— Увы, — Ирина развела руками. — Ты лучше Наташу спроси, у нее и фантазия побогаче, и круг друзей… гм… тоже.
— Тсс, — я прижал палец к ее губам. — Давай мы только из нашего разговора по душам достояние общественности делать не будем, ладно? И пойдем уже, правда что, заработанные деньги «ангелочкам» покажем. Авось в этот раз бурю мимо пронесет…
Не пронесло. Когда мы с Ириной вернулись в гостиную, разборка как раз набрала обороты. Астарот больше не стоял, на весь свет обиженный, повернувшись к окну. Теперь он в позе обвинителя навис над Бельфегором.
— Да фигня в том, что мы повелись на дешевую популярность! — Астарот тяжело дышал, сжимал и разжимал кулаки. На шее выступили красные пятна. — У нас раньше была идея, как ты не понимаешь⁈
— Меняться — это нормально! — выпалил Бельфегор. — Мы же творчески растем, и… как бы…
— Что, нечего сказать, да? — губы Астарота скривились и задрожали. Будто он одновременно пытался изобразить издевательскую усмешку и не заплакать. — Так я и знал. Продался за свой этот дурацкий синтезатор, да?
— Ничего он не дурацкий! — надулся Бельфегор. — Ты вообще думай, что говоришь-то…
— Саня, ну правда, тебя что-то не туда понесло… — пробубнил Бегемот, как бы невзначай топчущийся рядом с Бельфегором. Как будто готовый в любой момент всей своей тяжелой тушей упасть на Астарота, чтобы тот ненароком Бельфегора не стукнул.
— Это вас всех понесло куда-то не туда! — рявкнул Астарот. — Попсу какую-то играем, меня уже тошнит от этого всего…
— Вова… — прошептала Ирина и подергала меня за рукав рубашки. — Давай я скажу про деньги?
— Есть подозрение, что это не поможет, но валяй, — прошептал в ответ я.
— Ребята! — звонко сказала Ирина и шагнула к накаленной до упора троице. — Вообще-то у меня есть еще одно дело сегодня. Ваша работа над роликом закончена, так что заказчик уже полностью вашу работу оплатил. Вот…
Девушка торопливо выложила на журнальный столик, рядом с тарелкой нетронутых бутеров, три пачки купюр.
— Да нафиг мне не сдались эти деньги! — рявкнул Астарот и пнул ногой столик. Тот свалился набок, куски хлеба смешались с кусками колбасы в единой куче на узорном ковре. И пачки денег упали туда же. — Деньги! Деньги-деньги-деньги! Помешались вы на них, все говно только от этого!
— Насчет управления гневом существуют две версии, — тоном универовского лектора сказал я. — Часть ученых считает, что эмоции такого рода ни в коем случае нельзя держать в себе. Потому что они саморазрушают личность носителя, бродят внутри и вызывают непредсказуемые последствия…
— А? — Бельфегор часто заморгал и уставился на меня.
— Согласно второй версии, — продолжил я, подняв вверх указательный палец. — Выплескивание эмоций путем разрушения предметов обихода ведет не к уменьшению, а увеличению количества гнева. Астарот, вот скажи, ты пнул столик, тарелка разбилась. Тебе стало легче? Не для себя интересуюсь, у меня двоюродный дядя пишет диссертацию по управлению гневом…
Макс, замерший в дверях, издал сдавленный звук, нечто среднее между смешком и всхлипом.
— Вов, не надо, а… — лицо Бегемота стало тревожным и озабоченным. Он переводил взгляд с меня на Астарота и обратно и подергивался так, будто пытается пойти в обе стороны одновременно. А умный у нас Бегемот-то! Самым первым сообразил, к чему я веду.
Лицо Бельфегора прояснилось, уголки губ дрогнули, чуть не сложившись в улыбку.
Я шагнул ближе. Поднял с пола пачки денег и аккуратно положил их на пустующее кресло. Повернулся к Астароту, лицо которого стало прямо-таки багровым. Казалось, что сейчас из ушей дым пойдет.
— К сожалению, у меня нет с собой измерительных приборов, но если судить на глаз, то… — я приподнял бровь и смерил Астарота взглядом. Как будто оценивая.
— Ты… ты… — выдохнул Астарот и сжал кулаки. — Ты тут шуточки свои шутишь опять, да?
— Какие могут быть шутки над серьезными учеными? — я сделал еще шаг вперед, отодвинув в сторону Бельфегора. Теперь мы с Астаротом стояли друг напротив друга. Глаза нашего фронтмена налились кровью.
— Ну, давай, бей уже! — вполголоса сказал я.
Глава 9
Не ударил. Бесконечную минуту сверлил меня взглядом, сжимал кулаки до белизны на костяшках, но ударить не решился. А жаль, блин! Простецкий мордобой — это один из неплохих таких способов спустить пар, чтобы крышечку не срывало.
— Да ну тебя, — буркнул он и отступил. Сел в кресло, зажал ладони между коленями и нахохлился, как обиженный воробушек.
Все-таки, он реально еще пацан. Детский сад, штаны на лямках. Устроил истерику, испортил своей команде отличный момент, теперь ему, на самом деле стыдно, но хрен он в этом признается. Будет молча дуться, а потом вообще стопудово уйдет с многозначительным видом. И еще и трубку не будет брать дня два, чтобы все помучились.