленно. – Черт, я с тобой! Эйти ничего не сказал, понурив голову, я встала рядом с ним. Парень показал вышибале удостоверение личности. – Она со мной, – в подтверждение этого, Гордон сунул лысому громиле в байкерских штанах, купюру наличие в пятьдесят единиц. Фырча, от недовольства я шмыгнула в открытую дверь, слишком маленькая у меня цена! – Отдыхай, злюка! – прозвучало у меня где-то за ухом, я обернулась, а след Макса испарился. Теперь пьяное вождение Эйти казалось мне райским удовольствием по сравнению с этим... ужасом! Все вокруг меня толкались, дышали перегаром, сигаретным дымом и непременно старались задеть мое нервное тело всеми своими конечностями. Девушки были разукрашены как СВАТовцы, вышедшие на тропу войны, а их короткие юбки были главным ослепляющим оружием и отвлекающим маневром. А про дешёвую попсу, играющую в колонках, вообще молчу! Мои уши загибались в предсмертных судорогах... – Я убью тебя, Гордон! Натянув капюшон как можно дальше, закрывая лицо, я попыталась пробраться к барной стойке, надеясь не привлекать внимания, забившись куда-нибудь в уголок. Залезть на высокий стул мне удалось со второй попытки. Водрузив свою задницу на него, я подперла лоб рукой и сделала вид что я невидимка. Но так думала только я... – Эй, крошка! – кто-то дернул меня за плечо так сильно, что я чуть со стула не слетела, если бы не зацепилась руками за крышку стойки. – Я тебе не крошка! – передо мной стоял парень, лет двадцати двух, весь вид которого говорил о том, что он не привык получать отказы... – А по мне, ты самая настоящая крошка, – этот придурок подсел рядом, улыбаясь. – Давай угощу. – Угости кого-нибудь другого! – Оу, да ты строптивая. – Он отвернулся, зовя бармена. – Водки, две двойных. – Гордон, попадись мне, и я тебя закопаю, – рычала я, не обращая внимания на настойчивого парня. – Как тебя зовут? Я раздраженно посмотрела на него из-под капюшона. – Аноним. – Хорошо, аноним, проведем целевой опрос. – Парень чуть не вспыхнул от радости, его забавляла моя неразговорчивость. – Сколько тебе лет? – В целях сохранения конфиденциальной информации, я воздержусь от ответов, на все твои тупые вопросы! – как не старалась держать себя в руках, вулкан внутри меня взорвался. – Парень, отвали! – Эй?! Ударив ладошкой по столу, я спрыгнула со стула. – Опрос окончен! – передо мной встрял какой-то парень, оттолкнув его, я рванула к выходу. Проталкиваясь через толпу пьяной публики, я увидела спасительную дверь. Еще пара шагов и я свободна... – Я не закончил, аноним! Обернувшись, я увидела перед собой того парня и от приветливости не осталось и следа. Я повернулась, но меня буквально выдернули назад. Его рука схватила меня чуть выше локтя, оттягивая обратно к стойке. Ни мое красноречие, ни злость не стали моими помощниками. Был только испуг, я не знала кто этот парень, но он вел себя как псих, не терпящий, когда ему возражают. Слезы брызнули из глаз. Как Эйти мог так жестоко поступить?! – Отпусти! – из последних сил я упиралась и сопротивлялась. – Что здесь происходит?! Мы синхронно обернулись. – Макс?! – отчаянно крикнула я, забывая про все свои обещания убить его при встрече. – Парень гуляй дальше, – бросил этот социолог, тянущий меня к бару. – Кому здесь нужно прогуляться, так это тебе. – Эйти схватил меня за другую руку и потянул меня в свою сторону, они тянули так сильно, что была высокая вероятность появления двух половинок моего тела, каждому, чтобы не было обидно. – Проклятье! – первым меня отпустил тот идиот, я налетела на Гордона, который не растерялся и сразу же обнял меня. – Ты как? – заботливо спросил Макс, смотря на меня сверху вниз. Я вцепилась в него как шопоголик на распродаже в сумочку от Биркин. – Будет лучше, когда мы уйдем отсюда! – Хорошо, – Эйти взял мою руку и потащил в сторону выхода. Я выдохнула, радуясь тому, что мы уходим. – Ну и вали, идиотка. – Донеслось до меня, скрипнув зубами, я послушно шла за парнем, старательно делая вид, что не расслышала, пока не врезалась носом в спину Восьмерки. – Жди здесь. – Приказал Гордон, разворачиваясь. Я поняла, что он задумал... – Нет, Макс! – выкрикнула я, но было уже поздно. – Тебе придется на хер, извиниться перед ней. – Голос Макса был таким железным, казалось, что раздастся скрип. Я, с замиранием сердца, которое предательски скатилось куда-то в носок моих кед, смотрела на двух парней, стоявших друг перед другом и готовых сцепиться в любую секунду. – Пошел ты. – Медленно произнес второй и тут же получил кулаком в нос... Началась драка. Спустя час тридцать я впервые в жизни загремела. Нет не костями... в полицейский участок по северному округу Трентона. Меня сфотографировали на белом фоне с полосатой табличкой в руках, ряд фотографий уголовного портфолио, отлично впишется в мое личное дело. Хорошо что робу не надели. После трех минутных показаний, офицер, не снимая с запястий наручники, провела меня в камеру, которая была совершенно пустой, как и две боковые. Пожалуй, сейчас можно нарушить правило о молчании. – Я требую адвоката! – почти ревя, заявила я. Женщина-офицер удручающе посмотрела на мое испуганное лицо и покачала головой. – Тогда родителей! – Ждите, – просто сказала она и ушла, закрывая дверь на ключ. Наручники сняли. Участие в драке, посещение бара не достигая совершеннолетия, – эти два пункта перечеркнули все мои промахи в жизни, даже поцелуй с тренером. Я схватилась за голову, даже не представляя, как буду выкручиваться из всей этой ситуации. Спустя минуту не одной мысли не пришло в голову. Через сто восемьдесят секунд по пустынному коридору раздались шаги. – Вы хотите позвонить кому-нибудь? – Нет, вы все равно позвоните. Я вскочила со своей лавочки, это был голос Эйти. Через несколько секунд его посадили в соседнюю камеру. Плюхнувшись обратно, я надула губы и отвернулась. – Все равно удостоверение поддельное было, – в голосе Гордона была гордость. Я прикусила язык, предпочитая откусить его, чем еще когда-либо заговорить с ним. – Даже спасибо не скажешь? Я помотала головой. – Это спасибо? Черт, ну и идиот же он. Я повернула голову в его сторону. На бровь Эйти наложили два шва, левая щека поплыла от меткого удара Чака, именно так звали того психа в баре. Гордон не остался в долгу, теперь ему придется покрыть зубную страховку этого парня, так как он не досчитался двух зубов. Я снова отвернулась. – Серьезно? Ты ничего не скажешь мне? – Я с тобой не разговариваю. Макс сипло рассмеялся. – Разговариваешь! Я жестом показала, что закрыла рот на замок и выкинула ключ. – Не убедительно. Ты же знаешь, я не сдамся без боя, тебе придется говорить. О, да! Без боя ты точно никогда не сдаешься! Эйти передвинулся впритык к решетке, которая разделяла наши камеры. Это же надо так загреметь, что во всем участке только нас двое в камерах! Я решила не говорить с ним, но не смотреть на парня я не могла, за эту ночь, кажется, совсем привыкла к его грустным глазам и улыбочкам, совершенно лживым, я же видела, что он по-прежнему что-то не договаривает. Макс оперся спиной об стену, вытягивая ноги далеко вперед. – Прости. – Я промолчала, но заинтересовалась его монологом. – Я искренне прошу, Макс. Я чувствовала себя последней дрянью, но все равно молчала, видя как ему тяжело... – Я не хотел тебя подставить, но, кажется, я только и умею это делать. Наверно ты заслуживаешь друга лучше чем я. – Гордон выдохнул, прикрывая лицо рукой. Костяшки его длинных пальцев были сбиты из-за драки. Если он выбил сустав, то это может быть очень плохим событием в его карьере. Я сглотнула, не выпендривайся в баре, ничего бы не было. – Только идиот мог оставить тебя одну в этой куче таких же идиотов как я. Я просто злился, мне так хотелось поговорить с тобой, а ты... прогнала меня. Но я не держу зла долго, ты ведь пошла за мной, ты заботишься обо мне? – Макс посмотрел на меня, – знаю, что заботишься. Спасибо. Мне важно знать, что кто-то принимает меня таким эгоистом, но... я хочу стать другим, лучше. Открою тебе тайну, я притворяюсь. Сердце сжалось в комок от его слов, а гордость связала язык в узел. Но ему так нужна была моя поддержка... сама того не замечая, я подвинулась так же впритык к решетке, молча смотря на парня. – Можешь хотя бы улыбнуться? Я пойму что тебе не все равно? – с надеждой спросил он. Скромная улыбка появилась на моем лице. – Спасибо. – Эйти снова затих, потирая переносицу. – Знаешь, почему я притворяюсь? Немой кивок головы стал сигналом, чтобы Гордон продолжал. – Вся моя жизнь – притворство! – Макс сглотнул ком в горле, – с самого детства. Ты же поняла, что я из не простой семьи, а мне так хочется быть простым парнем и играть в баскетбол на корте у реки за домом... Мой отец возглавляет крупную инвестиционную фирму в городе, для него есть одна игра – биржевая. Все остальное не серьезно, пустая трата времени и сил. Представляешь? Моя жизнь это баскетбол, я это баскетбол, а он считает все это пустотой? – Гордон встал и начал ходить по камере, продолжая говорить, ему это было необходимо. – Ты ведь представляешь, что такое для тебя музыка, я вижу это, ты живешь ей, а я живу игрой! Это невероятное ощущение, мяч в руках, глаза тысяч прикованы к твоим рукам и ты для них Бог и Дьявол одновременно, своим пасом, броском, я решаю, кем быть, героем или врагом... и меня хотят этого лишить. Сегодня утром за завтраком отец заявил, что этот сезон для меня последний. Ты бы сказала, что все в моих руках, но он... поставил ультиматум. Если я остаюсь, то наша команда лишится его финансовой поддержки и другие парни с мечтой разобьют свои надежды из-за меня! Макс сел обратно. – Что мне делать?! Я не могу подставить своих ребят. И я не могу без игры. Черт, я так устал от всего этого, каждый день отец твердит от Дартмуте и об экономическом факультете. Я стану тупым финансистом, буду просиживать штаны в офисе, чтобы получить компанию в будущем. И никто не спрашивает, хочу ли я этого... – Ты будешь играть. – Уверенно сказала я. – И ты не подведешь свою команду! Эйти моргнул от удивления и грустно улыбнулся. – Спасибо что выслушала. – Спасибо, что рассказал. – Я протянула ему руку через решетку, парень незамедлительно сжал мою ладонь. – Тебе не за что извиняться. Мы же друзья! – Друзья, – довольно подхватил он. – Осталось выбраться отсюда. – Я старалась не подавать вида, как расстроилась из-за его рассказа, поэтому решила быстро перевести тему. – Кто за тобой приедет? – Не знаю, мое удостоверение личности ненастоящее, может быть, они найдут отца Джейка Швона... – Мне не повезло, – печально ответила я, – моих родителей наверняка уже везут сюда. – Все будет лучше, чем у меня, – Эйти отпустил мою руку, – кто-то идет. Я привстала, вытягивая шею. Это была женщина офицер. – Джеймс, у тебя есть один звонок. Она открыла дверь, выводя меня, я подмигнула Макса, широко улыбаясь, перед тем, как сгореть от стыда, звоня домой. Через минуту, я оказалась у телефона-автомата. Трубку подняли, сонный голос раздался на другом конце провода. – Вы только не волнуйтесь... – начала я... Part 4. Не такая, такая. Прошло три часа пятьдесят три секунды с начала домашнего ареста, осложненного простудой.