-Заткнись, от твоего крика у меня уже болит голова. Мало было помещение оградить глухой звукоизолирующей стеной, так нужно ещё и на тебя отдельно возвести непроницаемую завесу.- Ярость прямо-таки клокотала в его голосе, брови были нахмурены; было видно как вздуваются крылья его носа. Глаза молодого человека буквально впивались острыми шипами в тело жертвы, поза его была преисполнена напряжения.
- Уф, сколько же от тебя хлопот.-в глазах мужчины появилась некая доля Жалости и бессилия.
-Прости девочка, но так уж вышло, я не смогу тебя пощадить, потому что, если я тебя убью, то моей репутации наступит крах. - Произнёс он с неким сочувствием в голосе, пусть и еле уловимым.
-А теперь, прощай, спасибо тебе, Гермиона Грейнджер, за все. Хогвартс никогда тебя не забудет… Ну, по крайней мере, ближайшие лет 10 точно…
Глаза девушки заполнились ужасом, она судорожно пыталась придумать, что же ей сделать, но ничего не выходило…
Маска застыла на ее лице…
«Все бесполезно…», - мелькнуло на краю сознания и мысль и тут же растаяла, когда тело девушки начало своё падение вниз.
***
Малфой с ужасом поднялся в кровати.
Он тяжело дышал и весь покрылся испариной.
Он видел лицо убийцы! Он знает, кто убил Гермиону! Теперь он сможет отомстить!
Мысли судорожно метались из одного угла к другому, пытаясь вырваться наружу. Но чем больше Малфой думал над тем, что он сделает, когда найдёт виновника в убийстве гриффиндорки, тем сильнее упускал самое главное…
«Этот человек…», - Малфой нахмурился,- «о нет, я совершенно не могу вспомнить его имени!»
— Мерлин! — схватился Малфой за голову. — Я совершенно не могу вспомнить ровным счетом ничего
Он был зол, он так просто упустил шанс узнать, кто мог бы быть убийцей Грейнджер, но теперь все не имеет смысла! Ведь он забыл такую важную информацию! Лицо и имя этого человека, а ведь и то, и другое Малфой знал очень хорошо!
Хотя, откуда ему быть уверенным, что это был вещий сон, может быть это просто фантазия, в которую молодому человеку очень хотелось бы верить.
Но если сон все же является ответом на такую мучительную для Драко тайну, то он сделает все, лишь бы вспомнить человека, который причинил так много боли… И не только Гермионе, но и многим другим ребятам, которые ценили эту искреннюю, чистую девушку.
«Омут памяти!» - как гром среди ясного неба, пронеслась мысль в голове у слизеринца.
«Но нужно все же дождаться, пока все проснутся, а то возникнет слишком много вопросов, если он будет бежать к директору в такую рань…»
Ждать ему пришлось всего час, а после он быстро собрался, умылся и спешно покинул комнату, надеясь никого не встретить по пути.
Драко шёл быстрым шагом, чётко выстукивая ритм каблуками своих начищенных до блеска ботинок о пол.
Он неминуемо приближался к заветному проходу с горгульей.
-Лимонные дольки, - небрежно бросил Малфой, уже подходя к заветной статуе, которая перекрывала дорогу дальше.
Горгулья начала медленно отодвигаться. Но Драко не стал ждать, пока она полностью отъедем в сторону, и просочился между статуей и глухой стеной.
Он буквально взлетел на порог к директору, и, не сумев до конца ещё скрыть свои эмоции, немного взбудораженно произнес:
-Доброе утро, директор.— Малфой принялся судорожно поправлять волосы, которые буквально торчали во все стороны, на бледной коже слизеринца проступили едва заметные красные пятнышки; глаза его безумно блестели. От нетерпения Малфой сжимал край мантии, пытаясь таким образом намекнуть директору, что он очень спешит.
Седовласый мужчина кормил своего феникса в тот момент, так что он продолжил стоять молча, совершенно неподвижно, будто бы не замечая состояния своего гостя. Секунды тянулись для Драко мучительно медленно, заставляя Малфоя все больше нервничать. Но вот Дамблдор плавным движением развернулся, одаривая легкой улыбкой своего дёрганного посетителя.
-А, мистер Малфой! Доброе утро, мальчик мой. Что привело вас ко мне в столь чудесный солнечный день?
Да, а ведь действительно, хороший сегодня день, тёплое солнышко уже пускает свои лучики прямо в окошко кабинета, воздушные облака беспечно расположились на небосводе, огибая светило, будто бы боясь обжечься. Если прислушаться, можно было услышать, как птички поют на деревьях, как колышется трава…
Малфой не заметил, как замечтался о том, чтобы хотя бы раз ещё погулять с ребятами так, как это было раньше…
Хотелось бы вернуться снова в ту пору, но сейчас он пришел сюда не для того, чтобы предаваться мечтаниям, его дело не терпит отложений.
-Директор, простите, что тревожу вас в столь ранний час, но мне очень хотелось бы воспользоваться Омутом памяти. Есть одна вещь, которую я должен непременно выяснить…
-Да, я понял вас, Драко. Я так понимаю, дело касается Гермионы Грейнджер? - сказал Дамблдор больше утверждая, чем спрашивая.
И все же дождавшись, пока Малфой утвердительно, но немного неуверенно кивнёт, продолжил:
-Что ж, мальчик мой, это все действительно очень странно. То, что произошло с лучшей студенткой Хогвартса на самом деле очень запутанно, и никто не может понять, что является правдой в этом инциденте, а ложью. Сейчас стала популярна среди масс мысль о том, что это все же было убийство. Но ведь профессор Снегг получил от Гермионы письмо, где она чётко говорила, что в своей смерти виновата лишь она одна, это все очень необычно…- говоря все это, Дамблдор не сводил хитрого взгляда с юноши, внимательно следя за его реакцией.
Малфой сначала не понял, но когда уловил смысл слов, произнесённых директором, то просто не мог скрыть удивление от. Изумление его настолько было всепоглощающим, что он так и замер, долго смотря на Дамблдора со смешанными чувствами, которые ярко отобразились на лице Малфоя.
А ведь раньше Драко славился своей непроницаемостью, абсолютным равнодушием к любым известиям, пусть оно и было всего лишь показными. Сейчас бывалой сдержанности слизеринца, будто бы и не было… шок накрыл его сознание с головой. Но он так ничего и не ответил на выпад Дамблдора.
Директор совершенно не понял причину таких эмоциональных колебаний студента, и решив больше ничего не выпытывать у сбитого с толку мальчика, произнес:
-Ладно, я не знаю с какой целью вам вдруг понадобилось заглянуть в прошлое, но я сделаю исключение и проведу процедуру погружения в Омут памяти. Но только если это касается мисс Грейнджер…
Драко облегчённой выдохнул, он очень боялся, что директор запретит ему проводить данную процедуру.
Так что Малфой утвердительно воскликнул, когда услышал постановку предложения, надеясь, что Дамблдор не передумает.
Они подошли к стене, возле которой стояла огромная чаша с сияющей жидкостью.
-Так, мистер Малфой, я попрошу вас замереть на пару секунд и не двигаться… Я должен вытянуть из вашего сознания нужную нить.
После этих слов Дамблдор замер и внимательно посмотрел на Малфоя
- мальчик мой, вы точно уверены, что хотите этого?
В ответ директор получил лишь полный решительности взгляд:
-Да, я должен это сделать.
Малфой подошёл ближе к седовласому профессору и стал, как вкопанный, а директор мягко прикоснулся палочкой к виску, вытягивая тонкую серебряную ниточку. Вытянув ее полностью, Дамблдор опустил воспоминание в Омут памяти и отошел, внимательно наблюдая за действиями блондина.