Подумал еще секунду и добавил подпись:
«Владыка гедонизма и тайных желаний».
— Готово, — сказал я и вернул хозяйке карандаш. Она подошла к стене, прищурилась, пошевелила губами, читая мое послание.
— Я думала, будет что-то другое, — сказала она. — Но ладно, пусть так. Правило же выполнено.
Забавно. Она какая-то ясновидящая что ли? Ну, вдруг реально существуют люди, которые могут разглядеть таких как я. Или Иван.
Впрочем, кажется девушка потеряла ко мне интерес, остановив свой прозрачный взгляд на Максе. Вот и ладушки. Признаться, мне не очень хотелось размышлять на метафизические темы и всерьез изучать странное явление, забросившее меня сюда. Как-то я уже прижился тут. Прикипел, можно сказать. И теперь очень хотелось бы поучаствовать во всей истории до конца.
Даже как-то испугался на секунду, что все вот это вдруг возьмет и растворится в небытие. Окажется сном или чем-то вроде.
— Что с тобой? — Ева подошла ко мне со спины и обняла. — Привидение увидел?
— Что-то вроде, ага, — усмехнулся я.
Потом мы долго блуждали по квартире, разбираясь, какие двери куда ведут. В большой комнате жгли свечи на тарелке и сидели вокруг нее кругом. И еще одну свечу передавали из рук в руки. Когда кому-то хотелось читать стихи, он оставлял свечу у себя и вдохновенным шепотом вещал.
Вроде бы, когда мы с Евой зашли, читали что-то знаменитое. Гумилева, кажется. Но не уверен, я не очень хорошо в поэзии разбираюсь.
Сэнсея и еще пару парней из «Папоротника» мы нашли на кухне. Они сосредоточенно курили, глядя все вместе в миску с водой.
— Не знаю, где ты там увидел осьминога, — сказал один из музыкантов. — По мне так это больше похоже на кляксу.
— Приземленный ты человек, Кеша, — усмехнулся Сэнсей. — На кляксу это похоже, потому что это и есть клякса. Только из парафина. А нам нужно понять, на что это еще похоже.
— Гадаете? — весело спросила Ева. — Как девицы в крещенский вечерок?
— Ох… — Сэнсей картинно схватился за сердце. — Евушка, ты сейчас чуть не спровоцировала сердечный приступ у гениального музыканта. И сочинителя.
— Ах, я такая вся виноватая! — картинно повинилась Ева.
— Вообще-то, мне кажется, что у подобного гадания есть гораздо более глубокий смысл, чем просто узнать про какого-то там сферического суженого в вакууме. Лить воск и искать в нем образы — это… Это…
— Растормаживает творческое мышление? — подсказал я.
— Эммм… Ну да, наверное, — Сэнсей покрутил рукой в воздухе и снова посмотрел в тазик. — Простое условие. Нужно расплавить воск и вылить его в холодную воду.
— Так у вас же парафин! — засмеялась Ева.
— Тссс! — Сэнсей приложил палец к губам. — Замолчи! Иначе придет Сусанна и тебя накажет. И вообще, где мы возьмем воск сейчас? А парафина тут завались. Уже сегодня столько свечей сожгли, что на сотню клякс хватит.
— Осьминогов, — уточнил один из музыкантов.
— А, точно, критиковать же нельзя! — вспомнила Ева. — А можно посмотреть, что там у вас? Или это секретно?
— Смотри, конечно, — кивнул Сэнсей. — Только не говори, что это клякса…
Мы с Евой подошли к тазику, в воде которого плавала неровная белая лепеха застывшего парафина.
— По-моему, это бородатый мужик, — неуверенно сказала Ева. — Вот, смотрите, борода, как у попа. И шапка высокая.
— А это тогда что? — хмыкнул Сэнсей, указав на длинные извилистые полосы.
— Он ест змей, — уверенно добавил я. — Точно, вы открыли секрет Святого Патрика! Он на самом деле не прогнал змей из Ирландии, а сожрал их!
Я ожидал, что сейчас кто-нибудь обязательно подхватит, что теперь все понятно же. Что когда на день Святого Патрика все кричал, чтобы змеи шли вон из Ирландии, это они их не прогоняют на самом деле, а пытаются спасти от грозного змееда. Но ничего такого не воспоследовало.
Хм.
Точно.
Они не знают про День Святого Патрика. Мне этот праздник казался чем-то привычным и чуть ли не вечным. А на самом деле вот рядом со мной в комнате несколько человек, которые ни сном, ни духом. Как и вся страна, впрочем.
Значит, шутка не удалась.
— Вы что, не знаете, кто такой Святой Патрик? — прищурился я. — Это такой покровитель Ирландии. Есть версия, что он при помощи магии, молитв, посоха и пива изгнал с острова всех змей. И теперь есть специальный праздник, когда ирландцы и все прочие пляшут джигу, пьют пиво и кричат на змей.
— Звучит, как отличный план, — сказал Сэнсей. — А когда этот самый праздник?
— Довольно скоро, кстати, — хмыкнул я. — Семнадцатого марта.