Худ не спеша встал с престола. Талая вода текла с черной кожи. Он стоял, а смех постепенно затихал. Он сделал шаг, потом другой.
Четырнадцать воинов не двигались.
Худ встал на колено, склонил голову. - Я ищу… наказания.
Воин, что был справа, сказал: - Гатрас, он ищет наказания. Слышал?
Заговоривший первым отозвался: - Слышал, Санад.
- Уважим, Гатрас? - спросил еще кто-то.
- Варандас, думаю, уважим.
- Гатрас.
- Да, От?
- Что это была за война?
Джагуты завыли.
***
Странник лежал на мокром камне, бесчувственный; глазница его стала озерцом крови.
Килмандарос с тяжелым вздохом подошла ближе, поглядела сверху. - Будет жить?
Сечул Лат не сразу отозвался, тоже со вздохом: - Жизнь - такое странное слово. Мы ведь ничего иного не знаем. Лишь отдаленно. Лишь слабо.
- Но будет он…
Сечул отвел глаза. - Думаю, да. - Он вдруг замер, склонил голову набок и фыркнул: - Как он и мечтал.
- О чем ты?
- Одним глазком приглядывает за вратами.
Ее смех огласил пещеру. Когда замолкли отзвуки, она повернулась к Сечулу: - Готова освободить суку. Любимый сын, пора прикончить мир?
Отвернувшийся Сечул Лат закрыл глаза. И сказал: - Почему бы нет?