— Велиал, вот опять ты со своим доном Хуаном… — пробубнил Астарот.
— Правильно, — я поднял палец вверх. — Он позвал слуг, и они выкинули нафиг и тех, и других. А все потому… — я посмотрел на Кристину. — А все потому, что нефиг указывать великому учителю, что и кому он должен. Ясно вам?
Дверь в зал открылась, внутрь влетел Бельфегор. И следом за ним еще два мужика.
— Что тут у вас случилось? — спросил один, окидывая зал свирепым взглядом. Патлатые провинциальные музыканты начали спешно прятать бутылки.
— Да все нормально вроде, — ответил я и сжал локоть Астарота.
— Нормально все, — раздался голос Костяна из противоположного угла зала.
— Да, нормально, — выдавил Астарот и ухватил за руку Кристину, которая, кажется, собиралась что-то сказать. Она пискнула, но промолчала.
— А из-за чего шум-то поднял, малой? — повернулся один из мужиков к Бельфегору.
— Да я… это… — пробормотал он и покраснел. — Извините, все как-то само собой устроилось.
Когда дверь за мужиками захлопнулась, все как-то разом расслабились, загомонили. Звон бутылок усилился, кто-то даже запел.
— А я когда тебя найти не смог, побежал к Гале, которая тут администратор, — затараторил Бельфегор, глядя только на меня. — А Галя сказала, чтобы они со мной пошли, потому что драки — это плохо…
— Ты молодец, Бельфегор, — сказал я и похлопал его по плечу. — Так что, парни, какими по счету выступаете?
— Седьмыми, — сказал Астарот.
— Там началось уже, кстати, — сказал Бельфегор. — Я мимо проходил, слышал, что «Аргентумы» играют.
— Ну да… — я посмотрел на часы на своем запястье. — На полчаса опоздать — это и не опоздание вовсе. Давайте, парни, собрались-собрались. А мы пойдем в зал, нефиг нам тут болтаться. Да-да, Кристина, и ты тоже. Грим подправьте. И порвите всех, я в вас верю!
— Ну давай уже, скажи мне, что я дура, и это из-за меня все так получилось! — Кристина резко так резко повернулась, что я почти на нее налетел.
— Так ничего же не случилось, о чем говорить? — пожал плечами я. — Пойдемте в зал, посмотрим кто тут еще выступает…
— Нет, подожди! — Кристина уперлась ладонью мне в грудь.
— Да что ж такое! — вздохнул я. Обнял Кристину, прижал к себе и погладил по растрепанным платиновым волосам. — Нормально все, я же сказал. Ничего не случилось. Все в порядке.
Посмотрел на Еву, которая весь этот, в сущности, незначительный инцидент молчала, выражая лицом одно только сплошное одобрение.
— Блин, я так испугалась… — всхлипнула Кристина. — Саша драться совершенно не умеет, а они как налетели…
— Ну-ну, — сказал я, продолжая гладить девушку по голове. И такая прямо нежность на меня накатила. К ним всем разом. Летние дети, право слово. Угораздило же меня посреди жестоких и беспощадных девяностых оказаться в кругу таких нежных цветочков, которых банальная, в общем-то, разборка с каким-то наглым доходягой выбивает из колеи. С одной стороны, им бы неплохо нарастить броню и научиться всякому быдлу по ушам выдавать. С другой… С другой, пусть такими и остаются как можно дольше. Наивными и простоватыми.
— А если там сейчас снова… — подняла голову Кристина. — Ну, этот Костян опять наедет или еще что…
— Это вряд ли, — сказал я. — Все, пойдемте музыку слушать, все будет хорошо.
Все-таки, когда заходишь в зал со стороны выхода на сцену, охрана относится к тебе совершенно наплевательски. Как к невидимкам. Обычных зрителей, которые пытались пристроиться возле этого бортика, безжалостно гоняли, а нам троим эту стратегическую позицию сдали без боя. Место меж двух миров — беснующейся толпой зрителей и музыкантами. Этакий островок покоя, как глаз бури. Смотреть можно как на сцену, вид сбоку. Так и на реакцию зала. Идеально.
«Аргетумы» уже допевали свою третью песню, но чтобы по-быстрому составить о них мнение, долго смотреть и не требовалось. Забавные ребята, жалко, что в самом начале. Их на сцене было четверо, выглядели они как «плохие ботаны» — сценические костюмы соорудили из стандартной синей школьной формы для парней. Оторвали рукава, нашили поверх каких-то нашлепок и бахромы и разрисовали красками. И каждый из четверки был в очках. Толстых таких, в роговой оправе. Но по-настоящему в них нуждался только один — в его очках были стекла. А вот в песню я вслушался не с самого начала. И зря, похоже, пели они что-то смешное и похабное, про секс с училкой. Этакий «Мальчишник» от рок-музыки.