— А за уроки можно брать деньги, — хмыкнул я. — Куча девушек мечтают стать манекенщицами, а занятия вполне могут проходить и в будние дни, когда помещение пустует. Только под это дело нужен подиум…
Я напряг мозг, припоминая, как поступали на всяких модных показах в мое время. По роду деятельности мне случалось таковые видеть, разумеется. Просто я как-то раньше не задумывался о технической стороне вопроса. Память услужливо подсказала, что длинные подиум-язык в тех местах, где его не было, собирали из одинаковых прямоугольных коробов, как конструктор. Ну и была еще более какая-то более сложная каркасная конструкция, которую я сразу отбросил. А вот соорудить десяток ящиков — это можно. Но грузить этим Свету и Наташу не стал, пусть ломают голову над идейным наполнением наших вечеринок.
— Слушайте, я вдруг вот что подумала… — сказала Наташа, оборвав на полуслове поток своих идей. — А что с названием?
— Названием чего? — спросил я.
— Ну… Вот этого места? — Наташа снова покружилась вокруг стола. — Нам же нужно будет приглашать людей. И что мы им будем говорить? Приходите в овощехранилище на Гастелло? Как-то не звучит что ли! Название нужно!
— Факт, — кивнул я. — Но, как я уже говорил, у нас с вами есть соперник, который тоже будет делать тут какие-то мероприятия. Наверное, вопрос с названием надо с ним согласовывать…
— Да вот еще! — фыркнула Наташа. — Пусть как хочет, так и называется! Мы можем сделать офигительную вывеску в свои дни, а в не свои — снимать и прятать на складе. Пусть этот придурок свое придумывает!
— А вдруг он не придурок? — хмыкнул я.
— Да будь он хоть гений с нобелевской премией на жопе! — заявила Наташа. — Он наш конкурент, и мы не будем делиться с ним нашим названием!
— Которое мы еще не придумали, кстати, — напомнила Ева.
— Да… Но мы придумаем! — Наташа всплеснула руками и замерла, вдохновенно уставившись в грязно-серый потолок.
Я стоял на остановке и лениво размышлял о том, что, может быть и зря мы вот так заморачиваемся. С идеями всякими странными, нетипичными мероприятиями и всем таким прочим. Вполне возможно, Колямба прав насчет мысли о том, что надо просто врубить туц-туц-туц, запустить стробоскоп с дискотечным шаром, и все будет чики-пуки. Народ повалит, подтянутся всякие темные личности, с полными карманами наркоты, а мне только и надо будет, что собирать деньги за вход, и…
На мысли о продавцах наркоты я скривился. Блин, эту вездесущую дрянь и к двадцать первому веку не удалось вывести, как клопы заводятся везде вообще, даже в самых пафосных клубешниках. Пока мне везло, я и как-то не сталкивался с этим явлением. Либо в Новокиневск пока еще не завезли это «развлечение», либо мы просто идем параллельным курсом. И как-то жизнь так сложилась, что вокруг меня никто всерьез на эту заразу не подсел. «Вот пусть и дальше так продолжается», — подумал я и скрестил пальцы.
— Привет! — Жан подскочил незаметно, со спины, и хлопнул меня по плечу. — Я пока не понял, куда именно мы едем, Иришка как-то туманно очень объяснила…
— Жанчик, ты меня иной раз удивляешь, — хмыкнул я. — У тебя же журнал, посвященный рок-музыке, а этого культового места ты и не знаешь?
— Какой-то особенный закрытый клуб на элеваторе? — нахмурился он. — Да я вообще в первый раз про такой слышу! Ну, там по соседству я бывал пару раз, но думал, что там библиотека и какой-нибудь кружок кройки и шитья для внучек окрестных бабушек. И хор для бабушек, собственно.
— Вот уж в натуре парадоксальное место, — покачал головой я. — Но мы его разгадаем. Сейчас дождемся только нужного автобуса.
Ждать пришлось долго, минут двадцать. Капризный четырнадцатый, который так некстати (или кстати как раз?) в какой-то далекий год увез меня в незнакомые гребеня, был на остановке редким гостем, так что специально его фиг поймаешь. Но в конце концов наше терпение было вознаграждено, и грязно-желтый лиаз приветливо распахнул перед нами свои двери. А вот желающих ехать на нем кроме нас не оказалось вовсе. Так что мы с Жаном и Ириной приземлились на самые что ни на есть центральные места.
А чтобы не скучать, пока автобус петлял по задворкам Новокиневска, я решил устроить еще одно «рабочее совещание», теперь уже по поводу нашего овощехранилища. Которому мы с девчонками присвоили пока что рабочее название «Фазенда». Как-то так сам собой сложился ассоциативный ряд — овощи, сельское хозяйство, все дела. А словечко из бразильской мыльной оперы «Рабыня Изаура» у жителей Новокиневска как-то ловко прижилось как обозначение загородных дач, вот и…
— В общем, я бы хотел, чтобы в журнале «Африка» публиковалось расписание наших мероприятий, — подытожил я. — Ну и впоследствии репортажи с оных, разумеется. Мне кажется, будет вполне в тему…
— Заметано! — заявил Жан, едва и закончил свою речь. — Только одно условие. Пусть эта информация будет только у нас! Ну, то есть, чтобы журнал «Африка» был как бы генеральным спонсором клуба «Фазенда». И в клубе на каждом мероприятии поставить прилавок, где журнал будет продаваться.
— Так это само собой! — заверил я. — Я думаю, нужно даже рекламный баннер журнала во всю стену забабахать!
— А почему ты только про журнал подумал? — обиженно проговорила Ирина.
— Наверное, потому что покупать телевизионную рекламу у меня пока что нос не дорос, — засмеялся я. — Это Дашков может пачками денег разбрасываться, а я пока что не могу…
— Да блин! — Ирина всплеснула руками. — При чем тут пачки денег⁈ Ты пока рассказывал, у меня аж руки зачесались сделать регулярную программу про эти ваши мероприятия на ТВ «Кинева»! В Новокиневске очень бедная на события жизнь… Ну, в смысле, на интересные события. Чтобы делать какие-нибудь репортажи, нужно чуть ли не из пальца высасывать темы! От уличных опросов тошнит уже, будто вообще ничего не происходит больше! А тут ты сидишь и рассказываешь про какие-то крышесносные события, а про меня даже не думаешь совсем.
— Оу, прости, — я обнял Ирину и похлопал ее по плечу. — Это я сам тупанул, то, что ты предлагаешь — это вообще огонь! Чуть ли не медиахолдинг у нас получается.
«А может и не зря… — подумал я. — Про банальные дискотеки мало кому интересно снимать репортажи».
Что-то во мне сопротивлялось этому пути наименьшего сопротивления. Головой, ясен пень, я понимаю, что на простых и безыдейных дискачах всегда такие толпы народа, потому что именно в этом и есть потребность. Попрыгать под музыку, склеить телочку, пообжиматься в медляке. Человека, подчас, делают счастливым очень простые вещи. Но с другой стороны — простые вещи может и кто-то другой дать. А мне хочется… Как это было у викингов, когда жизнь становилась слишком уж спокойной? «Нашим скальдам не о чем петь!»
Так и я, получается. Главное, чтобы было нескучно.
— Ой, наша остановка! — вдруг сорвалась с места Ирина, когда пустой автобус намылился свернуть на узкую и извилистую Производственную, куда нам уже было не надо. Мы хором заорали водиле, и двери автобуса с неохотой распахнулись, высаживая нас у темно-серой, похожей на грандиозный рыцарский замок, махины элеватора.
— И что, прямо вот здесь какая-то площадка, вы хотите сказать? — недоверчиво проговорил Жан, оглядывая невыразительную пристройку насквозь казенного вида Никаких тебе ярких вывесок или чего-то подобного, здание больше всего походило на какое-нибудь отделение милиции или трест-снаб-чего-то там. — Какое-то совсем неподходящее место…
— Ничего, сейчас сам все увидишь, — подмигнул я.
— Я вообще-то тоже тут никогда не была, — сказала Ирина. — Только байки слышала.