Второй в хит-параде антипатий пациента-арестанта шла Мергиона Пейджер. Бубльгум и сам не мог объяснить, почему она ему так не нравится, но одной только рыжей гуаши за последний месяц извел около ведра.
Далее с большим отрывом следовали: чертов умник Сен Аесли, подручный Мергионы по названию Дубль Дуб, Сьюзан МакКанарейкл, Мордевольт (очень, очень неаккуратно нарисованный!), отец Браунинг, Югорус Лужж, майор Клинч. . .
В вернисаж кисти Бубльгума входили все преподаватели Первертса, многие уважаемые маги, охранники «Запоздалого раскаяния», выписанные с особой тщательностью, гномы, тролли, гоблины и еще несколько существ помельче, которых бывший профессор магии выдумал.
Словом, вы представляете эту ужасную комнату, заваленную сотнями малоприятных рисунков. Неудивительно, что Бубльгум все время хотел отсюда убежать — и с каждым разом это удавалось ему все виртуознее.
Первый побег разоблаченный ректор совершил спустя неделю после доставки в спецлечебницу. Как раз в это время началась суета с расформированием «Дороги к свету» — второго отделения Безмозглона, предназначавшегося не для преступников, а для жертв Трубы Мордевольта. Пока комиссия по ликвидации выпроваживала на волю пациентов, Бубльгум быстро сориентировался в обстановке и смешался с толпой чиновников. Весь день он успешно изображал члена комиссии, обсуждая решительные меры, делая конструктивные предложения и завоевывая всеобщее уважение.
Когда воздух свободы, доносившийся сквозняком с проходной, уже начал кружить голову Бубльгума, новые товарищи потребовали, чтобы красноречивый профессор непременно остался на банкет.
Надо сказать, банкет удался. Бубльгум один за другим выдал восемнадцать тостов подряд. . . То есть он хорошо помнил фразу председателя комиссии: «Голуба! Мы эту лабуду уже восемнадцатый раз слышим! Давай лучше за любовь!», но его собственный ответ затерялся где-то между рюмкой коньяка и стаканом бордо.
Под утро на Бубльгума, бредущего вдоль стены санатория в поисках холодного пива, наткнулся патруль ментодеров, который вернул беглеца в «Запоздалое раскаяние».
До конца января Б. В. лежал на койке и громко размышлял про себя:
— Задача — сбежать из Безмозглона. Для этого нужно обмануть бдительность охранников. Осталось придумать, как обмануть бдительность. Задача упростилась.
Рассуждая логически[2], Бубльгум пришел к выводу, что единственные существа, которые могут легко обмануть бдительность ментодеров — это ментодеры. Если поступить в Высшую Школу Ментодеров, отучиться там пять лет, сдать экзамены, пройти стажировку где-нибудь на Фолклендах. . . Нет, это слишком долгий путь. К тому же, чтобы поступить в ВШМ, требовалось сначала сбежать из Безмозглона. Поэтому бывший ректор выбрал более простой способ. Бубльгум заявил, что готов во всем чистосердечно признаться, но не кому попало, а только самому перспективному следователю.
Оставшись с самым молодым и неопытным следователем с глазу на глаз, коварный арестант ловко превратил допрос в тренинг по проведению допросов. Сначала он прочел лекцию о том, насколько мешает доверительности и откровенности беседы официальная ментодерская форма. Потом убедил офицера, что лучший способ понять психологию допрашиваемого — это влезть в его шкуру, то есть одежду. Затем Бубльгум предложил наивному следователю хорошенько вжиться в роль преступника, после чего требуемые признания сами появятся у него в голове.
Переодевшись в ментодерскую форму и выйдя в коридор, Бубльгум приказал охраннику не разговаривать с арестантом до тех пор, пока тот не ответит на все вопросы охранника.
Надолго озадачив таким образом обоих ментодеров, профессор уверенно двинулся куда глаза глядят.
Твердый взгляд и четкая поступь привели Бубльгума в кабинет начальника тюрьмы.
— Ну где вы опять пропали?! — закричал на него начальник.
«Ну вот, — загрустил беглец, — я опять пропал».
— Немедленно берите свой взвод и приступайте к уборке территории!
— Хорошо, — сказал Б.В., отдал что-то вроде чести и достаточно строевым шагом отправился искать подчиненных, которые захотели бы ему подчиниться.
Бубльгум плохо представлял себе, что такое взвод, поэтому принялся командовать всеми, кто попадался под руку. Будучи, с одной стороны, человеком дисциплинированным, с другой — инициативным, с третьей — опытным, с четвертой — обладая громким голосом[3], экс-ректор привлек к выполнению поставленной перед ним задачи половину ментодеров Безмозглона. Он уже добрался по идеально убранной территории до ворот, когда поступил новый приказ: произвести смотр личного оружия у подчиненных. Бубльгум и тут не подкачал, а, наоборот, поднажал — и к обеду все полосатые ментодерские палочки блестели, как свежепокрашенные зебры.
2
Вы заметили, что Бубльгум, как и Сен Аесли, любит размышлять логически? А еще они оба запросто управляются с неуправляемыми толпами, такими, например, как преподавательский состав Первертса. Видите, как много зависит от самого человека? И Бубльгум, и Аесли родились прирожденными политтехнологами, но один из них стал пятисотлетним злодеем, а другой — двенадцатилетним героем.