— Привет, друзья! — сказал вокалист и по совместительству — гитарист. — Давайте мы обойдемся без всяких предисловий и сразу начнем. Хорошо? Поехали!
Взревел жестковатый такой рок неплохо сыгранной команды. Заметно было, что вдохновлялся «Дремучий случай» скорее «Металликой», чем своими коллегами по цеху на постсоветском пространстве. Но песни у них были свои, не каверы.
— Дверь отвори и войди
Что ты стоишь на пороге?
Сердце, что бьется в груди
Не слышит никто, даже боги
Сила не в том, чтобы ждать
Сила не в том, чтобы верить
Силу ты можешь отдать
Силу ты можешь измерить
Возьми свой факел и иди вперед
Не страшась ни врага, ни тьмы
И если кто-то с тобой пойдет
Значит мы кому-то нужны…
«Как там сказал Семен, когда попросил меня записать на кассету песню „ангелочков“, — подумал я. — Отзывается в душе?»
Впрочем, отзывалась не песня, хотя она была неплоха. И музыка бодрая, и играли ребята отлично, и текст не был похож на безыдейный набор слов. Отзывалось другое. На сцене сейчас выступали мужики, о которых я никогда раньше не слышал. Ни здесь, в этом времени, ни тогда, в своем. При том, что пели они получше многих. Но как-то так случилось, что прошли мимо. Не стали для меня ни новой «Металликой», ни «Скорпами», ни даже «Алисой» или «Агатой Кристи». А сколько еще их таких? Даже здесь, в Новокиневске, не считая всех просторов нашей необъятной родины, да и всего остального мира? Десятки? Сотни? Тысячи?
Где-то там впереди маячила путеводной звездой мировая известность. Гипотетическая возможность того, что однажды Кирюху осенит, и он напишет такую песню, в унисон которой запоет не зал в пять сотен человек, а миллионы. Будут под нее плакать, танцевать медленные танцы на первом свидании, заказывать наперебой на радио, заслушивать до дыр кассеты. Может это случиться?
Да, конечно может.
Но для этого мало просто хорошо делать свое дело. Нужно еще, чтобы как-то по-особенному сошлись звезды и запустили цепочку случайностей и совпадений. Чтобы гипотетический Семен прошел мимо двери студии, чтобы потом его гипотетическая жена закинула кассету на радио, чтобы потом…
Сердце гулко заколотилось в груди от нахлынувших на меня противоречивых эмоций.
Получается, что мне только кажется, что я как-то управляю этим процессом?
А на самом деле все в руках какого-то там слепого случая?
«Черта с два!» — сказал я себе и сжал кулаки.
Никакой слепой случай не поможет тому, кто просто сидит на жопе ровно!
Песня закончилась, ударник отбил ритм на следующую.
— Пойду подышу, — сказал я Наташе на ухо. — Скоро вернусь.
Я выбрался из зала, благо дверь тут была размером считай что во всю стену, не пришлось особо никуда протискиваться. Вышел в фойе, подошел к столу, у которого все еще кучковались и Шутихин-старший, и «каракулевый воротник» Дмитрий, и все остальные-прочие, которые сюда пришли явно не затем, чтобы музыку послушать.
Я прошел мимо них и вышел на улицу.
Под ногами хрустнул ледок.
Весенний уже такой, подморозило самую малость. На темном небе тускло мерцали неяркие городские звезды.
«Мне в руки попал козырь, — подумал я. — Внезапный хит, на который „ангелочки“ никак не рассчитывали. И мне надо как-то разыграть эту карту. Прямо сейчас, потому что эта ситуация никак не может продолжаться долго».
Дверь скрипнула, и на крыльцо рядом со мной вышли Конрад и Влад. Выглядели они, как старые приятели и вообще были даже в чем-то похожи.
— О, а ты что здесь, Вовчик? — спросил Влад.
— Да так, на звезды смотрю, — хмыкнул я.
— Ха, на звезды! — засмеялся Конрад. — Влад, слыхал, песню его группы по радио уже неделю крутят!
— В натуре? — хохотнул Влад. — А наши не взяли ни одну, сказали, что баловство это все и несерьезно.
— Так и сказали? — удивился Конрад. — Ты прямо относил?
— Да не то, чтобы, — поморщился Влад. — Случайно заходил как-то разговор об этом на одном мероприятии. Там еще была Аня такая. Знаешь же Аню Левитину?
— Брюнетка? — спросил Конрад. — С вот такими сиськами?
— Вот-вот, с сиськами, — Влад засмеялся. — В общем, зашел у нас разговор, вот я и закинул удочку насчет того, чтобы пару песенок наших в эфире каком прокрутить. А она сказала, что даже пытаться не будет, глушняк. Мол, если бы мы были из Москвы или из Ленинграда…
— Санкт-Петербург же он теперь вроде? — сказал Конрад.
— Ой, да ладно, — поморщился Влад. — Меня вся эта чехарда с переименованиями вообще не колышит. Как привык, так и говорю…
— Ага, такая же ерунда, — кивнул Конрад. — А эта Аня каким боком к радио?
— Так она же там работает, — сказал Влад.
— Она же из газеты раньше была, — нахмурился Конрад.
— Давно уже на радио, — махнул рукой Влад. — Полгода или даже больше.
— Так она там что, царь-бог и воинский начальник? — усмехнулся Конрад. — У тебя-то точно бы взяли, если бы принес.
— Да ну, я даже соваться не стал, у меня, ты знаешь, и других дел хватает, — отмахнулся Влад. — Но тебя, Вовчик, от души поздравляю. Это большая победа!
Серьезно говорит? Или сарказм?
Похоже, что серьезно…
Я пожал протянутую руку.
— Кстати, между нами, — Конрад тоже пожал мне руку. — Не расскажешь, как тебе это удалось?
— Звезды так сошлись! — засмеялся я.
— Секрет фирмы, понимаю, — прохладно произнес Конрад.
— Костян, ну чего ты пристал к человеку? — Влад хлопнул Конрада по плечу. — Или зависть заела, что пацаны пробились, а ты все еще в кабаке поешь?
— Но-но, ты мой кабак не трогай! — Конрад распрямил плечи.
Я слушал их шуточную перепалку. Разговор этот звучал так, будто повторялся уже не в первый раз, реплики были знакомые, мизансцены расписаны, роли вызубрены.
И тут меня накрыло еще одним… гм… осознанием. Как будто этот вечерний разговор на крыльце был тем самым недостающим кусочком пазла, чтобы картинка сложилась, и этический узел вокруг днюхи Француза, который запутывался с каждым днем все сильнее, вдруг внезапно распался, и всякие сомнения и переживания растворились, как клочья утреннего тумана.
И почему мне вообще казалось, что эта ситуация хоть как-то похожа на ту хрень, которая у Яна с Егором творится?
Вообще ничего общего ведь!
Надо будет завтра же навести шороху в рок-клубе и Свету попросить, чтобы она все контакты тех групп, что Боба выбрал, мне выписала. Нефиг уже откладывать. В конце концов, это моя работа. Боба нас как музыкантов нанял, а не чтобы мы на стреме постояли.
Так что нет никакой этической дилеммы. Даже не знаю, почему я загонялся.
— Слушай, Влад, — решительно сказал я, вынырнув из своих размышлений. — А можно у тебя на «муке» сольник «ангелочков» устроить?
Глава 22
— Ни фига, ты наглый! — со смесью возмущения и восхищения воскликнул Конрад.
— Ты продолжай, продолжай, — после короткой паузы сказал Влад. — Обосновывай, так сказать.
— Погоди, не торопи меня, — сосредоточенно сказал я. — Мне это только что пришло в голову, и я подумал, что если прямо сейчас не спрошу, то потом могу и не решиться.
Влад и Конрад заржали. Не глумливо и издевательски, а скорее весело так. Как могут смеяться учителя над внезапными банальными озарениями учеников. Ну да, они видят перед собой парня, недавно закончившего школу, как минимум, вдвое меньше себя.
«Получилось!» — мысленно возликовал внутренний голос, но я выдал ему оплеуху за преждевременный триумф. Главное я увидел — принципиально Влад не был против. Но если я сейчас скажу или сделаю что-то не так, то хрен мне, а не концерт на «муке».
— Блин, подачек я просить не привык, но не могу пока придумать, что мне предложить взамен, — сказал я. — Ничего, если я вслух подумаю, ладно?
— Валяй, — снисходительно хмыкнул Влад.
— Когда наша песня попала на радио, я вдруг понял, что наш рок-клуб — это с одной стороны, штука отличная, — заговорил я. — А с другой — она как будто замыкает тебя в отдельном замкнутом мирке. На концертах — одни и те же люди, по большей части такие же музыканты, как мы сами. И вроде бы группа может довольно часто выходить на сцену при желании, вот только это как будто вхолостую все. Ты можешь сколь угодно круто играть, но пока не выберешься из этой песочницы, тебя толком никто и не услышит.