— Не исключено, — медленно кивнул я. — Француз, в целом, не трепло, насколько я знаю.
— Так обещал-то нам Вадим, — сказал Астарот. — Ну, в смысле, Боба. А он был уже… гм… на бровях.
— Не доросли мы с тобой, Саня, чтобы с нами сам босс разговаривал, — засмеялся я.
— То есть, ты правда думаешь, что все серьезно, да? — Астарот испытующе уставился мне в лицо. — Что это, прямо, реально так, что они впишутся, если будет надо?
— А что это вдруг такой интерес? — подозрительно прищурился я. — Даже если это и так, то что? Ты что, вознамерился воспользоваться этой возможностью?
— Да так… рассматриваю вариантики… — уклончиво ответил Астарот и отвернулся к окну.
— Давай-ка ты договаривай, — я ухватил его за плечо и развернул к себе.
— Чего ты завелся? — вспылил Астарот. — Ничего конкретного, просто ты же сам говорил, что возможности нужно использовать по максимуму…
— Не все, — хмыкнул я, но плечо Астарота не отпустил.
— Что? — переспросил Астарот.
— Не все возможности нужно использовать, — сказал я. — Или тебе до конца дней хочется выступать вот в таких кабаках перед подобными людьми?
— Ну мы же нормально так заработали, — Астарот дернулся.
Я открыл рот, чтобы сказать ему, что он придурок. Что это сегодня нам совали пачки денег и всячески облизывали. Это сегодня Евгений Шатров, более известный как Француз, и Павел Оглобин, в просторечии «Оглобля», обнимаются и клянутся в вечной дружбе. Завтра они не поделят ларек на площади Спартака, насмерть разругаются, и милейший Оглобля, который сегодня три раза заказывал «Темные тени» и подвывал припев в микрофон вместе с Астаротом, вытирая галстуком скупую мужскую слезу, завтра не задумываясь всадит этому же Астароту перо под ребро. Только потому что как-то исторически сложилось, что группу «Ангелы С» вписали в активы Француза.
Не стал ничего говорить. Пока у Астарота в голове взрываются фейерверки звездной болезни, он все равно не в состоянии адекватно воспринять риски. И даже не те, которые про возможность физической расправы, а репутационные скорее.
От клейма «Ангелы С» — братковские выкормыши отмыться чертовски трудно.
— Сегодня мы отлично отработали, ага, — кивнул я, отпустил плечо Астарота и поправил ему воротник. — Только ты это… если у тебя правда есть какие-то проблемы, приходи сначала ко мне, ладно? Не к Французу или Бобе.
— Да это понятно, — кивнул Астарот.
— Но пасаран, братан! — я обнял нашего фронтмена и похлопал по спине.
Поговорить с Максом получилось только под утро. На днюхе Француза я успел мельком заметить, что они-таки разговаривали. Даже больше того, Француз в какой-то момент уволок Макса за свой стол. Возможно, по большей части из-за Макса это самое предложение защиты и покровительства и прозвучало…
— Честно говоря, я надеялся, что он меня не узнает, — философски усмехнулся Макс. — Но тут такое дело… Не получилось, в общем.
— И что в результате? — спросил я.
— Да ничего, в общем-то, — пожал плечами Макс. — 'Ты, Максимка, как в это баловство свое наиграешься, приходи ко мне, я тебя в люди выведу… Как человек хоть поживешь, а не как растение домашнее.
— Ты мне вот что скажи, — я посмотрел Максу в глаза. — Эта наша внезапная крыша — из-за тебя?
— Вот уж нет, Велиал, — хмыкнул Макс. — Француз на самом деле на тебя виды имеет. «Ангелы» ему глубоко фиолетовы. Ну, то есть, он реально впишется, если на нас кто-то наедет, но большую часть нашего разговора он про тебя расспрашивал. Кто ты, что за человек, откуда взялся такой. Какие у тебя планы. Вот это все.
— Внезапно, — удивился я.
— Почему внезапно? — пожал плечами Макс. — Или ты думаешь, что твоя кипучая деятельность проходит незамеченной?
— Надеялся, — засмеялся я.
— В общем, как я понял, Французу нужны умные и активные, — сказал Макс. — А ты как раз такой. Вот и подбивает клинья.
— Ясно, — кивнул я. — Спасибо, что предупредил. Буду аккуратнее.
— А в целом вроде нормально вышло, да? — Макс взлохматил волосы. — Я опасался, что если будет нормальный рок-концерт, туда набежит всяких журналистов, растрезвонят по всему миру, кто там выступал, и мама мне выдаст звиздюлей по самое не могу. Вплоть до «или ты немедленно ищешь себе другую группу, или убирайся из дома, чтобы глаза мои тебя не видели!» А тут был обычный кабачный бухич. Кто-то снимал на камеру, я видел. Но журналистов вроде не было.
— Вроде не было, — подтвердил я.
— Вот и хорошо, — Макс кивнул, потом покачал головой. — Трындец, меня до сих пор колотит… Нахрен такие концерты, лучше уж в «Фазенде» выступать.