«Ангелочки» прижухли и крепче вцепились в свои инструменты. На наш провинциальный взгляд это было как-то… чересчур.
Впрочем, Сэнсей тоже выглядел недоуменно.
— Эх, все со временем портится… — вздохнул он. — Еще только в прошлом году в этих стенах был настоящий приют художников и философов… Однако…
— Они всегда тут бухие до полудня? — спросила Кристина, когда мы снова вышли на улицу.
— Милая барышня, бывают такие периоды, когда день и ночь меняются местами, а то и вовсе перемешиваются, — грустно усмехнувшись, изрек Сэнсей. — Надо заметить, я и сам планировал погрузиться в подобную нирвану. Но увы, кажется, не попал в фазу в этот раз. Вы бывали раньше в Ленинграде?
Честно говоря, почти весь этот день вылетел у меня из памяти напрочь. Сохранились только отдельные какие-то кадры. Как мы тащились со всеми инструментами по улице Красноармейской под каким-то диким номером. Потом Сэнсей оставил нас в гулком дворе-колодце, а сам исчез за дверью с хаотичными номерами квартир. С серого неба на нас лилась смесь дождя и снега. Здесь не было морозно, как в Новокиневске, из которого мы уехали. Но мерзло все равно все. Впрочем, может этот озноб был следствием бессонной ночи в поезде. Один из пассажиров вез собаку, которой приспичило полаять. И к трем часам мы отчаялись заснуть, сгрудились в «своем» купе и трепались до тех пор, пока голос из динамиков не сообщил, что через тридцать минут наш поезд прибывает в Санкт-Петербург.
Потом мы снова потащились куда-то среди красивых, но ветхих домов. Сознание отказывалось включать ориентацию, так что я понятия не имел, где именно мы находились.
— Эх, и здесь тоже отказ… — выйдя из очередной страшного вида парадной, сообщил нам Сэнсей. — Парни, я чувствую себя прямо-таки ужасно. Нас в этот раз разместили в гостинице, но привести вас туда я не могу…
— Так, стоп, — я поставил тяжеленный поливокс на скамейку. — Давай вернемся на вокзал. Там мы с тобой оставим парней и девчонок и найдем нам пристанище. Ну, должны же здесь где-то обитать всякие бабульки, которые свои хаты случайным понаехам сдают? Это же туристический город?
— Витебский вокзал сейчас ближе, — Сэнсей махнул рукой куда-то в сторону. — Минут десять пешком всего.
— Пусть будет Витебский, — кивнул я. Надеюсь, там есть крыша и столовка?
Вот оно, доинтернетное время! Кушай с булочкой, как говориться!
В общем, потом мы бросили ребят на фантастически красивом, а главное — удивительно знакомо выглядящем витебском вокзале. Я натурально только через полчаса сообразил, где его видел. Да в кино же! Его снимали чуть ли не в каждом советском фильме, даже не знаю, как в мои прошлые, то есть будущие, визиты в Питер я проморгал такое место.
Потом мы, наконец-то, нашли искомое — бабулечку с лицом старой ведьмы, на груди которой красовалась картонка с надписью «сдаю квартиру в центре». Сэнсэй сказал, что летом от таких фиг отобьешься, а вот зимой — хрен найдешь. Ну да, кому придет в голову ехать в Питер в феврале? Ха-ха.
Когда бабулечка назвала свою цену, Сэнсей дернулся, но я вовремя ухватил его за рукав, чтобы он сказать ничего не успел. Хороший человек Сэнсей. Но иногда лучше взять дело в свои руки.
Через пятнадцать минут мы с бабкой сговорились, ударили по рукам, и она повела нас очередными тайными питерскими тропами, показывать место нашего будущего обитания. Трешку на улице Большой Московской.
На этом трэшовые приключения нашей поездки были завершены, и настала приятная ее часть. Квартира оказалась совершенно фееричной. Если не считать того, что подниматься к ней пришлось пешком. Да, в общем-то, и хрен с ним! И неважно даже, что там были сквозняки какие-то дикие. Ничего, поспим в одежде.
Просто это оказалась настоящая мансарда. С выходом на крышу через кухонное окно. И полукруглым окном в гостиной. И головокружительно высокими потолками с лепниной по верху. Наполовину обвалившейся, но все-таки лепниной. Посреди всего этого обветшалого великолепия немного нелепо смотрелись традиционные элементы «бабушкиного ремонта» — обшарпанные диваны-книжки, сервант с дешевенькой стенлянной посудой, книжный шкаф с отвисшей дверцей.
Такую квартиру даже бабуля не испортила бы.
Но и тут нам повезло. Жуткого вида бабка-хозяйка сунула нос в мой паспорт, потом отвела меня в сторонку от Сэнсея и сообщила доверительно, что она всегда нюхом чует хороших людей. И что про меня она сразу поняла, что я хороший. Так что чувствуйте себя как дома, ребятишки. Только курить вылезайте на крышу, пожалуйста.