… Страшно представить, какая грызня там, между двумя "бойцовскими псами".
И эти полезли их разнимать? Еще легко отделались!
– Ударная группа, – скомандовал я: – За мной.
На поляне уже собралась толпа; там были и деревенские, и пара шокированных грибников, и несколько человек городской стражи, скромно мнущиеся в сторонке, громыхая алебардами, но не решающиеся разнимать дерущихся, со своим начальником, нервно наблюдавшим за бойней.
– А ну-ка брейк! – рявкнул я, вылетая на поляну.
Юджин, Гюстав и Инвар жестко зафиксировали рычащего Томмазо. Выскочивший из толпы наш знакомый Тимур оттащил Антика, Ка-ну заломил последнему руку, и в траву упал маленький, но опасный нож.
– Это как понимать?! – вклинился между противниками я.
Те заговорили одновременно, и, хотя несравненно больше шума производил Том, по успокоительной пощечине я выдал обоим. Установилось некоторое подобие тишины.
– А теперь по порядку, пожалуйста!
– У нас тут, вообще-то, честный кулачный поединок, – Том сплюнул кровь: – Был, во всяком случае, пока вот этот вот гаденыш не выхватил нож!..
– У тебя из-за голенища, – веско бросил Антик.
– Да что ты… – начал было Том, но я, опасаясь, что снова поднимется шум, выдал ему еще одну пощечину (хотел дать и зарыпавшемуся было Антику, но, натолкнувшись на его колючий взгляд, смалодушничал и передумал). Том взвыл – адреналин прекратил свое действие, и незамечаемая ранее боль начала ощущаться. Однако, "несправедливости" не заметил.
– Честный поединок идет до первой крови, а вы, видимо, до последней собирались.
Две "боевые единицы", сцепившиеся между собой – это реально жестоко. Том с Антиком выглядели так, словно каждый в одиночку подрался с целой ротой пехотинцев. Мне стало за них немного страшно.
Том одной рукой размазывал кровь по лицу, второй держался за грудь, тяжело дыша. От голенища сапога до колена тянулась кровавая полоса – Антик не церемонился, выхватывая нож.
Антик потирал запястье, откинув мокрые от пота и крови волосы с лица. Носом шла кровь, уже здорово залив белую рубашку.
– Мы и собирались до первой крови, – бесстрастно сообщил он.
– Увлеклись! – нахально бросил Том и, злобно зыркнув на соперника, добавил: – И по лицу уговаривались не бить.
– Что ж, – подал вдруг голос осмелевший начальник стражи. – Вы сделали свое дело и можете уже сдать нам нарушителей порядка…
– Щас-с! – я развернулся на каблуках. – Это я их поймал, и сам решу, что с ними делать. Вот если бы вы смогли их разнять и повязать, то без претензий. А так, я имею полномочия разбираться с моими пленными так, как считаю нужным.
Спорить начальник стражи не посмел (а его подчиненные и вовсе вздохнули с облегчением), а толпа одобрительно загудела.
– Ну и валите на свою базу, – прошипел начальник, сверля мой затылок ненавидящим взглядом: – Пока мальчик в красной рубашке не помер от носового кровотечения!
– Не помрет, – "успокоил" его я. И, обратившись уже к своим, бросил: – Мы продолжим разговор на базе.
Отряд собрался в холле.
– Ребят, у меня заканчиваются идеи наказаний.
– Ну, – развел руками Том: – Можешь нас не наказывать. Мы не обидимся.
– Ага, как же. Вы хоть, когда косячите, так не подставляйтесь! – я наконец придумал: – Итак. Вы вдвоем, вместе, в целях примирения, будете вместо меня разбирать архив.
– О, нет, Юсс! – воскликнул Томмазо: – Какая нудная работа!
– Ну, – протянул я: – В качестве альтернативы, могу заставить вас чистить выгребную яму.
– Ладно, – хмыкнул Томмазо, прикрыв глаза: – Мы согласны на архив. Мы ведь согласны на архив? – обернулся он к Антику. Тот кивнул, не удостоив, впрочем, его взглядом.
(11 сентября)
– …А еще Томмазо и Антуан три дня назад подрались, ну, ты, вероятно, слышал об этом, – сказал я, перебирая бумаги. Его Величество дал мне доступ (к великому недовольству министра) к некоторым материалам, которые могли помочь нам в поимке злосчастной банды. Заодно – хороший повод встретиться и поговорить с другом.
– Да, слышал, – ответил Юстиниан. – И что же они не поделили?
– Ай, – я махнул рукой: – Они в принципе плохо общаются. Антик вообще не контактный. А Том, дай ему волю, едва ли не со всеми передерется. Нашла коса на камень.
Король вздохнул:
– Ужас. С чего вдруг у них такая смута начала твориться в этом месяце?
– Пф-ф! В этом месяце, скажешь тоже… – усмехнулся я. – Это их нормальное состояние. Очень сложные люди. Они ж все побитые жизнью, с поломанными судьбами, своими трагедиями и заморочками… Поэтому они такие отмороженные.