Он произнес медленно, выделяя каждое слово, пытаясь по буквам внушить его ей.
- Обещаешь? - она развернулась в его объятиях, осторожно прижимаясь животом к нему. Бен на мгновение задумался, а затем неуверенно кивнул, стараясь вложить в этот жест всю свою заботу.
Шар облепил сердце Александра, пропуская разряд сквозь отростки, подсвечиваясь изнутри как раскаленная лампочка. Тонкие жилки проступили под белой оболочкой, словно испещряя полупрозрачные бледные отростки витиеватым рисунком. Один из отростков воткнулся в правое предсердие, притягивая за собой уникальную снежинку. С новым разрядом шар полностью окутал сердце, вырисовывая в глазницах постепенно тающую темноту. Проступившие полу размытые очертания вдруг сложились в четкую застывшую картинку. Кусок стены со светлыми обоями, к которой был приставлен комод - настоящий тяжеловес среди себе подобных. Даже стальные ручки казались слишком крупными и тяжелыми. Своеобразное темное пятно на почти воздушном фоне, поверх которого красовалась фотография в такой же по цвету рамке, что и комод. Совсем обычная фотография, если не считать невероятно заразительной улыбки малыша, сидящего на руках у пожилого мужчины. В одной руке он сжимал большой леденец, а второй почти выдергивал мужчине волосы, при этом заливисто смеясь. Мужчина же казался невольным и ворчливым, вот только блестящие глаза выдавали его настоящие чувства. Улыбка так и сияла сквозь легкий прищур.
Последний разряд дефибриллятора оказался слишком сильным. Он буквально вырвал шар из груди Александра, разрывая контакт с телом. Картинка погасла, сменяясь вспышкой, а затем ровной линией на мониторе. 9.48
Шар дернулся, растопырив отростки как дикобраз, и невесомо завис в воздухе, застряв где-то между реальностью и теми картинками, что просачивались с кончиков отростков к самой сердцевине. Калейдоскоп жизней, молчаливо украденных и, возможно, не получивших шанс на осуществление. Три к одному. Картинки менялись, варьировались, сбивали друг друга, надрывая кусочки чужих воспоминаний в слабых местах, а затем потоком обрушивались снова, сливаясь в единое целое, лишь чтобы разорваться на новые части. Месиво чужих судеб, борющихся за спасение. Шар завертелся, сжал отростки до минимума, почти вдавив их в себя, и резко дернулся в одну из палат. 9.49
10
Январь, 2017 Вторник 9. 49
Три ровные полосы пробежали по мониторам в разных палатах больницы, очерчивая грань, за которую уже не удастся переступить. Где-то выше них, там, где мигал тревожный сигнал, остались тихие всхлипы близких, запах лекарств, шерстяные одела, колющие руки и поднадоевшие кровати, от которых наверняка ломило бока. Где-то за пищащим монитором остался заснеженный город, выбеленный и затихший под властью стихии. Тела, привязанные проводами к аппаратам, в последний раз беззвучно выпустили воздух, затихая под теплыми пледами.
Шар метнулся к телу, разрывая секунду и проникая в пустую его оболочку. Ближе к сердцу, ближе, сжимая его в своих надежных объятиях и ощущая его первый удар под отростками. Отростки обволокли его, словно говоря, чтобы оно билось, а шар поможет, спасет, защитит. Удар. Вспышка. Дрожь до кончиков пальцев. Удар. Неуверенный, сомневающийся, едва уловимый. Шар сжался, надавливая на кровеносный орган, а затем, ослабляя хватку, вынуждая биться вместе с собой. Еще один удар, чуть более уверенный отразился на мониторе. Еще один и сердце, наконец, забилось чаще, сильнее, уже не сбиваясь с ритма. Шар распустил свои отростки, полностью заполняя грудную клетку, медленно сливаясь с внутренними органами, растворяясь в каждой клеточке тела Хозяина.
Ресницы Хозяина неожиданно дрогнули. Он распахнул глаза, уставившись замутненным взглядом в потолок, затем вновь погрузился в легкую дрему, так и не услышав тихий всхлип.
«Папа».
11
Май, 2018 Пятница 23. 59
Громкое, ласкающее слух потрескивание поленьев, ярко пылающих в огне, разнеслось по поляне. Колкие искры смешались с дымом и витали на воздушных волнах над большим костром, полыхая маленькими искорками в ночном небе. Едкий запах дыма слезил глаза, но Верховный Носитель стойко подкладывал все новые поленья, позволяя языкам пламени исполнять смертельные пляски на дереве. Его морщинистые руки почти касались языков пламени, преданными псами лизавших их, и девочка с замиранием сердца ждала, что многочисленные яркие браслеты на его руках загорятся, плавя разноцветные бусины. Мужчина усмехнулся и, будто прочитав ее мысли, склонился еще ниже. Пламя коснулось его седых волос, отражаясь в них золотыми разводами, но будто игнорируя сам факт его существования.