В нормальных условиях, когда гафтрие находились в густой жиже ила, переполненной планктоном и чувствовали рядом локоть товарища, они передвигались не спеша, изредка совершая телом быстрые волнообразные движения. Если эти существа оказывались в более жидкой среде и планктона в ней было мало, то они немедленно выпускали множество ложноножек и двигались с завидной скоростью. До тех пор пока в жидкости присутствовал самый минимум растворенной в ней почвы и микроскопических гафтарие, составляющие планктон, более крупные особи не меняли своей сути.
Мы оставляли гафтарие в емкости, разделенной надвое, в одной половине которой оставался самый минимум жидкости и они немедленно уплотняли структуру своего тела, становились твердыми, как дерево. Стоило нам открыть небольшое отверстие, через которое начинала поступать жидкость с высоким содержанием планктона, как затвердевшее гафтарие немедленно меняло свою структуру, превращалось в рыхлого слизняка и, поднявшись по пластиковой стене до крохотного отверстия, становилось настолько пластичным, что умудрялось проникнуть через него в другую емкость.
Впрочем, нас интересовали совершенно другие свойства гафтарие и в конце концов мы вывели то существо, которое по праву могло называться крулосом. Гафтарие самого последнего поколения имели в своей клеточной структуре огромные мономолекулы, которые обладали целым рядом удивительных способностей. Во-первых они были способны запоминать и хранить огромные массивы информации и будучи помещенными в идеальную среду, были практически бессмертными. Это мы узнали еще на Интайре, когда поместили несколько гафтарие в темпоральный ускоритель, в котором время бежало в десять тысяч раз быстрее и, вынув специальный контейнер через пять лет, обнаружили их совершенно не изменившимися. Во-вторых еще одной удивительной способностью гафтарие оказалась их способность улавливать радиоволны и даже суперволны, основу супервизио – практически мгновенного способа связи, для которого были не страшны даже огромные расстояния в несколько сотен световых лет.
Как я уже говорил, в то время мы работали над созданием биокомпьютера для космофлота, который смог бы конкурировать даже с большими мозаичными компьютерами типа Великого Бэмми и достигли в этом деле такого прогресса, что когда я принял решение отправляться на Фроймил, мой институт практически разделился надвое и часть моих сотрудников осталась на Интайре. Хотя я уже начал работы по созданию биокомпьютера и даже продвинулся далеко вперед на этом пути, мне не стоило большого труда откликнуться на предложение сына моего старинного друга, отправиться на Фроймил.
Все произошло очень стремительно. Оорк, который был к тому времени главным гражданским администратором огромной провинции, был в курсе некоторых моих исследований и однажды прибыл в мой институт с очень заманчивым предложением, касавшимся возможности обойти строгие законы Интайра по части физиологической реконструкции интари. Я был слишком далек от всего того, что не касалось науки и даже не знал о том, что на космоверфях строятся гигантские звездолеты, с помощью которых Интайр собирался резко ускорить процесс колонизации. Когда он рассказал мне о своем решении переселить в течение нескольких лет почти всех жителей своей провинции на самый край Гегемонии Интайра и поделился со мной известием о том, что ему будет разрешено значительно смягчить законодательство на Фроймиле и в других подвластных ему колониях, я практически моментально согласился стать его помощником по науке.
Признаться, в тот момент меня гораздо больше интересовало то, что на Фроймиле я смогу вернуть себе молодость и это было очень неплохим стимулом еще для нескольких тысяч моих сотрудников. Поэтому мы развернули работы еще до старта и уже прикидывали как скоро сможем создать на Фроймиле клиники клеточной регенерации. Когда же вместо Фроймила мы оказались невесть где, то именно на эту клинику мы и возложили первоначально все свои надежды, считая, что довольно скоро космофизики и астрономы нашего корабля смогут найти путь домой. Не оставили мы своей мысли и тогда, когда Бэмми впервые высказал мнение о том, что, возможно, нам придется ждать несколько тысяч лет, прежде чем сканерам удастся отыскать в просторах вселенной галактику Хизан. Когда же Великий Бэмми высказал уверенность что пройдет не менее восьмидесяти двух тысяч лет прежде, чем мы сможем найти путь домой, мне пришлось задуматься.
Это заставило меня снова вспомнить о гафтарие, вернее о том, что их можно превратить в вечные биологические носители информации, – крулосы, так как всем нам прожить восемьдесят тысяч лет в таких напряженных условиях было практически невозможно. Хотя у нас были перед глазами примеры, ведь те же майруми жили свыше ста тысяч лет и ничего, с ума не сходили, но в том то и дело, что к этому их цивилизация шла миллион лет, а мы были к этому просто не готовы.
Вместе с этим, в силу чисто генетических причин, мы не могли создать полноценной цивилизации, так как были обречены на медленное, но неизбежное вырождение. В этом отношении интари были куда более слабой расой чем любая другая разумная раса галактики Хизан. Менять свой биологический вид и становиться совсем другими существами, мы не захотели.
Вот тогда-то я и вспомнил о крулосах. Если мы не могли выжить в обычном порядке, то почему бы нам не воспользоваться помощью другой расы разумных существ? Когда я доложил об этом административному совету, главный военный администратор, так и не состоявшейся, колонии Фроймил Оорк Элт, приказал мне немедленно развернуть научные исследования в этой области. Так, спустя десять лет после катастрофы я стал единственным руководителем экспедиции.
После того как на Ратитайрисе была подготовлена база, мы спустились на поверхность этой планеты и занялись исследованиями. Уже буквально через три года я смог с полной уверенностью сказать, что из тех высших животных, которые обитали на этой красивой, девственной планете никогда не выйдет расы разумных существ. Поначалу у меня сложилось более оптимистическое мнение на их счет. Однако, тщательные исследования мозга неандертальцев вскоре привели нас к выводу, что это просто очень сообразительные животные. У неандертальцев не было развитых лобных долей мозга, что лишало их аналитических способностей, а потому они не были способны развиваться…
Неизвестная галактика, звездная система Илана, третья планета Ратитайрис, остров Атлантида, дом Эмиила Бор Заана на берегу океана.
Примерные координаты во Вселенной:
Галактические координаты:
Планетарное время:
23415 года Звездной Эры
по часовому поясу Сартуаза
Эмиль Борзан подошел к пульту и сам вызвал на экран изображение небольшого дома, похожего раковину моллюска рапана с яркой, радужной окраской, наполовину врытую в землю. Камера, снимавшая эту типично интайрийскую постройку, стоявшую на пологом берегу морского залива с высоты птичьего полета, стала плавно снижаться и влетела внутрь, под вычурно очерченный навес. Интерьер этого дома был необычен, так как внутри была всего одна, но зато очень большая комната, единственное огромное окно которой было обращено к океану. Вернувшись на бортик, огораживающий пульт управления, Эмиль Борзан сказал: