Выбрать главу

Гуляли, болтали, совершенно не слушая друг друга. Делились только что пережитыми эмоциями. Пьянея от вязкого питерского воздуха, вперемешку с собственным счастьем. Я сжимал в руке холодные пальцы Евы. Иногда мы встречались взглядами. И каждый раз мое сердце начинало биться сильнее, когда я видел блеск ее глаз.

— Может, наденешь перчатки? — тихо спросил я, когда мы чуть отстали от остальных. — Замёрзла же!

— Знаешь, я так давно хотела сюда попасть, — сказала она и положила ладони на металлический парапет. — Я хочу трогать этот город голой кожей. Хочу его касаться, впитывать… И мне совсем не холодно!

Я обнял Еву за плечи. Она прижалась ко мне спиной и положила голову мне на плечо.

— Люблю тебя, — прошептал я.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она и посмотрела мне в лицо. Растаявший снежинки блестели в ее волосах, словно маленькие бриллианты. — Я иногда с ужасом думаю, что было бы, если бы мы в тот вечер не встретились.

— Значит встретились бы в другой, — сказал я, коснувшись губами ее щеки.

— Или в другой жизни, — Ева порывисто вздохнула и снова уставилась в черные воды Невы, покрытые крупными мазками белого льда.

— Велиал! Ева! Вы где там? — закричал Бельфегор с моста.

Мы обменялись быстрым поцелуем и помчались догонять «ангелочков», которые стояли уже на Дворцовом мосту.


— Да не могу я ничего есть, у меня голова болит… — простонал, а Кристина, отодвигая от себя тарелку с яичницей.

— Тебе надо поесть! — назидательно сказал Бельфегор. — Тогда голова пройдет.

— Ой, отвали, много ты понимаешь! — заныла Кристина.

Честно говоря, я сомневался, что у нее такое уж дикое похмелье. Во-первых, выглядела она лишь самую малость утопленной, да и то скорее потому, что ее платиновые волосы были в некотором беспорядке. А во-вторых началось оно у нее ровно в тот момент, когда она узнала, что пока она спала, мы ушли гулять. А она пропустила прогулку по ночному Питеру. И голова у нее заболела ровно в тот момент, когда все взялись делиться впечатлениями.

Особенно виноватым себя чувствовал Астарот, разумеется. Прямо умиление вызывало его озабоченное и встревоженное лицо.

— Милая, давай я в аптеку сбегаю? — оттерев Бельфегора, сказал он. — Что тебе купить?

— У меня есть цитрамон, — сказала Ева.

— Дай ему побыть рыцарем, — прошептал я, утаскивая Еву с кухни. — Сегодня у нас свободный день, сходим погулять? Поедим пышек на Большой Конюшенной, в музей какой-нибудь сходим, а?

— Я не знала, что ты был в Питере, — сказала Ева.

— А я и не был, — усмехнулся я. — Но про пышки ведь все знают, разве нет?

— А ребята? — спросила Ева.

— А ребята не маленькие и сами справятся, — засмеялся я. — Или мы весь день проведем, квохча вокруг страдающей Кристины.

— Да, точно, — Ева хихикнула. — Отличный аргумент. Тогда сейчас я оденусь и пойдем.

Правда, прежде чем пойти праздно гулять по зимнему Питеру, мы заскочили в рок-клуб, благо это было рядом, чтобы убедиться, что с завтрашним концертом все в порядке, что «ангелочки» есть в расписании. И вроде там заплатить какой-то взнос было нужно.

В другое время я даже может остался бы потусоваться. Несмотря на ранний час, там царило нервное оживление, наверняка среди бродящей и бегающей там публики хватало суперзвёзд, нынешних и будущих.

«Хех, пара моих однокашников, фанатеющих по русскому року, от зависти бы удавились!» — подумал я, передавая деньги уставшей девице в мятом красном платье.

— «Ангелы С» из Новокиневска? — повторила она. — А это где вообще?

— Настя, это же те самые ребята, ну! — воскликнул бородатый парень в джинсах и кожаной жилетке на голое тело. — Сэнсей ещё месяц назад про них говорил!

— А, точно! — лицо ее просветлело. — Сейчас, подождите, я вам проходку выпишу. Сколько вас человек?


С погодой повезло, вот что. С утра небо немного хмурилось, но когда мы вышли из рок-клуба, серая хмарь развеялась, обнажив акварельно-голубое небо. И дома на Рубинштейна озарились тускловатыми лучами солнца. Питер стал почти таким, как я его помнил. С нюансами, разумеется. Мало машин, большая часть из них отечественные. Исчезающе мало стильных вывесок, зато то тут, то там изящные фасады домов закрывали аляпистые рекламные баннеры.