— Да в гробу я видал такие вечеринки! — визгливо выкрикнул он.
— Тебе заплатили, — напомнил я. — Ты же вроде как профи. Или мне показалось?
Валера гордо выпрямил спину и смерил меня таким взглядом, который должен был меня испепелить, стопудово. Потом он как-то продышался, его отпустило. Он поманил меня ближе.
— Слушай, Володя, ты вроде нормальный парень, — сказал он мне на ухо. — Они напились уже все, хрен кто вспомнит, что тут вообще было. Поставишь им на кассете «Ксюша-Ксюша, юбочка из плюша», и все в ажуре!
— Это так среди вас тамадов что ли принято? — холодно спросил я. — Или правильно тамадей? Деньги загрести и не отработать?
— Володя, давай тут сцен не устраивать, мы же все все понимаем, да? — тихо сказал Валера. — Каждый как может, так и крутится. У них тут того и гляди стрельба начнется, а у меня жена и двое детей.
— В огороде бузина, а в Киеве дядька, — вздохнул я. Фу, так что-то противно с этого Валеры стало. Я и сам не то, чтобы в восторге от этой публики, но…
— Какой еще дядька? — не понял Валера.
— Да пошел ты, — я оттолкнул его от себя и вытер руку об штаны. — Вали к своей жене и детям.
— Ты меня еще осуждать тут что ли будешь? — возмутился Валера.
— Давай-давай, шевели батонами, пока я тебе еще разок в фанеру не прописал, — процедил я, мотнув головой в сторону выхода.
Заглянул за ширму. Ну, точняк, эти его проверенные «Изумруды» уже технично свалили.
Да и хрен с ними. Натурально, без них даже легче будет. В конце концов, нас тут семь рок-групп, как-нибудь доведем концерт до конца. Надо только…
Я заскочил за ширму и нашел Надю.
— Значит так, Пантера, — сказал я. — Сейчас я по-быстрому тебя отправлю домой на такси, ясно?
— А чего это? — распахнула глаза Надя. — Тут вроде весело…
— Я на всякий случай, — сказал я. — Или даже не так. Если ты из дома все равно отпросилась, поедешь к Астароту. Там сейчас Ева и Света, поможешь им на стол накрыть и все такое.
— Ну… ладно, — кивнула Надя.
Бомбилу у гостиницы найти было вообще не проблема. Ценник, правда, конский, но тут уж ничего не поделаешь. Но оставлять нашу Пантеру в ресторане было ну никак нельзя. Публика вот совсем не та…
«Пиночеты» вышли на сцену гуськом. Уже явно все датые, но я и не собирался следить за моральным обликом рокеров. Особенно если они панки.
А я вернулся за ширму и собрал рокеров в кружочек.
— Короче, план такой парни, — сказал я. — Сейчас отрабатываем еще по паре песен и по домам.
— Так вроде уже все, не? — спросил Птица, гитарист и солист «Чистилища». — «Пиночеты» должны были последними петь?
— Планы поменялись, — я пожал плечами. — Вокально-инструментальный ансамбль «Изумруд» скоропостижно нас покинул, так что отдуваемся мы.
— Слушай, какой вопрос… — осторожно спросил фронтмен «Ножного привода». — А с деньгами как поступать будем?
— Так я же вам вперед заплатил уже, — нахмурился я.
— Да не, я не про это, — он мотнул головой. — Мы пока пели, мне в карман насовали денег. И вот я не знаю… Это надо скидывать в общую шляпу и на всех делить?
— Купи Андрюхе новую бас-гитару, — засмеялся я. — А то он у тебя на рухляди какой-то играет.
— В смысле? — он нахмурился.
— Считай, премия, — я хлопнул его по плечу. — Ты достучался до струн чьего-то сердца, вот тебя и отблагодарили, как умели. Все, работаем!
«Как он вовремя про эти деньги сказал, — подумал я, выходя из-за ширмы обратно в зал ресторана. — Такое воодушевление на лицах остальных музыкантов, прямо-таки образцовый энтузиазм!»
Кто-то ухватил меня за плечо и развернул к себе.
— Это ты что ли Вован? — обдав меня густым водочным духом, спросил дородный дядька. Уже без пиджака, в одной рубахе, промокшей от пота в стратегических местах. Галстук повязан на лоб, часть пуговиц вырвана с корнем.
— Есть такое, — сказал я и кивнул для ясности. На случай, если тело не очень воспринимает информацию на слух.
— Слышь, мне Боба сказал, что это ты решаешь, кто за кем будет петь, — мужик приобнял меня за плечи и повис на мне всем телом. — Пусть эти твои «Ангелы» еще раз споют вот эту вот песню… Ну, где ходят люди, за ними тени, ля-ля… По радио еще крутят. Я, в натуре, за все башляю!
Мужик, пошатнувшись, достал из кармана брюк бумажник, со второго раза его открыл, вытащил пачку купюр, попытался сколько-то отсчитать, потом плюнул и сунул ее мне в карман всю.
— Сделаем, — заверил я. Заботливо довел нетвердо стоящего на ногах мужика до ближайшей колонны и двинул за ширму. Но по дороге меня перехватили Боба и Француз.