(29 сентября)
Пишет Кариджану.
Сегодня скрылось солнце. Вместе с ним я лишился своего главного источника тепла.
Путь давался мне тяжелее день ото дня.
Ближе к вечеру, мне улыбнулась удача, и я набрел на поляну, где росла клюква. Ягод там было от силы горстки полторы, да и клюква не самый питательный продукт, но это, все же, было лучше, чем ничего.
Ягоды взбодрили меня и немного придали сил. Хотя я по-прежнему безнадежно отставал.
… Я все равно не сдамся. Пока я дышу, я буду идти вперед.
(30 сентября)
Кавалеры с «собаками» и отчаянные ополченцы на нас уже нападали, а вот с религиозным фанатиком мы столкнулись впервые.
Он явно был не в здравом уме, потому что в одиночку пожелал схлестнуться с отрядом. Точнее, с наиболее опасным, по его мнению, представителем оного. А вообще, Том просто оказался к психу ближе всех.
Томмазо запросто, одной рукой уложил худощавого и вертлявого старика. Но тот подло схватил его за ухо. Том резко вывернулся из "захвата", согнувшись и двинув корпусом, но накинув при этом плащ себе на голову. Пока Том выпутывался из плаща, старикашка с проклятиями убежал.
– Тьфу! Вот псих, – сплюнул Том и, спохватившись, торопливо заправил под кофту выпавший крест вместе с чем-то еще. Выпрямился. И встретился глазами с Мэу.
… Мэу не ворожила. Она просто смотрела на него. Лицо ее было напряжено и несколько перекошено.
– Мой медальон… – прохрипела она, двинув только левой стороной губ. Потом громко, истерически дрогнувшим голосом, воскликнула: – Мой медальон!
Том застонал и отвернулся.
Мэу с рычанием бросилась к нему, Томмазо торопливо снял его с шеи, и девушка выхватила медальон уже из его рук.
– Как это понимать? – подключился я. – Том?
– Ну… Да, медальон, эм… был у меня. Мэу, я не хотел, правда… Я нечаянно его взял.
– Ты хочешь сказать, что нечаянно украл и – нечаянно – все это время прятал мой медальон?! – вскрикнула девушка.
– Он просто… был такой классный! Шикарный просто… Оно как-то само собой получилось. Я думал, что лучше себя контролирую. Прости, Мэу.
– Ну, ты и крыса! – прошипела та.
Том смотрел чуть в сторону, как-то исступленно, но твердо, взгляд его не бегал и не опускался.
– Вообще, это не я, – совсем бессмысленно, видимо, исчерпав все мало-мальски пригодные отмазки, сказал он, прикрыв глаза и подняв брови.
– Это мое клептоманское Альтер-эго, – договорил за него Гюстав, прикрыв рот ладонью.
– Я из-за этого с Ка-ну поссорилась, – отчаянно воскликнула Мэу, схватившись за голову: – А его даже рядом больше нет! А я не знала, что и думать. Решила, что и впрямь на балу потеряла!..
Мэу, к слову, носила сейчас его куртку.
– С Ка-ну ты не из-за меня поссорилась! – бросил Том: – А из-за того, что вещи дороже людей ценишь. Ка-ну правильно сказал, кусок металла тебе дороже друзей.
– Если ты украл "случайно", почему сразу не вернул, – холодно поинтересовался я.
– Смалодушничал! – рявкнул Том.
– Это тебе с рук не сойдет! – закричала Мэу.
Томмазо мрачно посмотрел на меня.
– Я не могу оставить это безнаказанным. Имей в виду.
Том с напускным безразличием хмыкнул и отвернулся.
(30 сентября)
Пишет Ка-ну.
Так тяжело мне не приходилось со времен моего изгнания из клана. Чувство, когда ты при каждом шаге думаешь, что после следующего упадешь замертво…
Сегодняшний вечер тоже подготовил мне сюрприз, но, на сей раз, неприятный.
Я столкнулся с ополченцами.
Точнее, дело было так: я заприметил полянку, на которой хотел заночевать, но пока я до нее ковылял, туда пришел отряд ополченцев и разбил лагерь.
Уйти я уже не успевал, пришлось по-глупому прятаться за деревом.
Мне ничего не оставалось, кроме как простоять всю ночь в обнимку со стволом.
Раз семь за ночь мимо меня прошел часовой, и у меня кровь всякий раз стыла, но заглянуть за дерево он, хвала богам, так и не удосужился.
В моей жизни еще никогда не было такой длинной ночи…
К рассвету у меня так гудели ноги, спина, плечи и голова, что, когда ополченцы наконец снялись с лагеря и ушли, я со стоном рухнул на землю. По-пластунски, подволакивая непослушную раненую ногу, дополз до потухшего кострища и свернулся там даже не клубочком, а, скорей, каким-то пожеванным комком ниток.
(1 октября)
Чарли принесла плохие новости.
Мы попали в засаду.
Чтобы из нее вырваться, нам придется очень постараться.
Оружие пришлось выдать всем, даже невоюющим. И даже наказанному Антику. Он слегка приподнял брови (так он изображал крайнюю степень удивления) и хмыкнул, но я оборвал его резким: "Не до твоих закидонов сейчас…"