— Заходи, — сказала она. Двигалась она странно. Пыталась вилять задницей, и принимать томные позы, но получалось это у нее как стриптиз у Буратино.
— Рассказывай, что там у тебя за проблемы, — сказал я, стягивая куртку.
— Ой… — она снова замялась. — Давай сначала выпьем, ладно?
«А не маловата ли ты для алкоголя?» — чуть не ляпнул я. Но только усмехнулся.
Квартира — обычная двушка-хрущоба. Крохотный коридор, из коридора налево — кухня и дверь в совмещенный санузел. Прямо — прикрытая дверь в маленькую комнату. Направо — вход в гостиную. Для вещей между туалетом и входной дверью — встроенный шкаф еще советского образца. На полу — ковровая дорожка, бордовая с зелеными полосами по краям. Обои — в мягкий квадратик, как в палате для буйных в дурке.
Неровно виляя бедрами, и одергивая крохотное платьишко, Лена повела меня в гостиную. Там обнаружился диван, полированная мебель-стенка, в стеклянной части которой таинственно поблескивал хрусталь. Тяжелый куб телевизора на тумбочке. На нем — двухкассетник «Вега». Над диваном — ковер. Два кресла напротив телека, между ними — журнальный столик. На котором стоял стеклянный графинчик с мутно-розовым содержимым, два фужера, явно из комплекта этого же графина, и тарелка с чуть уже заветрившимися треугольными бутерами с сыром.
— Я музыку включу, ты не против? — бросив на меня косой взгляд, сказала Лена и, не дожидаясь ответа, клацнула кнопкой. Из колонок полилась музыка. Почему-то с припева, а не с начала. Lady in red is dancing with me… Даже имя исполнителя, кажется, могу вспомнить. Крис де Бург, точно. Хит всех сборников медляков.
Лена, чуть деревянно пританцовывая, направилась к столику и взяла в руки графинчик. Надо же, только сейчас заметил, что это ее платье-сорочка — красное. И на ногтях красный лак.
— Вина? — томным голосом спросила девушка. И, опять же, не дожидаясь ответа, налила по полбокала в оба фужера. Быстро схватила свой и сделала большой глоток. Села в кресло, скрестила ноги. Туфли, ну конечно. Как я мог не заметить… Обувь ей была явно тесновата, и она с видимым облегчением села. Нда, больше всего это похоже на попытку соблазнения. Очень детскую попытку соблазнения. — Почему ты не пьешь? это домашнее вино, моя бабушка делает! Очень вкусное, правда!
— Извини, засмотрелся на твои красивые ноги, — сказал я и взял фужер. Чисто из вежливости. Пить мне совершенно не хотелось. А вот Лена быстрым глотком опустошила свою тару и подлила себе еще. Щеки ее раскраснелись, глаза заблестели.
— А помнишь, как мы с тобой в парке заблудились? — вдруг выпалила она. — Ты еще тогда… ну… это… — она захихикала. Отхлебнула еще вина, поморщилась, будто пила лекарство. — Мы вчера с подругой ходили гулять на аллейку, а тут рядом с нами машина останавливается. Иномарка, представляешь? И водитель, такой, девушки, не хотите покататься?
— Погоди-погоди, — сказал я. — А к нашей прогулке в парке это какое имеет отношение?
— В парке? — испуганно повторила она. Сделала еще глоток. — Ах да… В парке… Карусель «Ромашка»… Ой, моя любимая песня, давай потанцуем!
Она допила содержимое своего бокала, вскочила с кресла. Покачнулась. Выставила вперед бедро, изогнувшись в типа соблазнительной позе и протянула мне руку.
— Белый танец! — уже совсем пьяным голосом объявила она. — Дамы приглашают кавалеров!
Я аккуратно поставил свой фужер, взял ее за потную ладошку, приобнял за талию. Лена прижалась ко мне и принялась елозить всем телом.
И подпевать магнитофону.
— Лест сом тугезер, райт нау, оу еее, ин свит хармони… — прикрыв глаза напевала Лена. Каблуки подламывались, пару раз она наступила мне на ногу, но, кажется, даже не заметила. Я крепко сжимал ее талию, чтобы она не рухнула на пол.
Не то, чтобы я в первый раз видел, как пьянеют с такой скоростью. Просто ситуация идиотская. Девушка хочет меня соблазнить? А нафига?
Никакого возбуждения от объятий с пьяной малолеткой я не испытывал. Девочку было скорее жалко. Кроме того, она явно тоже не пылала страстью, а будто по какой-то дебильной методичке действовала. К концу песни я уже был близок к тому, чтобы утащить ее в ванную и сунуть головой под холодную воду.
Когда последние аккорды смолкли, она плюхнулась обратно в кресло и почему-то громко расхохоталась, закинув голову.
— Ты такой красивый, Во-ва! — задыхаясь, сказала она. — Во-ва… А тебя родители называли Вова или Володя? Во-ло-дя… Это так смешно звучит!