— Поразительно, — сказал Ельцин.
— Согласен. Но эти кадры иллюстрируют еще одно — это очень опасное время и место. Война окончена, но объединенный союзный флот прибыл в залив Сагами близ Токио всего несколько дней назад для церемонии капитуляции Японии. Это тот самый флот, который мы только что атаковали — в другом времени, в нашем времени. И мы все хорошо понимаем, что с этого момента мы будем сталкиваться с американцами снова и снова, пока дело не дойдет до того, что мы видели несколько часов назад — полетят ракеты. Они вцепятся нам в горло, так или иначе.
Золкин понимал, что Карпов маневрировал, занимая позицию для удара.
— И теперь… — Карпов прервался, глядя на остальных. — Мы должны решить, что мы будет делать.
Последовало неловкое молчание. Затем Ельцин заговорил, все еще неуверенным тоном.
— Вы хотите сказать, что мы… Переместились во времени?
— Товарищ капитан… Вы не заметили перемену погоды? Минуту назад творился ад. Американцы атаковали нас «Гарпунами» с двух сторон. Затем последовало извержение вулкана. Вы видели облако пепла. На палубу навалило семь сантиметров пепла. Куда все это делось? Где огромное извержение на севере? Вы полагаете, что через несколько минут после подобного может быть легкий бриз?
Очевидно, он попал в цель. Ряхин подался вперед.
— Да, это очень необычно. Мы не могли понять, что случилось.
— Видимо, сила взрыва была настолько серьезной, что нас выбросило в прошлое, — быстро сказал Карпов. — По крайней мере, так мы это понимаем. Это случилось с «Кировом» — после взрыва на «Орле» мы также оказались смещены во времени.
— Но как вы вернулись? — Спросил Ельцин.
Карпов поджал губы, напрягая челюсть. Это был ключевой момент. Ему предстояло сказать им, что мосты сожжены. Как они отреагируют?
— Начальник инженерной части Добрынин обнаружил аномалию в наших ядерных реакторах. Она появлялась и исчезала. Всякий раз, когда она появлялась, наше положение во времени становилось нестабильно. Однажды мы смогли вернуться в свое время.
— Может это случиться снова?
— Мы не знаем…
Золкин отметил, что Карпов несколько покривил душой. Он не сказал ничего о стержне № 25 и о том, что корабль мог перемещаться во времени самостоятельно. Карпов взглянул на него, словно проверяя, не протестует ли начмед, и продолжил:
— Для нас это все еще остается загадкой. Но это случилось однажды, и теперь может случиться снова. Ряхин, на вашем фрегате установлена дизельная и газотурбинная силовая установка, так что нет никаких шансов, что ваш корабль способен вернуться в будущее самостоятельно, за счет той же аномалии в реакторе, что и «Киров». Ельцин, вашему новому эсминцу посчастливилось иметь ядерную энергетическую установку. Мы отправим вам технические данные, чтобы дать вашей инженерной части понять, что они должны искать. Возможно, аномалия проявиться снова, но более вероятно, что этого не случиться.
— Тогда что будет с моим кораблем и его экипажем? — Спросил Ряхин.
— Не беспокойтесь, капитан. Мы полагаем, что ваш корабль сможет переместиться вместе с «Кировом», если окажется в непосредственной близости, когда это случиться. Тем не менее, нельзя всецело полагаться на это. Все, что мы можем сказать наверняка, это то, что мы там, где мы есть, как бы невозможно это не звучало. Я заверяю вам, Ряхин, что мы не оставим вас на произвол судьбы. Даю вам слово. Мы будем рядом, что бы ни случилось… Что подводит нас к следующему пункту.
Началось, подумал Золкин. Стартовые шахты в голове Карпова открылись, и «Москиты-2» были готовы к пуску.
— Возможно, что мы все оказались здесь на неопределенное время. Что мы никогда не найдем способа вернуться в 2021 год. Фактически, для нас было бы разумно принять это предположение и действовать соответственно ради нашего собственного выживания. Поэтому я ставлю вопрос: что нам теперь делать?
Два капитана выглядели очень обеспокоенными, но никто из них не ответил. Затем Ельцин заговорил:
— Делать что, капитан?
В глазах Карпова промелькнул отблеск пламени.
— Американцы и англичане только что выиграли эту войну — они так считают. Им очень удобно будет забыть о том, что именно Советская Россия победила Германию. Если бы товарищ Федоров был здесь, он бы рассказал вам подробнее, но мы сами все знаем из истории. Мы вынесли реальное бремя войны в Европе, именно мы победили немцев. Единственной благодарностью стали пятьдесят лет Холодной войны… У нас всего три корабля, все, что осталось от Краснознаменного Тихоокеанского флота. Мир, который мы покинули всего несколько часов назад, стоял на пороге уничтожения — и у нас есть свидетельства того, что это случится. Таким образом, в какой-то степени, мы получили отсрочку — мы получили второй шанс.